Сара Кроссан - Пойманные под стеклом

это вас вообще? - взгляд Сайласа наполнен ненавистью. - Да, ваш сын знает, что вы убийца.

Это то, что я знаю от вашего сына. Но что вы знаете о нем?

Я выхожу вперед. - Квинн знает, что вы сделали, и ему стыдно за вас. Он знает, кто вы и кто

мы. И он выбрал нас.

Генерал оборачивается и смотрит на меня. - А, ты должно быть та самая Сирена. Даже на

половину не так красива, как я думал.

-Генерал? - солдат смотрит мимо нас в длинный проход, который медленно заполняется

черной пеной. Все равно на какой стороне мы боремся, если мы не исчезнем сейчас, эта пена

полностью поглотит нас. Брюс и Дориан снова возятся с засовами и никто не останавливает

их. Мод пытается поднять оружие, но один из солдатов замечает это и ставит ногу на ствол.

В этот момент радиостанция генерала начинает шипеть и трещать. Он вытаскивает ее из

кармана куртки и слегка трясет ее, пока с неимоверной силой прижимает Сайласа к стене.

-Генерал Каффри, Генерал Каффри, это говорит сержант Делани из Купола, - называет себя

скрипучий голос.

-Говорите! - ревет Генерал в рацию.

-Нам нужна армия в Куполе. Генерал. Здесь начинается восстание.

Генерал смотрит на оставшихся солдат и безмолвно указывает на дверь. В этот момент его

подчиненные выходят вперед и помогают Дориану и Брюсу открыть ее. -Мы готовы к

бомбардировке? - спрашивает генерал одного из солдат.

-Да, Сэр.

-Хорошо. Тогда никого не выпускать. И спустите сейчас же один Цип сверху. Мы выполнили

нашу работу. Как только стемнеет сравнять это место с землей. Понятно?

Внезапно сильный взрыв сотрясает стадион и генерал вместе с Сайласом падают на землю, в

то время как мы с трудом удерживаемся на ногах. Я складываю руки и иду к выходу вместе с

солдатами, пока камни, штукатурка и осколки стекол обрушиваются на нас. Одного взгляда

назад достаточно, чтобы понять, что генерал и Сайлас поднялись на ноги и следуют за нами.

Следующий залп заставляет стены шататься. Мы видим, что отдалились от стадиона. Темные

черные облака затемняют солнце. Солдаты больше не направляют на нас оружие, а стадион

выглядит как огромное, агрессивное животное. Последний взрыв поднимает в небо обломки и

нам не остается ничего другого кроме как бежать, так как огромное здание может рухнуть в

любое мгновение.

И когда внешние стены обрушиваются внутрь, мы останавливаемся и оборачиваемся. Только

дубы, березы, ивы возвышаются покрытые толстой липкой черной пеной. Растерянные

взгляды нескольких солдат мечутся между нами, умирающими деревьями и генералом. Его

же единственная реакция на это - он потирает подбородок.

-Сэр? - говорит один из солдат, но генерал только пожимает плечами. Некоторые из солдат

решают просто отвернуться, но четверо или пятеро снова направляют оружие на нас.

-К танкам! - приказывает генерал, после чего и последние солдаты сдают свои военные

позиции и семенят прочь.

-И что теперь? - спрашивает Сайлас. Приставляет свой пистолет к голове генерала и смотрит

на него колючим взглядом. Но Каффри только моргает, и не пытается призвать своих людей

обратно, чтобы они защитили его.

-Я должен был бы прикончить вас, - шипит Сайлас.

-Ты должен увидеть, что из этого выйдет, юноша, - отвечает генерал и тяжело ступает по

снегу, не оглядываясь на Сайласа.

-Как много ты увидела? - выпаливает Олд Ватсон, едва он появляется в дверях. Но мне

не нужно ему отвечать, за меня говорит мое лицо, что видела я все. И его лицо подсказывает

мне, что я не обманулась, поверив увиденному.

-На скорбь нет времени, девочка, это может подождать, - он берет мою сумку и набивает ее

некоторыми вещами, которые находятся в его квартире. Затем идет в спальню и возвращается

с охапкой вещей. Он подходит ко мне и грубо берет мою голову в руки. - Самое время бежать.

Но я остаюсь стоять как вкопанная у балконной двери. Через стекло я наблюдала, какая

анархия распространяется за окном. Витрины были опустошены. Трамваи захвачены. На

близлежащих улицах раздается шум. Люди, кажется, переполнены яростью. Я же напротив

чувствую себя, как будто внутри меня охватило ледяное спокойствие.

-Уходим сейчас, давай же, - настаивает Олд Ватсон и выключает телевизор, который

показывает лишь черно-белый шум. - Давай уже пойдем.

-У меня нет места, куда я могла бы пойти, - говорю я.

Не прошло еще и часа, как я стала круглой сиротой. Слово "сирота" всегда звучало для меня

как-то романтично. Я представляла себе сирот как маленьких девочек с чепцами и мальчиков

в коротеньких изношенных штанишках. Что общего у этого слова со мной?

-Ты должна выбраться из Купола. На улицах чрезвычайное положение, и это твой шанс. Я

знаю дорогу.

-А что с Квинном?

-Он сам сможет о себе позаботиться.

Я все еще не двигаюсь. Вместо этого смотрю на свои руки. Папа всегда говорил, что у меня

мамины руки. Прекрасные, стройные руки, созданные, чтобы играть на пианино. Но они

никогда не могли позволить себе этого.

-Беа, это не будет продолжаться долго, они могут выпустить газ вместо воздуха и это срубит

всех нас. Они уже делали это много лет назад. И тогда будет слишком поздно, тогда тебе не

поможет кислородный баллон, так как тебя сразу заметят. Так что у тебя не так много

времени, - Олд Ватсон поднимает меня и толкает вперед себя из квартиры.

На улицах господствует чистый хаос. Из всех углов и закоулков стекаются Вторые в

направлении первой зоны, всюду они собираются бунтующими группами, многие из них

держат в руках самодельное оружие. И те, кто не двигаются вместе с потоком, встают на их

пути и пытаются их сдержать. Родители вырывают детей из суматохи, а дети родителей.

-Здесь прямо, - Олд Ватсон прокладывает дорогу через толпу и тянет меня в темный

переулок. Я следую за ним, но внезапно мои колени подкашиваются и я падаю. Вполне

возможно, что они уже снизили поток кислорода и заменяют его на газ, так как я не могу

больше дышать. И не только это, мое сердце замедляется и одна рука начинает дрожать.

-Я думаю у меня сердечный приступ, - пыхчу я. Олд Ватсон сразу опускается на колени рядом

со мной и пытается поднять меня.

-Нет, это не сердечный приступ, а разбитое сердце. Это ощущается одинаково, я знаю, -

объясняет он, пока старается все же поднять меня. - Давай уже, Беа, вставай. Твои родители

хотели бы, чтобы ты жила!

Он продолжает и дальше уговаривать меня, я замечаю это, но совершенно не понимаю, что он