Неизв. - Оглавление

А вот как историк А.А. Васильев описывает отношение к Восточному императору следующих правителей: “В Западной Европе во время Анастасия происходили дальнейшие изменения.

Теодорих сделался остготским королем в Италии, а на далеком северо-западе, еще до вступления Анастасия на престол, Хлодвиг основал сильное франкское государство. Оба государства были созданы на землях, теоретически принадлежавших римскому, т. е. в данном случае византийскому, императору. Конечно, о какой-либо действительной зависимости, особенно отдаленного франкского государства, от Константинополя не было и речи. Но в глазах подчинявшегося германцам туземного населения власть пришлого государя только тогда получала настоящее обоснование, когда она подтверждалась с берегов Босфора. Поэтому когда готы провозгласили Теодориха в Италии королем, “не подождав, - как говорит современный хронист, - распоряжения нового принцепса”, т. е. Анастасия, Теодорих просил последнего прислать ему знаки императорской власти, отправленные раньше Одоакром Зенону. Просьбу остготского короля Анастасий исполнил, после чего первый в глазах итальянского туземного населения сделался законным правителем.

Хлодвигу франкскому Анастасий послал диплом на консульское достоинство, которое с великой радостью было им принято. Конечно, здесь речь шла лишь о почетном звании консула, которое не влекло за собой отправления соответствующих обязанностей. Тем не менее для Хлодвига это имело большое значение. Римское население Галлии смотрело на восточного императора как на носителя верховной власти, от которой другая власть должна была получать свою компетенцию. Диплом Анастасия на консульское звание доказывал галльскому населению законность власти Хлодвига над ними. Он делался этим как бы наместником провинции, которая теоретически оставалась частью единой Римской империи. Подобные отношения византийского государя к западным германским государствам указывают на то, как в конце V и начале VI века еще сильно жила на Западе идея единой империи“liii[viii].

Осознание западными правителями собственной незаконности видно также и из стремления Оттона I, коронованного в Риме в 962 в качестве императора Священной Римской империи, заключить союз с Константинополем. Ему все же, после двух безуспешных посольств в 972, удалось добиться для своего сына Оттона II руки Феофано, родственницы императора Иоанна I.

Отметим, что эти попытки Оттона заполучить легитимность от Византии выглядят достаточно суетливыми и лукавыми на фоне того, что через 17 лет, в 989, киевский князь Владимир пришёл на помощь византийскому императору Василию II, сильно помог последнему окончательно взять верх во внутренних византийских смутах и не только установил союз Киевской Руси и Византии, не только разрешил русским воинам остаться на византийской службе - в результате чего было создано ядро прославленной варяжской гвардии (в Византии их называли варангами), не только скрепил этот союз браком с родной сестрой самого императора Василия Анной, но и открыто и величественно принял христианство напрямую от Византийской Церкви и установил духовное руководство Церкви вплоть до тех пор, пока в 15 веке после уже гибели Византийской империи на Руси не было установлено собственное высшее и самостоятельное церковное правление.

Принятием Христианства сам Владимир повторил и воспроизвёл духовный подвиг первого христианского государя - Константина: т.е. сумел увидеть и воспринять первоосновность христианства как основание мировой жизни и мощной государственности мирового значения.

И вместе с Христианством Владимир принял для России все права подданого Ромейского царства, когда оно жило, и, затем, законного наследника.

Этот момент принципиальный. Отмечаемое недавно тысячелетие крещения Руси является и тысячелетием христианской государственности России как правопреемницы мировой державы Царьграда.

Почти такие же, как у Владимира и России возможности стать потенциальными законными наследниками была у основателя и создателя Франкского государства и православной Франции Хлодвига - как и у самой Франции. Однако Каролинги, прервав династию Меровингов и вступив в сговор с Папой против Восточного басилевса, верховного и единственного правителя, лишили себя такой возможностиliii[ix].

Лихо, надо признать, справляется с проблемой легитимности Запада известный английский историк Арнольд Тойнби: “В первой фазе западной истории на Европейском континенте стимулирующее действие давления со стороны варваров обнаружилось в создании обществом, выросшим из государства-преемника распавшейся Римской империи, новой социальной структуры - варварского княжества франков. Франкский режим Меровингов был обращен лицом к римскому прошлому (здесь историк делает знаменательное примечание, сводя проблему к “воспоминаниям”: “Первые франкские монархи признавали почетное верховенство Константинопольского престола, сохраняли структуру позднеримской администрации, правда, лишь по отношению к галло-римскому населению. К нач. VIII в. эти римские воспоминания значительно ослабли”(.

Франкский режим Каролингов, хотя и предпринял попытку эвокации призрака Римской империи, был, тем не менее, всецело обращен к будущему и к призраку взывал лишь затем, чтобы помочь живым выполнить их сверхчеловеческую задачу. Эта полная трансформация социальных функций франкской державы, эта решительная переориентация франкской политики-всего лишь новое проявление вечной тайны Жизни. “Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое” (Суд. 14, 14)“liii[x].

Но можно придумывать любые объяснения задним числом. Существо же дело в том, что с того времени окончательно и бесповоротно Запад разошёлся с миром и с мировым сообществом с момента незаконного возложения на свою голову императорской короны Рима королём Карлом Великим.

Вот как доходчиво описывает этот принципиальный момент обособления Запада от мира прозападный и либеральный в целом историк Н.И. Кареев в своей работе “Общий ход Всемирной Истории. Очерки главнейших исторических эпох”.

“Основа разделения средневековой Европы на две обособленные одна от другой половины была положена еще в античную эпоху. Уже с самого начала средних веков связь Запада и Востока все более и более слабела, но Западу предстояло еще найти внешнее выражение и внутреннее обоснование своего обособленного от Востока единства. В 800 г. франкский король Карл Великий, соединивший под своею властью почти все старые провинции Западной империи и завоевавший Германию, возлагает на свою голову императорскую корону Рима.

С другой стороны, в духовном отношении римский епископ постепенно делается средоточием западного христианства, стремясь в то же время освободиться от политического подчинения византийским императорам, в каком папы прежде этого находились по отношению к теоретически признававшимся и на Западе владыкам мира: восстановление в 800 г. западной империи и порывает окончательно политические связи папства и Византии. Все это подготовляет и разрыв того церковного единства, выражением которого в IV - VIII веках были вселенские соборы: спор папы Николая I и византийского патриарха Фотия, усложненный соперничеством восточного и западного духовенства в обращении славян и спорами по поводу разных догматических и обрядовых вопросов, производит в церкви схизму: с середины IX в. до середины XI в. обе церкви все более и более становятся во враждебные отношения, а затем происходит окончательный разрыв. С IX века все католические страны Запада составляют из себя особый мир, противополагающий себя и мусульманству, с которым он соприкасался в Испании и Сицилии, и восточному, греческому христианству. В IX веке мир этот был таким образом уже совершенно обособлен, будучи в то же время объединен империей Карла Великого и возвысившейся властью римского папы, и в нем ясно обнаружились те особенности, которые характеризуют его историю в следующих веках, - особенности, явившиеся результатом взаимодействия старых, римских, и новых, германских, элементов, наполняющей все время до Карла Великого. С этой эпохи и начинается западноевропейское, романо-германское, католико-феодальное средневековье в собственном смысле.