Неизв. - Оглавление

Стоимость холода

В исследовании Брукингского института для изучения проблемы экономического местоположения и температуры используется понятие “температуры на душу населения” (ТДН) - средней температура, приходящейся на одного человека в стране или регионе. (В Брукингском исследовании, занимающимся дополнительными расходами, связанными с осуществлением экономической деятельности в холодных условиях, для вычисления ТДН используются январские температуры.) ТДН в стране изменяется в результате изменений в размещении производства. Например, когда предприятия и люди переезжают в более теплые места, ТДН возрастает и расходы на производство снижаются. Поэтому ТДН можно считать “коэффициентом экономической рациональности”. В применении к России получаются поразительные результаты. На рис.1 изображены результаты советской политики пространственного размещения: с 1926 по 1990 ТДН упал почти на один градус. В Канаде, наоборот, за это же время ТДН возрос на еще бульшую величину (см. рис2). Хотя благодаря миграции населения в первой половине 1990-х годов в России произошло некоторое “потепление”, но с тех пор темпы роста ТДН резко снизились. При нынешних темпах России понадобится больше 100 лет, чтобы вернуться к уровню 1926 года.

Рис.1: Температура на душу населения в России (в градусах Цельсия)

Рис.1: Температура на душу населения в Канаде (в градусах Цельсия)

Новая восточная политика

Памяти Белы Кавдиновны Басати,

которая открыла для меня мир

Юго-Восточной Азии и

мировую державу Малайзию

“В грядущих судьбах наших, может быть,

Азия-то и есть наш главный исход?..”

Ф.М. Достоевский, “Дневник писателя”

Главная на сегодня историческая задача русских и всех желающих жить с ними вместе народов - соединить три России: дореволюционную, советскую и послеперестроечную.

У каждой из этих “Россий” есть свои искренние сторонники, жестко и, как правило, по делу, критикующие две другие “России”. Но в то время, когда само будущее страны под вопросом, вряд ли у нас есть возможность в угоду собственному идеологическому комфорту увлеченно отстаивать “свою Россию” и пенять “Россией чужой”.

Поэтому я считаю самым необходимым сегодня - выйти на единую и единственную для нас всех Россию через доктрину России в 21 веке (см. мою работу “Путь к себе. Доктрина России в 21 веке: как построить мировую державу и не одарить мир геополитическим Чернобылем”, опубликованную в интернет-журнале “Русский Переплет” - www.pereplet.ru/text/krupnov23apr02.html) и определение главного единого вектора российского развития и большого дела, который, с моей точки зрения, способен объединить три этих страны и три сообщества по-своему любящих Россию.

Такой вектор - Великоокеанский (напомню, что Тихий океан традиционно в России назывался Великим, в те времена, когда мы сами определяли имена, когда Центральную, к примеру, Азию еще называли Средней).

Почему великоокеанский вектор российской политики в состоянии объединить “три России”?

По четырем основаниям.

Во-первых, без опережающего и решительного развития российского Дальнего Востока нам не только не стать мировой державой, но и вообще не сохранить России даже в каком-то ущербном виде1. До тех пор, пока Дальний Восток по престижности и качеству жизни не опередит Москву и Подмосковье или Санкт-Петербург - нет у России ясного и достойного будущего. Даже нет границы и формы страны.

Во-вторых, именно дальневосточное и великоокеанское развитие России востребует полное восстановление Северного Морского Пути (СМП) - великого русского дела, по значимости полностью сомасштабного в веке 20-м всемирному значению великой русской литературы века 19-го. А СМП потянет за собой восстановление наших Северов, бессовестно брошенных сегодня в угоду жажде наживы, во исполнение соблазна “Обогащайтесь!”. Через восстановление СМП как морского пути северная страна Россия восстановит своё северное самосознание и тело.

В-третьих, именно в союзе с Америкой Евразия впервые приобретает свой подлинный геополитический и всемирно-исторический объём. Разумеется, я имею в виду Америку как материк и, более того, в первую очередь, Ибероамерику - т.е. Америку, которая говорит на испанском и португальском языках.

В-четвертых, не надо забывать, что разлад и беды - но и победы России пошли от Русско-Японской войны 1904 года, которая, в свою очередь, была связана с активной реализацией Николаем II Восточной политики (см. прекрасное описание идеи и обстоятельств этой политики в книге С.С. Ольденбурга “Царствование императора Николая II”). Вне этой Восточной политики не было бы ни Транссиба, ни Курил, ни Халкин-Гола, ни величия СССР (см. прекрасный доклад Спиридона Меркулова “Русское дело на Дальнем Востоке” Его Императорскому Высочеству Великому Князю Александру Михайловичу. 1912 год. “Тихая экспансия”).

Таким образом, великоокеанский вектор российской политики по факту объединяет как минимум две “России”. Можно сказать, что данный вектор связывает Северный Морской Путь как безусловное советское достижение (хотя активно инициировал проект СМП адмирал Макаров в 90-е годы 19-го века и, кстати, Колчак) с Восточной политикой Государя Николая II.

Великоокеанский вектор и должен лечь в основание Новой Восточной Политики России (НВП) как основы превращения России к 2010 - 2020 гг. в тихоокеанского лидера и в фактор опережающего развития Дальнего Востока и Северов. Одновременно принятие и реализация данного вектора является базовым условием равномерного развития всех регионов России - в конечном итоге, восстановления России как мировой державы.

Все разговоры про отсутствие денег и тяжелые условия нашего Дальнего Востока являются не описанием какого-то особо трудного для жизни объекта “Дальний Восток” (здесь прав В.В. Путин, который в сентябре 1999 года заметил: “У нас, куда ни глянь, везде Чечня”), а демонстрацией слабости воли и сознания честных людей или прямого предательства тысячелетней российской истории со стороны тех, кто бездарно занимает места, обозначающие тысячелетнюю российскую государственность.

Сегодня, когда, благодаря писательскому подвигу Ивана Кратта (роман “Великий океан”) и научному подвигу коллектива под рук. академика Н.Н. Болховитинова, достоверно и подробно описана Русская Америка конца 18-го середины 19-го веков рассуждать об отсутствии денег и тяготах просто неприлично. Кстати, на рубеже 18-го и 19-го веков Кадьяк на Аляске рассматривался во многих отношениях даже более благоустроенной русской колонией, чем форт Росс в Калифорнии - и я думаю, что великолепный Сан-Франциско, сотворенный в этом месте за полтора последние века являет собой торжество реальной политики над придуманным объективизмом и посрамление бездарного нытья.