Алексей - Синдром подводника

Предварительные тренировки проводились в тихих и спокойных водах Финского залива на плавсредствах 506-го УКОПП. Там мы строем ныряли с деревянного пирса — это пристань на сваях, устроенная перпендикулярно к линии берега.

Любой выезд в город курсантам представлялся приятным и радостным событием. Тем более после отработки отдельных колен своей программы в Финском заливе, когда команду начали вывозить для тренировок на Неву.

Какой русский не слышал про белые ночи в Северной Пальмире? Стоит позавидовать нам, видевшим их. Можно сказать, что нас официально вывозили только для того, чтобы полюбоваться романтической порой, когда на улице как бы день, а улицы пустынны — лишь редкие пешеходы, из числа навечно очарованных, наслаждаются красотами Ленинграда. Нева в граните… прекрасна и неприступна, но не для нас, сейчас мы с головой окунемся в ее воды. Противоположный берег с характерным силуэтом Кунсткамеры чуть различается, а позади здание Адмиралтейства как бы поддерживает нас, напоминает о славной истории, о том, что тяжело в учении — легко в походе. Правда, задача, ради которой нас вывозили сюда, не оставляла времени побродить по каменной набережной, приблизиться по спуску к воде, присесть на ступеньку и вглядеться в набегающую волну да помечтать о юной спутнице. Но мы успевали оглянуться и насладиться красотами белых ночей, шепнуть друг другу о том, как нам повезло, что мы учимся в Ленинграде.

В первый раз нас привезли на берег у Адмиралтейства. Там мы разделись и какое-то время сидели в крытых тентом машинах, чтобы акклиматизироваться к предутренней прохладе, — в этот час в Ленинграде светло и особенно свежо — затем выгрузились и выдвинулись по ступенькам к воде. И вот послышалась команда:

— Первая шеренга в воду! — Тут же следующие: — Вторая шеренга в воду! Третья шеренга в воду!

Курсанты прыгали в воду молча — без вскриков, ахов, охов.

Даже по прошествии трех десятков лет, стоит кому-нибудь произнести вслух эту команду, как в памяти оживают эмоции и ощущения тех дней. Здесь уместно заметить, что и утренняя команда «Рота, подъем!» также врезается в память на всю жизнь. Последнюю я использовал через несколько лет по окончании службы, чтобы поднять на ноги бывшего военнослужащего, который уже ни на что не реагировал, будучи сильно под шафе. Помогло!

... Наконец поступила команда и для нашей шеренги.

Для сухопутного человека я плавал сносно. Помню, первые самостоятельные гребки «по-собачьи» сделал, когда учился в четвертом классе школы-интерната за чертой Минска. Тогда же в районе деревни Петровщина совершил первый подвиг — в одиночку переплыл малюсенькую речушку, глубина которой превышала мой рост.

Здесь, на Неве я уже чувствовал себя бывалым пловцом. Перед прыжком присмотрелся к прозрачной воде, обратил внимание на дно, отметил, что оно каменистое и неглубокое. Чтобы не поранить ноги, прыгал в длину, при этом стараясь избежать столкновения с пловцом следовавшей за нами шеренги. Однако не все проявили подобную расторопность, по неумению многие прыгали вертикально и, конечно, выходя на горизонтальную прямую, задевали дно и царапали о камни животы и ноги. Но зато как уморно они отряхивались от водорослей после первого нырка!

Самое большое испытание, однако, ждало нас впереди, и оно лишний раз подтвердило — еще не все курсантские страхи были на тот момент преодолены. Отойдя вплавь на глубину, курсанты смешали ряды. Чем дальше от берега, тем быстрее скорость течения реки, тем больше это сказывалось на пловцах, поломавших строй, допустивших неразбериху. Они скучились в ограниченном пространстве, и это мешало не просто плыть, но даже держаться на воде. Многие впали в панику, беспомощно барахтались, кто-то тихо тонул, а другие, спасая жизнь, хватались руками за соседа и топили его.

Оказавшись в центре массовой паники, я дрогнул. Это была опасная стихия, где легко погибнуть даже отличному пловцу. Но мне вовремя припомнилось, что в таких случаях надо нырять, чтобы избежать захвата испуганного человека. Это приободрило, и я стал даже покрикивать на паникеров, чтобы привести их в чувство. Запомнились круглые от страха глаза Толика Кржачковского, который то скрывался под водой, то выныривал, судорожно хватая воздух, будто совсем не умел плавать.

Слава богу, все обошлось, никто не утонул. Только некоторых товарищей течением снесло вниз, в сторону моста лейтенанта Шмидта. А там предусмотрительно находился шестивесельный ял со спасательной командой. Плохих пловцов оказалось немало, так что спасателям с яла пришлось изрядно потрудиться. Не зря говорят, что первый блин комом. Следующие заплывы проходили более организованно, и ко дню Военно-морского флота наши пловцы достигли мастерства, позволившего им отлично выступить.

Вывод: Не разочаровывайте людей, которые любят свою армию, своих молодых и красивых защитников. Соответствуйте их представлениям о вас, это и вам принесет пользу — заставит подтянуться и поверить в собственные силы.

Боевые корабли, парадно выстроенные на Неве в линию от Дворцового моста до моста лейтенанта Шмидта, являлись эпицентром происходящих событий и представляли взору гостей праздника великолепное зрелище. В 1975 и 1976-м годах наш сводный отряд пловцов с поставленной задачей справился успешно — проплыл как надо, собственно, так происходит всегда. Зрителям это нравится, кто-то даже слышал вопросы:

— У них там под водой моторчики, что ли?

Наш распорядок дня в дни тренировок круто изменялся: занятия отставлялись в сторону — ночью мы отшлифовывали свои фигуры, колена и купались, а днем отсыпались. О такой службе можно было только мечтать!

Практика на действующем флоте

На практике в очередной раз довелось испытать чувство леденящего страха, только уже на совершенно ином уровне. А дело было так. Утром с экипажем мы пришли на лодку, отвязались от пирса и прямо в бухте начали производить дифферентовку корабля. Поясню: дифферент — это наклон корабля в сторону носа или кормы, следовательно, дифферентовка — это устранение дифферента. Так вот сначала мы погрузились. И замечу, что это было первое в моей жизни погружение на дизельной подводной лодке. У большинства моряков это событие происходит без происшествий, мне же запомнилось на всю жизнь не только торжественностью.

Как будущий минер, я находился в первом торпедном отсеке. И вот только мы приступили к продуванию носовой дифферентовочной цистерны, как прямо со стороны палубы и до самого подволока (то есть по-сухопутному — потолка) в отсек забила сильная струя воды, предпосылок к чему не было. А в отсеке — неопытная зеленая молодежь, четыре человека, из них трое — молодых. Перечислю: ваш покорный слуга — еще совсем зеленый матрос, выпускник учебки, — свежеиспеченный лейтенант командир БЧ-3 и один опытный старослужащий, то бишь годок по-флотски, — мой земляк из Беларуси.