Nataly - Михаил Абрамович Мильштейн

Сама история побега шифровальщика советского посольства в Канаде довольно необычна. Еще в сентябре 1944 года началь­ник управления подумывал об отзыве Гузенко на родину и для начала приказал переселить его в дом военного атташе. Полков­ник Заботин, опять же пойдя на поводу у жены, не выполнил этого приказа Центра. Позднее, через год, в августе 1945, тог­дашний начальник ГРУ генерал-полковник Ф.Ф.Кузнецов сам составил телеграмму с категорическим приказом Заботину немедленно отправить Гузенко и его семью в Москву. Помню, то­гда Федор Федорович вызвал меня к себе и с гордостью показал текст телеграммы, которую он отправил. Прочитав ее, я схватил­ся за голову: телеграмму-то будет расшифровывать сам Гузенко! А она содержала явные угрозы в его адрес. Но Кузнецов слабо представлял последствия своего опрометчивого шага и никого не хотел слушать. Телеграмма, между тем, благополучно дошла до адресата в Оттаве. Естественно, получив и расшифровав по­добную депешу из Центра, испуганный Гузенко сразу же собрал все имевшиеся в его распоряжении документы и сентябрьским вечером 1945 года тайно покинул квартиру.

Свой ценный товар шифровальщик предлагал различным ор­ганизациям вплоть до местных газет, но ему нигде не верили. Два дня он был в бегах. В это время его легко можно было задержать, но этого никто не сделал. 7 сентября Игорь Гузенко в конце кон­цов попал в надежные руки Королевской канадской конной по­лиции, которая и начала раскручивать предателя. Бегство в «свободный мир» шифровальщика советского посольства в Ка­наде произвело на Западе эффект разорвавшейся бомбы. Список агентов, которых выдал Гузенко, включал многих известных в Канаде и за ее пределами людей - членов канадского парламен­та, ученых-атомщиков, руководящих деятелей компартии и некоторых лиц из других стран. Поскольку связи канадской сети ГРУ простирались в США и Великобританию, полиция Канады установила контакт с контрразведывательными службами этих стран. Шифровальщик превратился чуть ли не в национального героя этой страны. Премьер-министр Канады сразу же напра­вился в Вашингтон на встречу с президентом США, чтобы обо всем его проинформировать.

В Оттаву спецрейсами прибыли едва ли не все крупнейшие специалисты по советской разведке из разных стран мира. Един­ственной целью их визитов была встреча с Гузенко. Конечно, все они осознавали, что данные советского шифровальщика носят ограниченный характер и не простираются дальше тех материа­лов, которые он выкрал из тайников советской резидентуры в Канаде. Перебежчик же, в свою очередь, желая придать себе вес, принялся фантазировать, выдумывать имена, истории, которых на самом деле не было. Тем не менее, на его удочку попались мно­гие. Такие крупные эксперты, как Питер Райт из Великобритании (ав­тор нашумевшей книги «Spy Catcher») и Джеймс Энглтон из американ­ского ЦРУ, подозревавшие абсолютно всех, поверили этим вы­думкам. В дальнейшем уйма времени, сил и средств была потра­чена на проверку фантазий Гузенко.

Для того, чтобы представить себе, что в это время происходи­ло в Москве и какова была первая реакция Центра на побег Гу­зенко, надо вернуться немного назад, в 1944 год.

Начальником военной разведки в то время был Иван Ильичев, позднее, после войны, долгое время работавший на различных должностях в МИДе СССР. В 1944 году мы начали готовить пер­вые предварительные оценки деятельности военной разведки по обеспечению информацией советских вооруженных сил и оказанию им непосредственной помощи для осуществления успешных действий по разгрому немецко-фашистских войск. Стратегиче­ская военная разведка в то время подчинялась лично Сталину. Оперативная военная разведка, то есть разведка фронтов и войск, находилась в подчинении начальника Генерального штаба. Все внимание стратегической военной разведки в те годы было со­средоточено на получении конкретных данных о планах, намере­ниях, численности и группировках немецко-фашистских войск, особенно на советско-германском фронте. Вторым главным на­правлением была деятельность, направленная против Японии. На это были нацелены все наши службы. Остальные направления нашей работы в тот период носили второстепенный характер. Разведка против США и Канады, в сущности, преследовала ту же цель, то есть получение в этих странах данных о военных против­никах Советского Союза - Германии и Японии.

Внешне казалось, что против Соединенных Штатов и Кана­ды прямой разведывательной деятельности не ведется, за ис­ключением технической разведки (получение данных о новых военных технологиях). Но нас беспокоили и другие вопросы: что будут делать Соединенные Штаты после успешного оконча­ния войны, какова будет их политика по отношению к Совет­скому Союзу, что произойдет с их мощными и многочисленны­ми вооруженными силами после победы над фашистской Гер­манией и ее сателлитами. Интересовали также люди, работаю­щие на нас: как они выполняют свои обязательства, каковы их взаимоотношения, готовы ли они к решению новых задач, по­нимают ли возникающую в мире принципиально новую ситуа­цию, связанную с разгромом гитлеровской Германии. На эти во­просы надо было получить ответы, чтобы строить планы на бу­дущее. Кроме того, у наших сотрудников могло накопиться много вопросов и личного, и служебного характера, на которые тоже надо было дать ответы. А существующая модель развед­службы такой возможности не представляла. И вот весной 1944 года я, как заместитель начальника Первого управления воен­но-стратегической разведки, должен был отправиться в США, Канаду и Мексику. Было заранее оговорено, что ни с кем из «не­легалов» я встречаться не должен.

Вопрос о том, в качестве кого ехать по такому сложному мар­шруту, долго не обсуждался. Самое удобное было отправиться дипломатическим курьером, к тому же я уже ездил дипкурьером в разное время, в том числе и во время советско-финской войны, знал технику этой службы, обращение с дипломатической по­чтой, правила поведения советского гражданина за рубежом. Я был назначен старшим дипкурьером, вторым дипкурьером стал Григорий Косарев, штатный сотрудник МИДа СССР. Мне была «присвоена» фамилия Мильский.

В Центре были озадачены выбором маршрута, по которому можно было бы добраться до Америки. Задача, прямо скажем, не из легких, ибо в то время практически во всех уголках земного шара шла война. После долгого обсуждения был выбран фанта­стический, на первый взгляд, маршрут: Москва - Баку - Теге­ран - Хаббания - Лидда - Каир - Алжир - Касабланка - Азор­ские острова - Прескайл (США) - Нью-Йорк - Вашингтон - Мексико-Сити - Сан-Франциско - Лос-Анджелес - Оттава - Нью-Йорк - Ном (Аляска) - Уэлькаль (Чукотка) - Якутск - Красноярск - Казань - Москва.