Михаил Задорнов - Энциклопедия глупости. Часть 1

– Мы только немного понимаем по-английски, – попытался объяснить ей

Лановой.

Киприотка перешла на английский, который у нее был еще хуже, чем у нас. В

конце концов мы поняли только одно: понять киприотку, говорящую по-английски,

так же бесперспективно, как понять чукчу, выражающегося по-осетински. Правда,

одно слово она повторяла так часто, что оно показалось нам знакомым: "Ту лук!"

Это свое «ту лук» она отчетливо произнесла несколько раз подряд, при этом

показывала все время на взятую нами яичницу. К нам стали подходить другие

работники столовой. И все упорно повторяли одно и то же: "Ту лук, ту лук". И тоже

бесцеремонно тыкали пальцами в бедную, еще больше позеленевшую от этого

яичницу. Мы понимали, что "ту лук" означает «смотреть». Но, что они имели в

виду, куда смотреть, на что смотреть? Наконец, одна из работниц этого буфета не

выдержала всего этого абсурда разговора с тупыми русскими, зло схватила тарелку с

яичницей с подноса Василия и отнесла её обратно на стенд. Оказалось, мы взяли

муляж яичницы, на который надо было «ту лук» - смотреть для того, чтобы заказать

такой же. Поэтому ее и затянули пленкой, чтобы понятно было даже самым тупым,

что это есть не следует!

Мы редко виделись с тех пор с Василием, но каждый раз, встречаясь, вместо

приветствия, глядя друг на друга, начинали хохотать, и вместо «здравствуй»,

приветствовать друг друга «Ту лук!». Особенно запомнилось, как кассирша,

подошедшая к нам, показывала указательным пальцем себе на глаза, как бы уточняя,

что эту яичницу надо не есть, а смотреть на нее глазами. Василий же, по своему

понял, почему она показывает себе на глаза, и уверенно поддакнул:

– Да, да, именно глазунью я и хотел!

* * *

У многих создается ошибочное впечатление, что я всегда смеюсь над

другими. Не совсем так. Вернее, совсем не так. Приведу пример, чтобы не быть

голословным.

Мы были в Швейцарии на известном горнолыжном курорте с Максимом

Галкиным. Надо сразу пояснить, что мы в хороших отношениях, несмотря на

то, что дружим.

Гуляли по центру маленького городка для зажиточных горнолыжников.

Гуляли по-нашенски, по-русски, то есть по магазинам. Проходя мимо витрины

магазина для очков, одновременно обратили внимание на необычные, со

множеством наворотов, очень даже прикольные очки от солнца. Каких ни он,

ни я ни у кого не видели. Для нас, русских, ведь самое главное, чтоб как ни у

кого! Зашли в магазин. Я попросил продавщицу выйти со мной на улицу и

показал на витрине понравившиеся мне очки. Неожиданно для меня

продавщица вдруг начала хохотать.

- Почему вы смеетесь?

- Это же очки для собак!

Я вернулся в магазин и говорю Максиму:

- Ну, мы с тобой лопухнулись. Это очки для собак!

В это время к нам подошла продавщица и спросила меня:

- Ну что, брать будете?

- В каком смысле? Мне же очки для себя надо, а вы сказали, что они для

собак.

Мне не дал докончить фразу Максим. Он мгновенно сообразил, что надо

делать. Не зря я всегда утверждал, что «мозговой процессор» у Максима

работает на хорошей современной скорости.

- Михаил Николаевич, давайте купим по паре собачьих очков и завтра в

них появимся на горе. Сами понимаете, что будет. Мы же звезды!

Мы так и сделали. «Звезды» для того и нужны обывателям, чтобы было

кому подражать. Уже через два дня несколько человек их наших крутых

модников катались и тусовались в горах в собачьих очках. Бизнесмены, те что

покрупнее и поживотастее – в очках для ньюфаундлендов и бульдогов, их

детишки – в очечках для такс и эрдельтерьерчиков.

Если вы увидите в небе самолёт без крыши, не пугайтесь –

это новый кабриолетАбрамовича.

Журнал «Космополитен» решил создать портрет идеальной

женщины, для этого взяли глаза Элизабет Тейлор, нос Клаудио Шифер,

волосы Кристины Агелеры…..и губы Анжелины Джоли, в результате

компьютер выдал фотографию… Сергея Зверева!

Начало 90-х. Точнее, чем цифрами, эти годы определить невозможно.

Поскольку перестройка закончилась, Советский Союз распался, а что началось,

никто не понимал. И названия этому не было.

Роксана Бабаян, Александр Ширвиндт, Михаил Державин, Михаил

Жванецкий и я летали к нашим общим друзьями, бывшим москвичам, в Кельн на

свадьбу их сына. Каждая поездка, да еще в капиталистическую страну, в то время

была даже для нас, известных артистов, как глоток воздуха для рабочего цементного

завода. Тем более, не за свои деньги. Друг наш не был бедным человеком, и,

понимая, что мы, известнейшие артисты Советского Союза, по западным меркам

нечто среднее между бомжами и разнорабочими, оплачивал нам и дорогу и

гостиницу. И хотя, первые обменные пункты в России уже появились, но после

всяких девальваций, дефолтов, финансовых встрясок валюты у каждого из нас было

слишком мало, чтобы летать за границу не на халяву. Достаточно привести для

убедительности такой пример: в 91-м году в Берлине я положил на счет в банке

триста марок на проценты! На два года! И всерьез расстроился, когда через год

узнал, что марка по отношению к доллару подешевела, и я, несмотря на набежавшие

проценты, потерял десять марок. Я думаю, что у всех, кто был в той поездке,

валютное состояние было не намного лучше моего. А если у кого-то и был некий

валютный минимум, тому уже в самолете начинали сниться вещие сны. Вещими

снами мы тогда называли сны, в которых снились купленные за границей вещи.

После трех дней, проведенных на свежем кельнском воздухе свободы, мы

возвращались все вместе одним самолетом в Москву. Эконом-классом. Тогда никто

из нас и мечтать не мог о бизнес-классе, не говоря уже о первом. Каждый раз,

проходя мимо отсеков для избранных, очень противных, зажиточных капиталистов,

с завистью смотрели на тех, кому было куда свободно вытянуть ноги и кого в

течение полета должны были поить бесплатно и… безлимитно! Слово не русское, но

очень точно отражающее процесс. От таких мыслей зажиточные капиталисты

казались нам еще противнее, нежели их описывали в советских учебниках для

средней школы. И даже противнее, чем рисовали в журнале «Крокодил».

В эконом-классе сидели все рядом, кучкой. Для начала выпили за удачную

поездку. Стали хвастаться друг другу, кто что купил: кто магнитофон, кто костюм,

кто галстук, кто туфли, кто машинку для выбривания волос из ноздрей, кто косточку

для любимой собаки… Выпили по второй! Угощали друг друга по очереди. У

каждого оказалось в сумке по бутылке водки, заначенной еще с позавчерашней

свадьбы. И вдруг Ширвиндт, который все это время больше молчал, вернее,