Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Стоявший поодаль Феодор засмеялся.

Турецкий лазутчик! Так вот оно что! Ну, если подходить формально – так оно на самом‑то деле и было. Но как узнали?!

– Что ты передал Леонидасу Щуке? Отвечай!

– Какому Леонидасу Щуке?

– Не притворяйся, что не знаешь! Старик нищий. Ты ведь первым делом подошел к нему… А мы давно за ним наблюдаем!

Нищий старик… Да‑а, бывают в жизни совпадения! Не знаешь теперь, как и выкрутиться… Рассказать что ли все, пока не переломали кости? А что он знает‑то? Один адрес да пароль. Даже человека, к которому шел, не знает. Впрочем, Лешка и не собирался к нему идти – других дел, что ли, нету?

Филимон между тем мигнул рыжему – и юноша понял, что его сейчас будут бить. И весьма жестоко.

– Эй‑эй, стойте! – громко закричал узник. – Мы намерены разговаривать или драться?

– Разговаривать? – Филимон довольно подергал усы. – Вот так‑то лучше будет!

– Вообще, сейчас я устал и хочу отдохнуть, – нагло заявил Лешка. – А то еще забуду что‑нибудь для вас важное. И поесть бы не мешало! Чего‑нибудь вкусненького.

– Во, наглец! – хлопнув ресницами, прокомментировал рыжий. – Вкусненького ему! А плеткой по спине не хочешь?

– Помолчи, – тут же одернул его Филимон. – И пойди, распорядись насчет обеда.

– Да, мне бы еще кровь унять, – напомнил Лешка.

– И принеси воду с вином.

Отлично! Наклонив лицо, Алексей поспешно спрятал торжествующую улыбку. Вино и еда – это куда лучше ударов сапогами в лицо! Первый раунд, считай, выигран. И можно не спеша, с толком, подумать о втором и о третьем.

– Вообще, я бы хотел изложить все письменно, не торопясь, чтоб не путались мысли.

– Хорошо. – Следователь согласно кивнул. – Тебе принесут гусиное перо и бумагу с чернильницей.

– И белый речной песок! Присыпать написанное.

– Почему обязательно белый? – удивился Филимон.

Лешка пожал плечами:

– Не знаю. Привык как‑то…

И в самом деле, привык – год назад трудился помощником тавуллярия (сиречь – младшим письмоводителем) в одном из государственных имперских ведомств – секрете богоугодных заведений.

Рыжий Феодор принес на большом серебряном блюде еду – печеную рыбу с оливками, небольшой глиняный кувшинчик с вином и кружку, после чего отправился за письменными принадлежностями.

– Ешь, отдыхай, – встав, милостиво кивнул следователь. – Только помни, времени у тебя – до завтрашнего утра. Постарайся изложить все понятно и связно.

– А что вас больше интересует? Кроме этого, как его… ммм… Константина?

– Все! Абсолютно все, мой милый… И, смею тебя заверить…

– Попрошу мне не «тыкать»! – Юноша гордо вскинул голову. – Я – турецкий дворянин, владелец тимара! И лично вхож к импер… тьфу… к султану… ммм…

Как звали султана, Лешка забыл, а потому и не стал больше продолжать. Только попросил еще принести стол – чтобы удобнее было писать.

– Ну вот, стол еще ему тащи, – заворчал рыжий, но тут же осекся под быстрым взглядом Филимона. Осекся и поспешно вышел, по всей видимости – за столом.

– Что ж, – прощаясь, ухмыльнулся следователь. – Желаю хорошо потрудиться. Смею напомнить, от этого зависит ваша жизнь, господин… владелец тимара.

Феодор, пыхтя, внес стол и с грохотом поставил его у стены.

– Вот и славно! – Почесав затылок, Лешка задумался – чего бы еще такого потребовать? Так и не успел придумать – оба его знакомца поспешно вышли. Лязгнула засовом дверь – крепкая, дубовая, такую не выбьешь. Юноша с любопытством осмотрелся вокруг. Стены камеры – небольшой, площадью примерно три на четыре метра – были сложены из тесаного серого камня. Высоко, под самым потолком – решетчатое оконце, сквозь которое в узилище проникал яркий утренний свет. Кроме принесенного Феодором стола, из мебели в камере имелась только узкая лавка, намертво приделанная к стене. Отхожего места не было – значит, будут выводить на оправку…

Что ж, надобно что‑то придумать… Написать всего побольше, чтоб заколебались проверять! Итак, Константин… Как, блин, его? А, не вспомнить… Ладно, напишем что‑нибудь…

Гусиное перо шустро побежало по бумаге, оставляя после себя ровные ряды букв. Фантазия узника работала бурно – исписав один листок, он потянулся ко второму, а затем – и к третьему… пятому… восьмому…

Пришедший утром, сразу после оправки, следователь Филимон и не скрывал своего удовольствия. Присев на край стола, тут же принялся читать, время от времени удивленно округляя глаза и кое‑что уточняя.

– Вот тут вы пишете – «Константин справедливо считается неуловимым и пользуется абсолютным доверием султана». Кто вам сказал о доверии? Сам султан?

– Нет. – Лешка покачал головою. – Его первый визирь. Ну, тот, что курирует всех лазутчиков.

– А! Я давно догадывался, что у турок есть подобная должность, – довольно осклабился Филимон. – Со мною, правда, многие не соглашались – и вот, все подтвердилось.

Он снова с жадностью погрузился в чтение.

– Тарья… Харко… Томас… Странные какие‑то имена у ваших агентов!

– Это клички.

– Я так и подумал… А вот здесь… Юкка Неваляйнен – ударник… Что еще за ударник?

– По праздникам бьет в барабаны на Амастридском форуме.

– А… ну, тогда мы его скоро поймаем! С вашей помощью, господин… Я ведь так и не знаю вашего имени?

– Меня зовут… Таркан‑бей. Можете для благозвучия прибавлять – эфенди.

– Господи! Так вы и в самом деле не из простых?

Лешка ухмыльнулся и приосанился:

– Второй день вам это втолковываю, уважаемый господин Филимон! Или… это не ваше имя?

– Да нет, меня и в самом деле так зовут – Филимон Гротас.

– Ох! – Юноша потрогал распухший нос. – Что ж вы меня так избили, господин Филимон?

– Это не я. – Следователь замахал руками.

– Не вы, так ваши люди.

– Не в меру переусердствовали… Не поверю, что и у вас такого не бывает!

– Бывает, – согласно кивнул Лешка. – От усердия такого наворотят – год потом расхлебываешь. Услужливый дурак хуже врага!

– Это вы верно заметили, уважаемый Таракан‑бей.

Лешка засмеялся: ну, надо же, обозвал – Таракан! Впрочем, черт с ним…

– У вас очень большой список, – похвалил Филимон. – Каждого упомянутого придется тщательно проверять.

– Проверяйте. – Лешка равнодушно пожал плечами. – На то вы и следователь!

– Проверим… – Господин Гротас поднялся. – Желаю хорошо отдохнуть… Я загляну вечером. Может быть, в шахматишки сыграем?

– Лучше бы в домино, – усмехнулся узник.

Впрочем, следователь его уже не слышал – ушел, довольно потирая руки. Не успели его шаги затихнуть, как снова лязгнул засов – пришел рыжий Феодор, принес еду. Поставил на стол с поклоном:

– Кушайте, уважаемый эфенди! И это… прошу прощения за всех нас.

– Ничего‑ничего, – покровительственно улыбнулся Лешка. – Бывает… Присаживайтесь, хлебнем вина.