Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Эге‑гей… Кто здесь?

– Лексей, ты, что ли?

Голос прозвучал от самого края болота.

– Я! – откликнулся Лешка. – А ты кто будешь?

– Епифан, староста местный!

Велев ребятам покуда дожидаться у пня, Алексей выбрался к лесу, откуда уже бежали люди с зажженными факелами. Выбрался, встал, улыбнулся, узнав бегущего впереди мужика:

– Ну, здрав будь, Епифане.

– Здорово, Лексей! Изменился ты… Изменился, не сразу и узнаешь. Ишь, как у латынщика – скоблено рыло.

– Где татары?

– Убегли все… Во прошлую ночь еще. А мы второй день вас по лесам да болотам ищем.

Обнявшись со старостой, Алексей крикнул прятавшимся в болоте парням, чтоб выходили и устало прижался к дереву. Слушал, как где‑то невдалеке…

Там сошлися сильные два войска,

Рать на рать ударила, сразились.

«Царь Лазарь и царица Милица»

(сербский эпос)

…громко куковала кукушка.

Кому отмеряла она года? Туркам? Нет… Скорее уж – крестоносцам.

Поправив плащ, Лешка оглянулся на свой небольшой отряд – двое близнецов, Захарий – здоровенный мужик в черных латах, еще пара венгерских воинов.

– Хунъяди! Нам надо догонять Хунъяди, – смешно коверкая фразу, по‑сербски произнес один из мадьяр. – С его войском мы прорвемся к морю. Обязательно прорвемся! А там…

– А что там? – невесело усмехнулся Лешка. – Продажные венецианцы и генуэзцы, которые вместо подкрепления привезли сюда войска султана Мурада?

– Мадьяр прав, – неожиданно поддержал воина вообще‑то не жаловавший венгров Захарий. – Точно так же, как привезли турок, купцы за деньги перевезут и нас. И – туда, куда мы им укажем.

– То так, – важно кивнул Леонтий.

– Тогда идите, – Алексей встал и до боли в глазах всмотрелся в темноту, ожидая, когда ж, наконец, начнет светать? – Идите, пробивайтесь… а я останусь… у меня еще здесь дела.

– Найти Здравко? – быстро переспросил Лука. – И ты даже не предложил нам остаться и поискать вместе?!

В голосе парня сквозила нешуточная обида.

– Почему не предлагаю? – Алексей лениво усмехнулся. – Как раз предлагаю. Более того – зову!

– Остальных, значит, не зовешь? – нахмурился Захарий.

– Нет, – холодно проговорил Алексей. – Здравко – наш друг, мы и будем его искать, а вы… Зачем вам рисковать?

Захарий положил руку на эфес сабли:

– Я остаюсь.

– Мы тоже, – тут же откликнулись и мадьяры.

– Славно, – Лешка не сдерживал радости – все равно мало что видно в темноте – лишь луну да полное звезд небо.

Да, она как раз вышла из‑за тучи, залив медным светом полное павших воинов поле. Поле крестоносной гибели…

А ведь вполне могло быть иначе! Могло… И ведь как славно все поначалу складывалось!

Закованное в сталь крестоносное воинство под водительством храбрейшего короля Владислава, с победным кличем вторглось в ряды турок, вытянувшихся вблизи Варненского озера. Вновь вернувшийся к государственным делам султан Мурад лично возглавил поход, и поначалу, в виду численного превосходства турок, крестоносцам пришлось туго.

Стоявший в рядах небольшого отряда сербов Лешка видел, как под гром барабанов и рев боевых труб ринулась в бой конница сипахов, всесокрущающим смерчем налетев на первые ряды валахов. Те дрогнули, подались назад…

А сербы держались.

– Живео Сербиа! Живео король Владислав! – с яростным криком вытащил саблю Здравко Чолич – именно к его отряду и прибились Алексей с близнецами, недавно пробравшиеся в войско из Варны, куда добирались тоже довольно таки долго, нудно и не очень‑то интересно. Повезло, наткнулись на Здравко… Тот узнал, обрадовался, даже не стал спрашивать насчет всяческих непонятностей, случившихся еще по осени в Златице… Да и некогда было, ведь завтра, уже завтра бой! Решающее сражение крестоносцев с войском султана Мурада. И вот оно, завтра… вернее – уже сегодня.

Рев труб, звон кимвалов и рокот боевых барабанов бросил в бой всех! Мадьяр Яноша Хунъяди, валахов, поляков, сербов…

– С нами Иисус Христос и Святая Дева!

Лешка и близнецы вместе с небольшим конным отрядом Чолича броислись в бой.

Опустились на упоры тяжелые копья венгерских рыцарей. Клацнув, упали на лица забрала тяжелых шлемов. Ветер развевал разноцветные перья, и боевые знамена реяли над головами воинов, словно предвестники скорой победы.

– Оп!

Копье сипаха скользнула по Лешкиным латам, и молодой человек тут же ударил вражину саблей, угодив в щит – красный, с черными гусиными перьями, щит необычной формы. Враг осклабился, в глазах его блеснул гнев и презрение – видать, судил по первому удару, счел Лешку бойцом‑неумехой. Отбросив копье, живо выхватил саблю и тут же ударил. Алексей подставил клинок.

Удар. Скрежет. Искры. И перекошенное от злобы смуглое лицо турка. Еще удар… Толкаясь и фыркая, под всадниками гарцевали кони, и тусклое ноябрьское солнце отражалось от сверкающего панциря турка. Да, что и сказать – хороший доспех, не то, что сейчас был у Алексея – кольчужка да щит – подарок Здравко Чолича, пожалуй, он один был здесь из знакомых сербов, остальные – воевода Бранкович, Конченвич и прочие – остались дома. Ну, что сказать… Рыцарей у крестоносцев хватало.

Еще удар! И скрежет – скрежетали не только клинки, но и стиснутые зубы. Удар! Отбив! Удар! Отбив!

Вокруг ревели трубы и ржали кони, слышался звон мечей и сабель, раздавались проклятья и крики, угрожающе ухали барабаны – эту музыку битвы не слышал сейчас Алексей, полностью поглощенный своей личной схваткой.

А турок наседал, не давал ни отдохнуть, ни осмотреться!

Удар! Удар! Удар!

В лицо… Если и бить – только в лицо.

Удар… И треск… сухой, будто переломился хворост… Хворост… Это сломалась Лешкина сабля, клинок не вынес удара, и торжествующий враг занес над головою сверкнувший на солнце клинок…

Алексей резко бросил коня в сторону, взвил на дыбы… И умное животное ударило копытами турка, да так, что тот пробкой вылетел из седла – не удержали шпоры!

– Ах ты, мой золотой, – Лешка потрепал по гриве коня, помянув добрым словом Чолича. Кстати, где он? Близнецы – так вот они, позади, в старых кольчужках – держатся смело, но лучше не пускать их в гущу сражения.

Подскакав ближе, Лешка махнул ребятам рукой – в ответ те воинственно потрясли пиками.

– Где Чолич? – Алексей перекричал шум битвы.

Нет, не перекричал – лишь так показалось.

Где‑то совсем ряжом утробно рявкнули трубы. И три раза громыхнул барабан. И взвилось над венгерским полком зеленое знамя.

Зеленое… Нет, это не был цвет Пророка, как у турок – это даже не был и стяг, всего лишь боевой флажок, служивший для управления битвой. Сигнал, поданный по приказу мадьярского воеводы Яноша Хунъяди. Направо! Всем – через все поле! – направо – ударить в левый фланг турок.