Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Алые хлопья заката уже стекали в воду золотисто‑багряными каплями, красное утреннее небо сменялось сверкающей лазурью жаркого летнего дня. Ожидавшие разбора барки маячили у причала огромными черными тушами, чуть ниже по реке, в камышах, клубился густой туман.

Едва поздоровавшись, Прохор сразу стал жаловаться на своих артельных – дался им, мол, этот Сарай! Ну, чего там делать‑то? Заработки большие? Что‑то не больно‑то верится. На Русь, на Русь надо идти – уж там‑то дело верное.

– Это Мехметка‑лодочник их смутил. Он, прощелыга! Не знаю теперь, как и быть? – Прохор с горечью развел руками. – А ведь такая артель сложилась! Жаль, если уйдут.

– А ты сам‑то с ними в Сарай не собираешься?

– Упаси Боже! – артельщик размашисто перекрестился. – Что я в том Сарае не видел? Послушай‑ка, Алексий, – а ты ведь глаголил, что тоже на Русь хочешь? Так?

– Так.

– А мы ведь вдвоем не дойдем – иное дело, артелью. Мелкие шайки – как шавки разбегаться будут, а крупных сейчас в Диком поле нет, Сейид‑Ахмет всех приструнил. – Оглянувшись по сторонам, Прохор понизил голос: – Ты б, Алексей, мне подсобил маленько с артелью. Ну, напугал бы их, что ли, чтоб они в этот чертов Сарай не ездили, а?!

– Напугать, говоришь? – Лешка задумался и вдруг в озарении хлопнул себя по лбу. – А что, идея хорошая! Только обо всем надо конкретно помыслить. Путь хорошенько продумать – вдруг будет погоня?

– Да кому мы нужны?

– И все же.

Мысль, возникшая вдруг в бритой голове «ученейшего путешественника руми», оформилась в некий план уже после полудня, когда Алексей услыхал от Музаффара, что великий государь Сейид‑Ахмет завтра поутру собрался лично уладить с Карваджем все торговые дела. Хитрый перс лично пригласил его на причал – проследить за началом разбора барок, что уж без обману, ну и заодно отведать всяких вкусностей под большим, натянутым на высоких шестах балдахином. Место для балдахина через своих людей подсказала купцу Гульнуз‑ханум. Удобное было место – и обзор оттуда открывался прямо отличный! Кстати, и караванщики переместились к омуту по тайной воле ханши. Все, таким образом, уже было готово. Осталось только ждать. Чуть‑чуть, совсем немного.

Когда уже начинало темнеть, Алексей спустился к реке, выкупался и теперь ждал. Ага, вот мимо пробежал Музаффар.

– Сказал? – негромко окликнул его Лешка.

– Да. – Мальчишка закивал головой, заулыбался. – Ух, как напугались все эти плотники! Видать, не очень‑то им охота в невольники.

Ну еще бы! Так ведь тут частенько случалось – заманивали вольных людей в Сарай, а там обращали в самое жесткое рабство! Об том не только Музаффар рассказывал, но и многие караванщики (заранее подкупленные ушлым Прохором Богунцом).

– Не забудь напомнить все Насте!

– Не забуду, мой господин…

Музаффар убежал, а Лешка посмотрел в небо, уже не голубое – лиловое с пока еще не очень яркими россыпями звезд. Ничего не поделаешь: все было готово, и теперь оставалось лишь только самое гнусное – ждать. Хорошо хоть – недолго.

Еще немного выждав, старший тавуллярий быстро зашагал к дальней барке. Оглянулся – ночь уже вступала в свои права, черная, глухая и властная. Лишь медная луна и звезды отражались в темных водах реки, и тихо было кругом, и тепло, и – почему‑то – страшно.

– Мы здесь, Алексий, – шепотом позвал Прохор, и Лешка быстро спустился в привязанный к борту барки разъездной челнок. Шевельнулись весла…

– С нами татарин поплывет? – разглядев Алексея в свете луны, удивленно воскликнул кто‑то.

– Спокойно! – усмехнулся Прохор. – Это наш, свойский татарин.

– Ну ежели свойский…

– Гребите, парни, да не болтайте лишнего!

– Сами понимаем – не дураки!

Движимый тремя парами весел челнок ходко отвалил от причала и, достигнув примерно середины реки, круто повернул к берегу. Обвязанные тряпками весла не тревожили волн, челн двигался неслышно, как призрак.

– Сюда! – разглядев вспыхнувший на берегу светлячок, шепнул Прохору Алексей.

Тот налег на рулевое весло… Еще пара гребков – и лодка мягко ткнулась носом в берег. Зашуршали по бортам камыши… огонек погас.

– Кто? – спросил в темноту Лешка.

– Свои! – отозвался знакомый голос.

Настя и Музаффар быстро влезли в челн, и артельщики, ходко работая веслами, погнали лодку вниз по реке.

Они плыли всю ночь, и все утро, и лишь в полдень, заметив конный разъезд, пристали к противоположному берегу.

– А ведь, кажется, выйдет! – оглядывая широкую реку, тихо засмеялся Прохор.

– Если не догонят нехристи! – резонно заметил кто‑то из артельных. – Ну да Господь милостив.

– Верно – Бог не выдаст, свинья не съест!

– Эх, сейчас бы поспать, братцы!

– Ладно, – подумав, Прохор согласно махнул рукой. – Спите. – Потом повернулся к Лешке и добавил: – А мы пока подумаем, как быть дальше, погоня‑то наверняка будет! Девка‑то с парнем – поди, беглые?

– Беглые. – Алексей не стал спорить.

– Вот‑то и оно‑то… Умаялись, бедняги! – Артельщик кивнул на Музаффара с Настей. Поднявшись чуть выше, они уже спали в высокой траве.

– Думаю, лучше будет проплыть еще несколько дней – запутаем следы. Если будет погоня, так нас на Большебазарной дороге искать станут.

– То верно.

Махнув рукою, старший тавуллярий поднялся на высокий берег, полный медвяным запахом трав. Бескрайняя степь, кое‑где прерываемая редколесьем, тянулась до самого горизонта. Изумрудный океан трав, тронутый желтыми звездочками лютиков, голубовато‑синими россыпями колокольчиков и васильков, лиловым многоцветьем фиалок. И над всем этим – ослепительное ярко‑голубое небо. И редкие белесые облачка. И солнце.

– Алексей!

Лешка обернулся, и усталая улыбка тронула его покрытое загаром лицо.

Настя! Девушка догоняла его, в синем узком халате и зеленых шальварах, и заплетенные в толстую пшеничную косу волосы били ее по плечам.

– Я хочу… – Запыхавшись, девушка опустилась в траву, и молодой человек тут же уселся рядом. – Хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал…

Обняв несколько оторопевшего парня за плечи, красавица Нашчи‑Гюль с жаром поцеловала его в губы. Потом оторвалась, улыбнулась… И принялась целовать снова, уже не отрываясь…

Сладко пахло клевером. Щебетали птицы…

Сброшенный халат улетел далеко в траву… туда же отправились и зеленые шелковые шальвары. Распустив волосы по плечам, Настя напоминала в этот момент нагую луговую нимфу, не хватало только венка из васильков или одуванчиков. Нет, с венком, пожалуй, пока можно и подождать…

Алексей застонал, лаская стройные бедра, прикоснулся языком к восхитительно юной груди…

Девушка затрепетала, отдавая любовнику весь пыл молодости и любви…