Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Протопроедр про ушкуйников тоже слыхал – опасность была серьезная. Правда, Муравский шлях от больших‑то рек не так уж и близок. Не очень‑то далек, да, но ведь и не близок, так что с ушкуйниками, даст Бог, разминутся.

С тем и сладились.

Немного подумав, Алексей воспользовался любезным предложением шкипера и провел ночь на корабле, все в той же каюте, на этот раз – слава Господу – пустой. Хм… странно, что пустой – угрюмцы ведь говорили, что плыли в Кафу? А где же они тогда? Воспользовавшись остановкой, свалили в город и пустились во все тяжкие? Маловероятно – им и здесь, на корабле, никто не мешал пуститься, благо тут, стараниями шкипера, все условия и на любой вкус. Протопроедр вспомнил смазливого юнца и хмыкнул – вот уж, точно – на любой вкус. Интересно, а где тот любвеобильный турок, любитель путешествовать инкогнито? Тоже сошел? Или плывет дальше – в Кафу? Вот, кстати, тоже интересно – турецкое судно спокойно швартуется в генуэзских портах. Хотя, с другой стороны – почему б не швартоваться? И тут, опять же, не только в деньгах дело, хотя и в них тоже. А еще – генуэзцы давно уже стараются не беспокоить по пустякам турок. Поприжали хвосты после того, как пал Константинополь! Подождите, аукнется еще и вам это падение, аукнется – и очень‑очень скоро.

Алексей нарочно пошатался еще по кормовой палубе – теплым‑то вечером чего бы не погулять? Думал, может, увидит если и не самого турка, так тех, усатых… Нет. Никого не было. Да и черт‑то с ними со всеми. Жаль вот, Летении нигде не видать, шкипер сказал – в город отправилась, повеселиться. А почему бы и нет, право слово?

Без толку проходив почти до самой ночи, молодой человек убрался в свою каюту и, заказав прямо туда ужин – пахучий козий сыр, оливки, жаренную на вертеле рыбу, лепешки и кувшинчик вина, – немного подкрепясь, улегся спать. Слава Господу, неразговорчивые угрюмцы‑попутчики так и не вернулись, видать, им тоже нужно было в Монкастро, а не в Кафу. Или просто зависли где‑нибудь в городе – случается и с угрюмыми людьми. Черт с ними.

В борт ласково билась волна, пахло – слабо – вином и – сильно – сыром. Положив голову на заплечный мешок, Алексей тут же закрыл глаза и провалился в черную тугую дрему. Как частенько бывало, ему снился концерт «Арии», любимейшей с детских лет группы.

С утра выехали, покатили тремя повозками по росному лугу, слушая, как неподалеку, в болотце, перекликаются коростели. Солнце едва‑едва встало, пробиваясь теплыми золотисто‑оранжевыми лучами сквозь ветви виноградников и олив, во множестве располагавшихся близ города. Миновав сады, дорога некоторое время тянулась вдоль моря – хорошо было видно синее, уходящее в туманную дымку марево, даже шум волн слышен. Дорога оказалась довольно многолюдной – навстречу то и дело попадались повозки, груженные сеном арбы, навьюченные тюками лошади и ослы. В основном все спешили в город, попутных было мало, да и те – все больше одинокие, куда‑то спешащие всадники.

Почти всем встречным‑попутным Керим‑сули приветливо кивал, а с некоторыми даже перебрасывался целыми фразами насчет будущего урожая и проделок ордынских татар. Все же остальное время купчина молчал, и все попытки Алексея вызвать его на разговор оканчивались ничем. Приказчики и слуги купца – как на подбор, видные мускулистые парни – тоже многословием не отличались. Даже возница – и тот на все вопросы протопроедра отвечал односложно. Видя такое дело, молодой человек махнул на беседы рукой и принялся молча любоваться пейзажем, который, особенно в первый день пути, того стоил. Потом стало поскучнее, а, как переправились через какую‑то широкую реку, дорога и вовсе пошла степью, широкой, необозримой, которой не было, казалось, ни конца и ни края. Пахучие, под брюхо коня, травы шумели голубовато‑зеленым морем, горько пахло полынью и сладко – клевером. Наезженная возами колея стала и не видна почти, солнце пекло, и в синем, блеклом небе, высматривая добычу, хищно кружил коршун. Из‑под копыт коней с тревожным криком то и дело выпархивали куропатки и жаворонки, изредка попадались рощицы, а так – степь да степь кругом, не за что зацепиться взгляду.

Ночевали прямо под открытым небом, а кое‑кто – под возами. Спалось хорошо, ночами становилось заметно прохладней, молодой месяц и звезды над головой сверкали так ярко, что, наверное, можно было б читать.

Алексей, опять же, от нечего делать, все эти дни всматривался в караванщиков, стараясь определить – каким же именно товаром торгует Керим‑сули? Пока в этом смысле ничего почему‑то не получалось – ну, не угадывалось, и все тут, хоть и был протопроедр, несмотря на молодость, человеком опытным. Кроме трех, запряженных медлительными волами, повозок, тщательно накрытых рогожею, еще имелось с десяток лошадей, навьюченных какими‑то тюками. Что везли – про то караванщики ни в какие подробности не вдавались – так, мол, товарец. Любопытный Алексей как‑то на ночлеге улучил момент, заглянул и в тюки, и под рогожки… много куда заглянул. А потом всю дорогу чесал затылок – ну никак не мог понять, как так может быть? Вот, к примеру, тюки. В одном – дорогой аксамит и дешевая камка, в другом – сукно и шелк, в третьем – тоже какой‑то разнобой. А в возах, под рогожками – дорожные припасы, оружие, несколько амфор с вином или оливковым маслом, какие‑то плетеные корзины, фляги, коробочки – и все это свалено навалом, безо всякого порядка, полное впечатление, что собирались наспех! Вот именно, что наспех – ежели ты уважающий себя купец, так явно не будешь кидать в один тюк разного сорта ткани, да еще в разных отрезах, да и по размеру разные. Не то что неудобно, но и запутаться можно, особенно ежели где в пути поторговать придется. И еще – во время переправы – заметил протопроедр, что не очень‑то и берегли караванщики свой товар, перекидывали запросто, один тюк даже в реку свалился – и никто доставать не полез! Вот так торговцы! Странные. Впрочем – их дело. Везут – и везут. Поговорить, правда, толком не с кем, ну а так – вполне даже приятное путешествие, сиди себе на возу, ноги свесив, да слушай протяжные длинные песни.

Пару раз, правда, показывались на горизонте разъезды, ничуть, впрочем, не тревожившие безмятежный взор Керима‑сули. То ли он точно знал, что не нападут, то ли надеялся на своих приказчиков. А что? Парни дюжие, хваткие, наверняка и с оружием управятся ловко… куда ловчее, чем со своим товаром.

А еще Алексей как‑то ночью заметил позади костры. Не так уж и далеко, километра три‑четыре. Интересно, кто б это? Разбойники? А тем какой смысл костры жечь, внимание к себе привлекать? Скорее всего – попутный караван, тогда, верно, есть смысл его подождать – благо рядом, – да потом и ехать себе вместе, все ж куда безопаснее.