Доронин Алексеевич - 4. Поколение пепла

Но они не начнут действовать, пока не получат сигнал от него по рации, или пока не начнется кутерьма и стрельба. Надо до последнего момента сохранять эффект внезапности. Когда прозвучит первый выстрел, и скрывать свое присутствие больше не получится, еще две команды устроят взрывы и пожары в разных концах города, чтоб местные забегали и распылили силы. Все это отвлечет ополчение от главной цели их нападения.

Этот Подгорный был крепкий орешек, поэтому Бурый удержал себя от соблазна взять город с наскока.

Даже когда все спали, минимум пятьдесят человек несли здесь дежурство. Здания Комендатуры - бывшего горотдела милиции, и Горсовета, бывшей администрации - были укреплены и охранялись. В многоквартирных домах и общежитиях, где обитали холостяки и молодежь, были оружейные комнаты, а у многих из живущих в своих домах семейных людей оружие хранилось в сейфах. Как только не поубивали друг друга по пьяни?

Этим летом все мужское население, и служившие, и не служившие, прогнаны через военные сборы, где они прошли расширенный курс молодого бойца. И, как говорят, несмотря на сжатые сроки, учили их хорошо, не для галочки. При этом всех мало-мальски подозрительных от сборов освободили и к оружию на пушечный выстрел не подпустили, их альтернативной службой были работы на полях.

Наконец, не меньше двадцати деревень и поселков в радиусе двадцати километров от Подгорного были от него зависимы, и вполне могли прислать помощь.

Все эти добытое Дедом агентурные данные Бурый учел, планируя операцию.

Нет, тут возможна одна тактика: ударить и удрать. Пять тысяч человек, половина из которых умеет стрелять, это не шутка. Опомнятся, похватают автоматы, и придавят как мух, даже если город будет обезглавлен.

Они учли все мелочи. Облажаться было невозможно. Знали маршруты передвижения часовых, места стационарных постов. Знали даже то, что собак в городе было не больше десятка, и ближайшая была неблизко. Но чтоб отбить незнакомый человеческий запах, они тоже кое-что придумали. Теперь барбосов можно было не бояться.

- Где все люди? - тихо спросил, поравнявшись с главарем, Волосатый. - Еще вроде рано.

Казалось, бывший байкер чувствовал себя неуютно без своего мотоцикла, который остался за стеной.

- Какие в сраку люди? - злым шепотом ответил Бурый. - Говно на блюде. Все уже сплят. Это ж тебе не Тверская. Это ты никогда не спишь, потому что на колесах не только ездишь. Давай, иди шорох наводить.

- Как два пальца обдристать, - бритый амбал кивнул и исчез в сопровождении пятерых бугаев из своей спешенной "мотопехоты". На шестерых у них был пулемет РПК, снайперская винтовка и куча гранат - хоть жопой ешь. Диверсанты, мать их ети.

Бурый успел перехватить его ненавидящий взгляд.

"Соси мой шлем, придурок лагерный", - один раз по пьяни бросил ему в лицо Волосатый после очередного препирательства о полномочиях. Тогда они как следует расквасили друг другу рожи, но ни один победителем не вышел. Свидетелей не было, и вроде потом поручкались, выкурили дудку мира... Но Бурый не простил. Главарь подумал, что если этот козел наестся свинцом, это будет зер гут. Лишь бы свою задачу успел выполнить. А задача у него была самая серьезная: навести шухер в районе комендатуры и мэрии.

Еще три группы, ведомые авторитетными и опытными мужиками, отделились от основного отряда и скрылись в переулках - их вели командиры, которые на обращение "мужик" могли оскорбиться, ведь так называли заключенных без позиции в криминальной иерархии. Эти звезд за ляжки не хватали, но Бурый доверял им больше, потому что был слеплен из такого же арестантского теста. Эти должны были ударить город в уязвимые точки, лишить электричества и связи.

Остальных главарь вел сам. Очень внимательно он следил за тем, чтоб пацаны не растекалась по дворам почем зря, не ломились в дома, а строго следовали к намеченной цели; которая, судя по карандашному плану, составленному Дедом и запаянному в полиэтилен, находилась всего в пятистах метрах от стены.

Одного чушка за нарушение приказа пришлось на месте прирезать. Тот думал, что никто не видит, как он тихой сапой свернул в сторонку, но ошибочка вышла. Может, парень хотел облегчиться, может, залезть в спальню к приглянувшейся ему телочке, а может, это был стукач-предатель, который их всех бы сдал горожанам. В любом случае, теперь с перерезанной глоткой он проблем не доставит.

Вытирая нож о платок, Бурый насвистывал песенку про гоп-стоп. Ничего, другим острастка. Пахан знал своих людей хорошо. Никто из остальных и бровью не повел: этого недоумка недавно приютили из разграбленной деревни, но не задалась его разбойничья жизнь - Бурый у себя махновщины не терпел.

Городок смотрелся как елочная игрушечка: аккуратные домики покрашены и побелены, выметенные тротуары и дороги щеголяют хорошим асфальтом, какой даже раньше был не везде. Под ногами ни бумажки, ни соринки; зато даже тут, на окраине, всюду подстриженные лужайки и клумбы, а между ними скамеечки. Наверно, чтоб притомившиеся лопухи могли присесть и французской булкой голубей покормить. Ха!

От этой картины в душах у уголовников поднялась волна глухой злобы и одновременно сладкого предвкушения. "Эх, получите вы у нас, фраерки... - перешептывались урки. - Нагуляли жир, пора вас и на мангал. Будет седня шашлычок..."

Жизнь в тюрьме или лагере сама по себе не отупляет. Наоборот, это люди с воли могут себе позволить валять дурака, говорить и делать, что вздумается, а за решеткой надо каждую секунду бдить. Даже один год там приучает взвешивать каждое слово, каждый жест: и руку кому попало не протягивать, и вещи у кого попало не брать. Не говоря уже про долги... Это на воле товарищу можно сказать: "да ладно, проехали, забыли". А в тюрьме за такое можно дорого заплатить. Поэтому неумные люди, будь они хоть из сплошных мышц, попав на зону, легко могли попасть в "петушатник" и получить знак неприкасаемого - посуду с дырочкой. Хуже, чем дуракам, на зоне приходилось только интеллигентам.

Прямо по курсу, за поворотом двое. Бурый услышал шаги первым и подал сигнал разведчикам банды залечь в укрытие. Через секунду до них донеслись обрывки разговора.

Мля, это идут не припозднившиеся работяги или фермеры. Это вооруженный патруль. Как неудачно. Не обойти сволочей, а будешь делать большой крюк - потеряешь время.

Снять их из мелкокалиберных винтовок, с помощью которых охотники банды хоть частично покрывали ее потребности в мясе - шума почти не будет. Но у Бурого был в рукаве и другой план.

- Лерусь, твой бенефис, - вожак подтолкнул вперед свою подругу, шлепнув заодно по заду.

Он сам иногда ее побаивался, настолько неадекватной была эта девка. По-хорошему, место ей было не в женской колонии, а в психушке закрытого типа. Первый раз она села, потому что выпустила кишки собутыльнику только за несвоевременный комплимент. Хотя какой можно сделать комплимент мужеподобной бабище с мышцами тяжелоатлетки? Тот невезунчик прожил еще лет пять, но до самой смерти ходил с баночкой-калосборником на боку. Право на УДО Лерка-Чума потеряла за то, что оставила сокамерницу без глаза, тоже за некстати сказанное слово.