Андрей Гребенщиков - Сумрак в конце туннеля (сборник)

– Здорово, мужики! – протянул он руку для приветствия.

– Привидения не соблазняли ночью? – поинтересовался Ванька. – А то Сашок что-то такой уставший!

– Да ну тебя, балаболка рыжая! – грозно рявкнул Сергеич.

– Анекдот новый слышали? – Ванька не обратил на окрик Сергеича никакого внимания.

– Слышали… – выдавил я из себя.

– Так вот, – продолжил он, – знаете, чем отличается сталкер-пессимист от сталкера-оптимиста? – Ответа на вопрос парень ждать не стал, тут же продолжил: – Если они попадут в замкнутый туннель, то пессимист умрет на месте, а оптимист – на бегу!

Шутка получилась не особо удачной, смеялся над ней один рассказчик, но это его, казалось, ничуть не смущало.

– Ты бы, Вань, подумал, чем кота своего будешь кормить, – совершенно серьезно сказал Семеныч, когда тот просмеялся.

– Какого еще кота?! – опешил Ванька, пытаясь понять, в чем скрыт подвох.

– Как какого? Который тебе зарплату наплакал!

Взрыв хохота. Даже я не сдержался.

– Да ну вас! – захлебываясь смехом, простонал рыжий.

Отсмеявшись, я попрощался с ребятами и отправился к себе.

Выходя из туннеля, я заметил сидящего на краю платформы соседского мальчишку Гришу. Свет станционных ламп, отражавшихся в его светлых волосах, и самого его делал похожим на фонарик. Несколько дней назад отца Гриши завалило обрушившимися перекрытиями. Хл ынувшая сразу после этого вода в считаные минуты затопила место аварии, не оставив никому шансов на спасение. Сил рассказать мальчишке о трагедии не нашлось ни у кого, и Гриша каждое утро ждал отца со смены…

Услышав шум, мальчик спрыгнул на рельсы и побежал мне навстречу.

– Дядя Саша… – увидев меня, мальчишка сразу сник.

– Гриша? Ты чего тут так рано делаешь? – я попытался изобразить удивление.

– Вы папу моего не встречали?

– Нет… Гриша, он, наверно, на сложном объекте. Ты знаешь, как много аварий случилось за несколько дней. А твой отец – незаменимый человек!

– Да… Вы правы, мне тоже все говорят об авариях…

– Ну, чего ты! Все будет хорошо! Давай иди домой и собирайся на занятия, а то отец будет недоволен тем, что ты тут сидишь, – похлопал я мальчишку по плечу.

– Тогда я, пожалуй, пойду, – уже веселее сказал он.< br> – Другое дело! – махнул я ему вслед.

Мальчик ловко запрыгнул на платформу, секунда – и его уже и след простыл.

В полудреме, на заплетающихся от усталости ногах, я добрел до своего закутка. Тут было темно и неуютно. Я включил фонарь, вошел. Аккуратно заправленная постель в углу, перекинутая через спинку стула шаль. Ленина шаль. Раскрытая книга на столе. Ремарк, «Триумфальная арка». Ленина книга…

Не раздеваясь, я лег и мгновенно заснул.

* * *

Скрипнула дверь.

– Просыпайся, соня! – услышал я сквозь сон веселый голос Лены.

Вспыхнула спичка и, спустя секунду, комната озарилась ярким светом керосиновой лампы.

– Уж давно нет футбола с хоккеем, а вы, мужики, все валяетесь на диване! Непорядок! – засмеялась она и тут же поделилась радостной новостью: – А мы сегодня наконец-то открыли дет ский уголок! Теперь будем учить детей уму-разуму! Вот! – Лена достала что-то из кармана, протянула мне. С обертки смотрела краснощекая девочка в платочке. – «Аленка». Шоколадка! Наградили за ударный труд. Сейчас закатим с тобой пир на весь мир!

Горячий чайник уже стоял на столе, а в стаканах заваривался ароматный чай. Я смотрел на Лену, все пытаясь разглядеть, что изменилось в ее облике, что ушло навсегда, что появилось нового. Она сильно похудела. Осунулось лицо и впали глаза. Невероятно, но у нее до сих пор еще оставалась косметика, и она умело скрывала под макияжем и бледную кожу, и синяки под глазами…

– Постарела, да? – игриво спросила Лена. – Знаю, что постарела… – улыбка слетела с ее бледных губ, но через мгновение Лена вновь просияла. – Чудо ты мое! Ну что бы я без тебя делала?! Ты меня любишь? Нет, не отвечай, – она приложила палец к губам. – Я тоже тебя очень люблю… А знаешь, какая у меня мечта? Нет? Встретить рассвет на колоннаде Ис аакия. Увидеть, как просыпается наш родной город. Как наполняются жизнью улицы. Как окрашиваются разными красками дома, скверы, Нева… небо…. наше небо… – Лена замолчала. Слеза прочертила полоску на ее щеке…

– Ничего. Мечта обязательно сбудется, если в нее верить! Ведь так?!

– А ты, наверно, мечтаешь о кружке холодного пива и рыбке?! Угадала?! – рассмеялась она.

* * *

В дверь постучали.

– Санек, как и просил, бужу. Пора на смену, – послышалось за дверью.

– Спасибо… встаю…

На автопилоте сунул ноги в сапоги. Потом достал из-под кровати небольшой сверток, бросил его в рюкзак и вышел из комнаты.

Люблю я ночь… Когда встал вопрос о выборе работы, не задумываясь выбрал ту, где есть ночная смена. Ночью стираются все грани. Привычный мир по велению царицы-ночи меняется до неузнаваемости, знакомые предметы прев ращаются в тени, на место звуков приходит звенящая тишина… Смотреть ночью вдаль… Правда же, здорово звучит? Попробуйте, не пожалеете! Если у вас развито воображение, то вдалеке можно увидеть много чего интересного. Очень советую. Иногда я ложусь в промежуток между рельсами и смотрю вверх, на звездное небо. Правда! Нужно просто лечь и расслабиться. И вот уже, смотрите, загораются маленькие звездочки. Заметили? Меня этому научила Лена. Мы часто мечтали о будущем, лежа вот так, под звездным небом…

Я медленно двигался по своему участку, прислушиваясь к звукам и отмечая изменения в покрытии полотна и на тюбингах. Неожиданно до моего слуха донесся непонятный звук. Сначала тихий. Потом громче… Еще немного, и я мог бы поспорить на что угодно, что это приближается состав… Откуда он? Как такое может быть?!

Шум усиливался, но и впереди, и сзади была лишь мрачная темнота туннеля. Мгновение – и звук оглушил меня. Он был тут, рядом. Состав несся прямо за с теной туннеля. И я интуитивно бросился вдогонку…

Спотыкаясь о шпалы и падая, не замечая разбитого колена, я бежал вперед, пытаясь догнать ускользающий от меня поезд. Неожиданно ровный рисунок тюбингов прервался темным пятном. Дверной проем, заколоченный сгнившими от времени досками, не показался мне достойным препятствием. Одним ударом я снес доски и не вбежал – влетел в освободившийся проем.

Вдалеке мерцал и стремительно удалялся свет, постепенно стихал и шум. Фонарь-предатель никак не хотел зажигаться. Ударом о стену я привел его в рабочее состояние… Даже этого света было достаточно, чтобы понять, что я стою посреди небольшой комнатки, видимо, служившей когда-то подсобкой местным обходчикам. Четыре стены – и никакого намека на туннель…

За спиной послышался шум. В комнату влетел Сергеич.

– Санек, ты чего шумишь? – переводя дыхание, спросил он.