МЭГ КЭБОТ - КОГДА СВЕРКНУЛА МОЛНИЯ

— Я не Шон Патрик О’Ханахан. — вот, что Шон сказал мне в тот день возле его дома. — Поэтому, ты можешь уйти, слышишь? Ты можешь просто уйти.

— И не возвращайся.

— Хорошо. — Мистер Гудхарт обнял меня и повел обратно в школу. — На сегодня хватит.

— Подождите, — сказала я. — Кто это сказал? Кто сказал насчет Шона?

Но, к сожалению, как только они увидели, что я ухожу, все репортеры начали выкрикивать вопросы, и я не могла понять, кто из них спросил меня о Шоне Патрике O'Ханахане.

— Это правда? — спросила я мистера Гудхарта, когда он провожал меня внутрь школы.

— Что?

— Правда ли, что сказал репортер? — Мои губы затряслись, словно я была у зубного врача и приняла новокаин. — О Шоне Патрике O'Ханахане, что он не был похищен?

— Не знаю, Джессика.

— Его маму могут посадить?

— Не знаю, Джессика. Но, если это так, то ты не виновата.

— Не виновата?

Он вел меня к классу. На этот раз я опоздала, и никто не сделал мне замечание.

— Откуда вы знаете, что это не моя вина?

— Ни один суд на земле, — сказал мистер Гудхарт, — не предоставит опеку над ребенком жестокому родителю. Мать, вероятно, просто запудрила мозги ребенку, говоря, что его отец издевался над ним.

— Но откуда вы знаете? — повторила я. — Откуда кто-нибудь может знать? Как я могу знать, что, рассказывая об этих детях органам власти, я делаю это в интересах детей? Имею в виду, может быть, некоторые из них не хотят быть найденными. Как я узнаю, в чем разница?

— Ты не можешь знать, — сказал мистер Гудхарт. К тому времени мы добрались до моего класса. — Джесс, ты не можешь знать. Ты просто должна предположить, что, если кто-то любит их достаточно, чтобы сообщать об их пропаже, этот человек заслуживает знать, где они. Тебе так не кажется?

Нет, и это проблема. Я так не думала. Я не думала вообще ни о чем. Как только я поняла, что мои сны правдивы, что Шон Патрик O'Ханахан действительно был жив и здоров и жил в этом маленьком кирпичном доме в Паоли, я действовала не думая. И теперь из-за этого маленького мальчика я оказалась в более сложном положении, чем когда-либо. О да, Бог же коснулся меня перстнем, точно. Вопрос в том, каким?

Но не всё так плохо. Хорошее в этом то, что я больше не остаюсь после уроков. Впечатляет, не так ли? Девушка получает экстрасенсорные способности — девушке прощают наказание. Просто так. Интересно, что почувствует тренер Олбрайт, если узнает. По сути, я избежала наказания из-за того, что ударила его звезду футбола. Это как пинок под зад, да?

В разгар осуждения себя из-за ситуации с Шоном Патриком O'Ханаханом меня пощадила мысль, что будет с мисс Клеммингс и рядом «У». Как она будет усмирять Хэнка и Грега без моей помощи? А как же Роб? Будет ли он скучать по мне? Заметит ли он моё отсутствие?

Я получила свой ответ после обеда. Мы с Рут шли к своим шкафчикам, как вдруг она сильно толкнула меня. Я схватилась за бок и подумала: «Что ты хочешь сделать, устроить мне спленэктомию[19]? Да что с тобой такое?»

Она показала пальцем. Я посмотрела в том же направлении. И всё поняла.

Роб Уилкинс стоял около моего шкафчика.

Рут поспешно ретировалась. Я расправила плечи и продолжила идти. Не случилось ничего необычного, чтобы нервничать. Мы были просто друзьями, он очень ясно дал понять это.

— Привет, — поздоровался он, когда я подошла.

— Привет, — ответила я. Я нырнула головой, открывая замок. Двадцать один — возраст, который я хотела бы. Шестнадцать — сколько мне сейчас. Тридцать пять — возраст, когда я буду достаточно взрослой для того, чтобы Роб Уилкинс мог встречаться со мной.

— Итак, — сказал он. — Ты когда-нибудь собиралась мне сказать?

Я достала книгу по геометрии.

— Вообще-то, — ответила я, — я никому не собиралась говорить.

— Это я понял. А мальчик?

— Какой мальчик? — Но я знала. Знала.

— Мальчик в Паоли. Он — первый?

— Ага, — сказала я. Я почувствовала, что начинаю плакать. Правда. Я никогда не плачу. Ну, за исключением того случая, в кабинете у мистера Гудхарта из-за агентов ФБР.

— Ты могла бы сказать мне, — сказал он.

— Могла бы. — Я достала тетрадь. — Но ты бы поверил?

— Ага, — ответил он. — Поверил.

Думаю, он говорил правду. Или, может быть, я просто хотела так думать. Он выглядел таким... Я не знаю. Милым, я думаю. Стоявший здесь, прислонившись к шкафчику рядом с моим. У него не было ни одной книги, только вездесущий детектив в мягкой обложке в заднем кармане джинсов, тех джинсов, которые были потерты из-за постоянного ношения на коленях и других, более интересных, местах. На нем надета футболка с длинными рукавами, темно-зеленая, но он закатал рукава, так что его руки, загорелые от поездок на мотоцикле такие...

Видите, насколько я жалкая?

Я захлопнула дверь шкафчика.

— Ну, — сказала я, — мне пора.

— Джесс, — крикнул он мне вслед, когда я повернулась, чтобы уйти.

Я оглянулась.

«Я передумал». Вот что я надеялась, что он скажет. «Я передумал. Хочешь сходить на выпускной со мной?»

На самом деле он сказал:

— Я слышал. О мальчике. Шоне.

Он выглядел смущенным, так как не привык к такого рода разговорам посреди школьного коридора под неестественным свечением флуоресцентных ламп. Но все же он решился.

— Ты не виновата, Джесс. То, как он вел себя в тот день, возле дома ... Ну, я подумал, что с ним происходит что-то странное. Ты не могла знать. Вот и всё. — Он кивнул, как будто был удовлетворен своими словами. — Ты поступила правильно.

Покачав головой, я чувствовала покалывание слез. Черт возьми, я стояла там, пока мимо меня проходило около тысячи человек, и старалась не плакать перед этим парнем, в которого полностью влюбилась. Может ли быть что-либо более унизительное?

— Нет, — сказала я. — Ты не прав.

И затем я повернулась и пошла прочь. И на этот раз он не попытался остановить меня.

Так как у меня не было больше наказаний, Рут и я после уроков поехали домой вместе. Мы решили, что будем репетировать. Она сказала, что нашла новые партии для флейты и виолончели. Они современные, но мы будем усердно тренироваться.

Но когда она свернула на Ламли Лейн, я сразу поняла, что что-то не так. Все журналисты были согнаны на дальний конец улицы, где стояли позади полицейских баррикад. Увидев автомобиль Рут, они начали кричать и отчаянно фотографировать...

Но полицейские не подпустили их близко к нашему дому. Я поняла причину, когда Рут повернула в сторону моего дома, и я увидела кровь на тротуаре. И не только на тротуаре — несколько капель вели до крыльца. Рут тоже заметила их.

— Ой-ой-ой, — выдохнула она.

Затем дверь открылась, и вышли папа и Майки. Папа поднял обе руки и сказал:

— Все не так плохо, как кажется. Этим днем Дуги атаковал одного из репортеров, который остался, чтобы попытаться взять интервью у соседей. Они оба в порядке. Не расстраивайся.