Craig Lightfoot - o f2be50149fb33788

лукавого.Трижды искушаем был старый толстый моряк и наконец

покусился. В ночь с воскресенья на понедельник, серым,

туманным майским полярным днем наш немного ржавый красавец

16

- флибустьер вошел в Норвежское море. Своим крейсерским ходом

в 8.5 узлов он за полчаса углубился почти в середину

территориальной 12-мильной зоны Норвегии и нагло поставил

трал.

Таким образом было совершено двойное правонарушение: Во

первых мы, как-бы опирались на как-бы действующий договор

1978 года и как-бы запамятовали,что ежегодно он продлевается

заново(в этом году радиограммы с подтверждением еще не было

из-за проблем между нашими и натовскими военными летунами

(кто-то от кого-то почему-то залетел)

2)Рубашка нашего трала донного типа была, мягко говоря,не

совсем нужного размера ячеи, то есть говоря прямо с мелкой ячеёй

и некондиционной( на складе промыслового вооружения другой не

было.) Траление донным тралом с такой ячеей по законам

Норвегии являлось уголовным преступлением, так-как наносило

серьезный ущерб экологии морского дна.

Через два часа мы начали подъем трала на борт и уже по

прошествии двадцати минут в рыбном ящике подпрыгивало

порядка четырех тонн отборной пикши, трески и прочей красивой

прелести. А еще через десять минут на траверзе в тумане возник

зловещий светло-серый силуэт и чей-то грубый голос,насилуя

английскую речь твердым раскатистым RRR ,по ужасно

ГРОМКОЙ -громкой связи повелительно произнес: "Борт 2113

,говорит корабль береговой охраны королевства Норвегия

"СЕНЬЯ". Вы незаконно находитесь в пределах наших

территориальных вод . Приказываю лечь в дрейф для приема

досмотровой группы. В случае неповиновения буду вынужден

открыть предупредительный огонь."

"Ну здравствуй... мля , Сеня." - хмуро произнес капитан.

"Уже никто , никуда , не идет !" - , мрачно выдал шутку-юмора

рыжий Геша , высокий веснушчатый типчик лет тридцати. ( Геша

(Генка Эпельбаум) и был тот самый матрос-прогульщик , взамен

которого я попал на этот веселый борт. По смене капитанов он был

прощен, и лишь понижен с матроса 1-го класса до 2-го. "Все

равно,что сволочь старую назначить сволочью молодой" - скалился

17

Геша. ) Смысл произнесенной на чужом языке грозной тирады был

ясен без перевода.

Капитан Дураченко успокоился совершенно.Убеждённый

фаталист решил сдаться на поруки своей трудной судьбе. На

высокой ноте заныл со стороны норвежца движок быстроходного

катера . Боцман Друзь спустил штормтрап с правого борта и во

внезапно наступившей тишине мы услышали тяжелое,

хрипловатое дыхание. Это карабкался к нам по волосатым тросам

штормтрапа наш первый варяжский гость , хотя, скорее хозяин.

Не по нашему слишком длинный( метра под два,просто верста

варяжская),не по нашему слишком рыжий,что твой огонь . В

довершение полного очарования имел этот свежий кавалер

пунцовую,как из бани, с могучей конской челюстью морду лица.

"Внешность благородного животного выведенного на регулярный

пробздец из королевских конюшен." - без особого куража

прокомментировал это явление Геша.

"Гуд дэй ,мистер. Ай эм из мастер"- шагнул к нему навстречу

Дураченко. "Монинг. Хау ар ю ,мастер ?" - неожиданно приятным

баритоном спросил конь

"Да уж хаваю , хаваю полной ложкой!" - горько махнув рукой,

истощился в английском Владлен. От неловкой ситуации его

спасло следующее. По стальным частям палубы глухим, мягким

тустэпом застучали тяжелые ботинки. Из -за правого и левого

фальшборта (ограждение наружной палубы) пятнистыми чертями,

галлюцинацией алкогольного психоза запрыгали вниз здоровенные

жуткие гоблины. В их черных лоснящихся лапах возникали словно

из ниоткуда, вороненые с раструбами пламегасителей на стволах,

штурмовые винтовки .

И тут произошло то, что потрясает меня по сию пору - реакция

моего экипажа на внезапную внешнюю агрессию. Это произошло

с совершенной автоматичностью и практически мгновенно.

Матросы очередной вахты и вышедшие на подвахту в помощь для

обработки улова матросы вахты свободной, вдруг примкнули по

18

трое друг к другу, спиной к спине.Каждый из них занял

оборонительную позицию.В руках моряков зловеще сверкнули

острейшие шкерочные ножи ,а у одного даже здоровенный тесак -

головоруб.

Лица у наших ребят стали багровыми , страшными. Боцман

Устиныч, мужчина пятидесяти шести лет среагировал так-же

молниеносно. Он встал третьим к двум неукомплектованным

матросам образовав тем самым третью оборонительную тройку.

Положенный ему по штату мощный боцманский нож был

переделан из охотничьего и по мистическому совпадению

назывался - "Медведь".

Позднее остроумец Геша заявит,что всю заварушку затеяли

только ради того ,чтобы у боцмана появилась возможность вынуть

и показать норвежцам своего Медведя. Тогда же в момент

абордажа нашего корыта вооруженной до зубов лихой толпой

викингов ,никому смешно не было. К слову сказать , что из

бывших в момент высадки норвежского десанта на палубе

матросов ,двое в "ЭПОХАЛЬНОЙ ОБОРОНЕ ЖУКОВСКА" (по

выражению того же Геши) участия не принимали.

Ну во первых это ваш покорный слуга и... Геша. Я и Генка

Эпельбаум стояли столбом. Это меня или Генку заменил в одной из

матросских троек доблестный боцман Друзь. Самой остроумной

позднее признали Генкину тираду о том ,что группироваться по

трое старинная русская национальная забава. (Гена Эпельбаум

( Генрих Оскарович) был из поволжских немцев) Товарищи шутку

оценили по достоинству и Гена наконец получил в лоб.

Сами ребята отнеслись к своему,как мне тогда виделось,(да и

сейчас я не изменил своего мнения) доблестному трюку, как к

вещи вполне естественной. Они уже лет пять держались вместе,

одним матросским экипажем. Ходили только на малых

промысловиках - траулерах и сейнерах.За кордон не

рвались,поскольку полугодовые рейсы их не прельщали ( на

малышах рейс - месяц - полтора) Зарабатывали они отменно,всегда

работали с удивительной сноровкой. За годы проведенные в

северных морях ,а это вечная болтанка ,( хороший шторм просто

19

качели сатаны) превратили их по сути в сработанную цирковую

труппу эквилибристов,ведь они работали в море почти в любую

погоду.

не удивительно, что в минуты опасности действовали они с

такой же быстротой и четкостью, что и в своей непростой работе.

На мои душевные терзания по поводу собственного малодушия в

роковую минуту ,мне было сказано что это все равно,что зрителю

в цирке терзаться невозможностью повторить немедленно трюки