Ярослав Кузьминов - Раздвоение

можно занять под маленькую такую птицефермочку», — на последнем слове она хитро

подмигнула и снова оскалилась. «М... — промычал Петр Николаевич, состроив гримасу

уважительного понимания. — Я понял, что вы имеете в виду. Как-нибудь почитаю

книжки этого мужика. Еще раз, как его фамилия, Лишай?» — «Почему лишай? Подсед!

Иван Иванович Подсед, у него книги есть в Интернете, скачайте, не поленитесь!» —

«Хорошо, Алена. Ну что, пора приступать к тьюнингу, вы готовы?».

Раздался телефонный звонок. Петр Николаевич извинился. «Черт возьми,

заговорила зубы, ведьма. Забыл отключить телефоны», — подумал он. Трубку он все-таки

снял. «Здравия желаю, Петр Николаевич! — раздался недобрый мужской голос. — Ну что,

приеду к вам в субботу ставить видеонаблюдение. Деньги оставьте у себя, отдадите мне в

субботу. Ни в коем случае не отдавайте жене» — «Вас понял», — отрапортовал Петр

Николаевич, подыграв армейскому тону. — «В таком случае, до субботы, приеду в семь

утра, вас устроит?» Петру Николаевичу совсем не хотелось ранних гостей в субботу. Уже

тогда она стал пристращаться к тому, чтобы снова ложиться спать после утренней

пробежки и завтрака, если не намечалось клиентов. Но сообщать посторонним людям о

своих слабостях он не мог, поэтому ответил: «Никаких проблем, я встаю каждый день в

пять утра» — «Я тоже, — ответил мужчина. — До встречи».

18

Петр Николаевич спросил Алену: «Ваш муж знает мой домашний телефон?» —

«Нет! Но вы не переживайте, когда он согласится делать вам сигнализацию, вы свяжетесь

через меня». У Петра Николаевича был аппарат с антиопределителем номера. Если ее

мужу все равно не составило проблем его выловить номер, то как бы он не установил за

ним слежку, со своим видеонаблюдением.

«Кто звонил?» — Алена изобразила наивное любопытство студентки. «Один

банкир, хочет пройти курс занятий, может заниматься только очень рано, потому что к

восьми ему нужно быть в правлении как штык» — «Кстати, — оживилась Алена. — Петр

Николаевич. Не свяжете меня с ним? Он может очень помочь мне с бизнесом. Я как раз

искала банкира» — «Нет, Алена, я, вы знаете, никаких своих клиентов не выдаю». Алена

нахмурилась: «Вы не хотите мне помочь?» — «Я вам помогу тьюнингом. После этих пяти

дней вы научитесь бизнесу лучше, чем у любого подседа. Моя методика еще ни разу вас

не подводила. Всему, чему вы хотели научиться, вы научились. Этому вы тоже научитесь.

Главное, верьте мне и выполняйте все домашние задания. Итак, готовы?.. Хорошо.

Закройте глаза, войдите в это волшебное состояние, оно называется др иминез. Просто

посмотрите вверх, на свои брови и, не опуская глаз, сомкните веки... Так, отлично. Когда в

конце сеанса я посчитаю от одного до пяти и щелкну пальцами, все будет зачеркнуто и

отменено, вы будете чувствовать себя бодро. Это вам понятно?.. Хорошо. Теперь найдите

приятный случай в вашем ближайшем прошлом, когда вы получили большую сумму

денег и радовались».

Алена всегда отличалась яркими образами, но теперь она явно ничего не видела, а

просто врала. Ни один клиент, честно вспоминающий случаи, никогда не может

описывать с такой уверенностью формы и цвета. В парагмологии такие потоки цветистой

лжи вместо реальных воспоминаний назывались «фейк-дипозит». Это считалось способом

защиты ума от болезненных воспоминаний. Чтобы не возвращаться в прошлое и не

сталкиваться с болью, ум создает центры, генерирующие ложь. Эту ложь можно

проходить и пытаться стереть сколько угодно, без всякой пользы. Единственный способ

обойти фейк-дипозит, по Бубарду, это, не проходя ложь, сразу требовать более ранний

случай, и повторять до тех пор, пока не возникнет затруднений. Именно затрудненные

воспоминания будут свидетельствовать о том, что фейк-дипозит выключился. Петр

Николаевич, когда начинал карьеру, следовал заветам отца-основателя, в том числе

правилам работы с фейк-дипозитами. Но постепенно он разуверился в соблюдении буквы

парагмологии и оставил только внешние атрибуты тьюнинга, которые всегда производили

сильное впечатление на клиентов. Итак, он расслабился, предоставив Алене возможность

врать сколько влезет. Лишь иногда он задавал наводящие вопросы и делал пометки в

«протоколе тьюнинга». Записи он делал для того, потому что вид исписанной бумаги

убеждал клиентов, что с ними делали что-то серьезное. Особенно их впечатляли записи,

наводненные цифрами и знаками, вроде стрелочек. В тот момент, когда Петр Николаевич

протягивал им «протокол тьюнинга» для подписи под словами «чувствую себя бодро»,

они успевали разглядеть отдельные цифры и значки, но большего ухватить не могли.

В целом, во время тьюнинга с Аленой в тот раз Петр Николаевич расслаблялся и

отдыхал. Но неотъемлемые вечерние звонки в «бесплатное время» были изматывающими.

При первой их встрече Петр Николаевич даже находил эти звонки увлекательными,

потому что Алена была женщиной незаурядного ума и начитанности. Во вторую их

встречу спустя два года они были просто терпимы. Но в тот раз, в третий, Петр

Николаевич наконец прибег к проверенному средству: снимать трубку с рычага без десяти

девять и класть ее обратно только в пол-одиннадцатого. Это была очень удобная увертка

от его неукоснительного правила «с девяти до десяти вечера — время для бесплатных

консультаций в любом объеме».

В первый и единственный их телефонный разговор за те пять дней Алена

рассказала множество историй в духе: «как правильно запихнуть кошке в горло таблетку

от глистов, чтобы эта задрыга ее не срыгнула». Петр Николаевич с прискорбием

19

заключил, что Алена деградировала до категории отупевших стареющих женщин,

которые подбирают на помойках вонючих собачонок и плешивых кошек. Обычно, правда,

такие женщины одиноки и бездетны. В случае с Аленой, эту мерзость приходилось

терпеть четырем детям и мужу. Петр Николаевич предположил, что если она еще заведет

курятник на балконе, у мужа лопнет терпение, и он выставит ее за дверь. Или просто

уйдет, чтобы не ввязываться в конфликт на счет квартиры.

Как бы в подтверждение своей любви к животным, Алена пришла на второй день в

свитере, облепленном чьим-то серым волосом, а на пятый от ее обуви разлился в

прихожей терпкий аромат кошачьей мочи.

Любовь к животным у нее, однако, принимала часто нетривиальные формы, о чем

Петр Николаевич узнал из того же телефонного разговора. Алена всерьез рассвирепела,

рассказывая про то, как глупые хозяева балуют своих собак. Оказывается, в ее доме