Юрченко Борисович - Социология: Левиафан и дитя

Т.о. возвращаясь к ворам и убийцам, следует признать, что они – скверные национальные патриоты. А взяточники? Если законы пишутся в интересах всего общества, то те, кто нарушают их в угоду себе, ставят тем самым собственный (фамильный, корпоративный, кастовый) патриотизм выше национального. Именно поэтому их сажают в тюрьмы, где они, очевидно, должны пройти курс патриотического воспитания. В этой связи на память мне приходит афоризм, услышанный в армии на курсе молодого бойца: «Мы вас тут научим родину любить» (недаром та армия, в которой я служил, немногим отличалась от тюрьмы). Значит ли это, что люди, чьи действия подпадают под статьи Уголовного Кодекса, безнравственны? Вовсе нет! Так они решили дилемму орбиталей. Казнокрад может быть заботливейшим семьянином, а вор и убийца пользоваться большим почетом в своей социальной группе.

Предметом социологии по определению является социум. Но какой именно? Социальные страты обволакивают человека и непрерывно ставят его перед выбором. Предпочтения формируются в нем подсознательно. В «понимающей социологии» Вебера предметом социологического исследования должны быть осознанные, целенаправленные действия людей [5]. Аффективное и бессознательное следует оставить психологии. Разве человек – машина, работающая по программе, которую себе назначила? Да, человек только и делает, что ставит перед собою цели. Но нравственный выбор в нем – это почти всегда спонтанное решение, а не продукт долгих размышлений, на которые у человека попросту нет времени в повседневности. Именно поэтому, кстати сказать, коллизия «ангела и демона» в человеке – главная тема искусства во все времена.

Фундаментальный вопрос социологии может звучать так:

Как коррелируют в человеке его социальные орбитали?

Почему человек подсознательно отдает предпочтение одним орбиталям в ущерб другим? Почему он бессознательно сужает круг своего патриотизма до членов семьи, до корпоративных коллег и т.д.? Почему преступность и коррупция в разных странах сильно разнятся? Национальные, т.е. генетические качества мы сразу же оставляем вне рассмотрения. Тогда остается экономическое положение. Причина – в нем? Не совсем. Но даже если бы это было так, и богатство прямо указывало на национальный и даже общечеловеческий патриотизм, а бедность сужала орбитали до примитивного эгоизма, само по себе экономическое положение нам ничего не объясняет. Экономика лишь указывает на то, как материальное благосостояние сказывается на психологии человека, которую он весьма слабо контролирует, являясь продуктом симбиоза биологии и среды.

Единственной реальностью, имеющей для нас значение, является человек. П. Т. де Шарден замечал: « Центр перспективы – человек, одновременно центр конструирования универсума. Поэтому к нему следует в конечном итоге сводить всю науку » [6]. Именно в человеке нужно искать все интересующие нас ответы. Как же быть с теми вопросами, которые на первый взгляд не имеют отношения к человеку? Таких просто нет. Даже вопрос черных дыр в космосе имеет значение лишь в человеческом смысле. Если бы и нашлись какие-то совершенно бесчеловечные вопросы, то ответы на них по определению были бы нам не интересны. Кажется, физик Паули, доказавший спин-статистическую теорему, говорил, что вопрос о том, сколько ангелов может уместиться на острие иглы, является бессмысленным. Но только человека может интересовать животрепещущая проблема бестелесной бозонно-фермионной сущности ангелов.

Нас же сейчас в первую очередь интересует такой вопрос: с чего начинается родина человека? А с чего начинается патриотизм? Очевидно, с любви к самому себе. Камни не бывают патриотами. Они просто не любят себя. Но один патриот может разбить камнем голову другому патриоту (даже если родина у них одна на двоих). Великая заслуга Иисуса перед миром и его великое преступление перед народом Моисея заключается именно в том, что он нашел в любой форме патриотизма (т.е. в любой форме любви к самому себе), как бы широко она не определялась, долю негодяйства и объявил ее социальным эгоизмом того или иного сообщества человеческих существ, объединившихся под знаменем той или иной святыни, будь то Бог, Родина, Священная Идея, Наследие Отцов и тому подобное.

Возлюби ближнего как самого себя? А что же делают все негодяи, объединившись в то или иное священное сообщество? Именно это. Этимологические корни «фашизма» заключены в слове «сплоченность». Возлюби ближнего больше, чем самого себя. Но это психологически невозможно, ибо вся психология начинается с солипсизма. Попробуй просто не любить себя. Это и есть задача, поставленная Иисусом (а также Гаутамой, Гераклитом и Лао-цзы). Пожалуй, тогда тебе и до ближнего не будет дела. По крайней мере, ты не станешь лгать, красть, убивать и прелюбодействовать, ибо все это делается из любви к себе. Но тогда лозунг «За Бога, Царя и Отечество» тоже перестанет иметь для тебя силу. А зачем Бог, Царь и Отечество тому, кто не любит себя? За порогом брошенного жилища его ждут смерть и Царство Небесное.

Все начинается с естественного эгоизма, эволюционно закрепленного в психике любого живого существа как инстинкт самосохранения. Этого же требует физиология: избегать боли и неприятных ощущений. Сколько не говори, что боль – лишь иллюзия, иллюзия остается болезненной. Мы вправе сказать, что любой организм обладает биологическим патриотизмом по отношению к самому себе. С него и начинаются все остальные формы патриотизма.

Будет считать по определению орбиталь естественного эгоизма нулевой. Соответственно, все прочие орбитали, возникающие вокруг нее, как то: фамильные, родовые, дружеские, классовые, региональные, национальные (при условии, что мы можем все их выявить) и т.д. вплоть до вселенских, – нумеруются по возрастающей.

Закон орбиталей. Патриотическое (эмоционально-нравственное) значение орбиталей убывает пропорционально их номеру.

Возможно, кто-то захочет сразу опровергнуть этот закон, приведя в качестве контрпримера многочисленные акты самопожертвования людей в военных условиях. Зачем человеку идти на смерть, если в нем преобладает эгоизм? Но тогда войны вообще должны быть невозможны, ведь никто не хочет умирать.

Во-первых, акты подобного самопожертвования являет нам и дикая природа: самка может погибнуть, защищая свое потомство, а самец погубить себя, добиваясь внимания самки. Все это – игры инстинктов, которые естественным образом включены и в психологию человека. Героем могут двигать инстинкты, или причиной его подвига может оказаться совершенно подавленная воля, или он до последнего момента рассчитывал на успешный конец, или шел на смерть в ожидании вознаграждения на небесах и в памяти потомков. Во-вторых, умирая за родину, человек всегда умирает в первую очередь за своих близких (даже если он, будучи зомбирован пропагандой, считает таким близким Вождя нации). Наконец, на миру и смерть красна. Тщеславие тоже может стать поводом для смерти.