Unknown - История царствования императора Александра I и России в его время. т.1. (1869)

жемчужное ожерелье. Первым долгом безкорыстной Зварыкиной было —

возвратиться на пожарище и отыскать владельца потерянной- вещи. За тем —

лишась совершенно средств к жизни, она была принуждена просить

17*

260

милостыню. Но испытаніе ея продолжалось недолго. По докладе Государю

министра юстицш, князя Лопухина, о поступке Зварыкиной, повелено выдать ей

тысячу рублей (23).

И полудикія племена, подвластныя Россіи, занесли не один подвиг в летописи

благотворительности. Буряты, в верхнеудинском уезде (иркутской губерніи), дали,

вновь поееленным, забаикальским колонистам 630 штук рогатаго скота и 350 пуд

ржи для посева. Обер-тайша (старшина) бурятскій Галсан-Марадаев, вместе с

другими иркутскими гражданами, пожертвовал в пользу сих-же колонистов

значительное количество хлеба, скота и прочих необходимейших потребностей. В

иркутском уезде, бурятскіе обер-тайши внесли в приказ общественнаго призренія,

для раздачи неимуіщш, тысячу рублей. В березовском уезде (тобольской губерніи)

богатый самоед раздал своим землякам, питавшимся исключительно охотою и

рыбною ловлею, и терпевшим, от неудачи этих промыслов в 1805 году, крайнюю

нужду, 400 оленей, на сумму до двух тысяч рублей (24).

Благотворительность общественная и частных лиц не ограничивалась

удовлетвореніем вещественных потребностей меньшей братіи. Многіе, сочувствуя

видам правительства, доставляли крепостным людям драгоценный дар свободы.

Крестьянин, уроженец московской губерніи, Логинов, принадлежавшій помещику

Еропкину, с самаго детства выказал способности к музыке, и пріехав в Петербург,

усовершенствовал свой талант в игре на скрипке. Находясь в столице, он

сделался известным князю Платону Зубову, страстному любителю музыки,

который приглашал

__ 261

его на свои концерты, и наконец, купив у Еропкина за 12,000 рублей небольшую

деревню, к которой был приписан Логинов, устроил концерт в его пользу, и при

входе, выесто билета, вручил кассиру отпускную даровитаго артиста.

Одному из лучших воспитанников Академіи Художеств, Александрову, три года

сряду, единогласно была присуждаема, по портретной и исторической живописи,

большая золотая медаль; но даровитый художник, будучи- крепостным, не мог, на

основаніи устава академіи, получить ни этой почетной награды, ни соединенных с

нею преимуществ — патента на чин и командировки за границу на казенный счет.

Наконец, великодушный покровитель художеств, граф Александр Сергеевич

Строганов, приняв участіе в судьбе талантливаго юноши, исходатайствовал ему

отпускную от его господина, графа Шереметева. Вместе с свободою, Александров

получил все три медали, шпагу и иатент на чин, и вскоре затем был отправлен на

три года в Италію.

Подобно тому, крепостной человек князя Хованскаго, Серебряков, оказавшій

необыкновенный способности по части счетоводства, был отпущен на волю со

всем своим семейством.

Крепостной латыш Вилліамс, изучив в юности ремесло отца своего слесаря,

возымел страстное желаніе учиться математике; но как на латышском языке не

было ни одной математической книги, то надлежало Билліамсу, прежде всего,

изучить немецкій язык. Такое дело было для него очень трудно: никто из его

родных не знал понемецки, и бедный труженик был принужден учиться сам, без

посторонней помощи и без всяких руководства Купив немецкую Библію, он

262

стал разбирать ее по складам сравнительно с латышскою, и таким образоя,

после нескольких лет усидчиваго труда, добился до того, что мог читать и

несколько понимать из прочитаннаго понемецки. В это время пріехал на

родину Вилліаыса землемер, которому он был придан в качестве

помощника. Узнав от землемера о существованіи латышскаго лексикона,

Вилліамс пріобрел эту драгоценную для него книгу, стал заниматься еще

прилежнее прежняго и сделал такіе успехи в немецком языке, что мог

понимать математическіе учебники. К сожаленію, не кому было руководить

его, и по тому он учился без всякаго плана, что затрудняло его занятія, так

наприм. он изучал тригонометрію прежде геометріи и т. п. Вместе с тем,

Вилліамс образовал себя и по другим предметам: семейство его господина

и жившій в помещичьем доме учитель приняли в том участіе, снабжая его

сочиненіями Геллерта, Клейста и множеством книг, относящихся к

математик, естественной исторіи и сельскому хозяйству. Кончина

Вилліамсова отца изменила его положеніе: сделавшись главою семьи и

владельцем крестьянскаго участка, он с усердіем взялся за плуг, занимаясь

в свободные часы изготовленіем математических инструментов и

употребляя выручаемыя от продажи их деньги на покупку книг и на

содержаніе двух меньших братьев, которых хотел образовать в слесарном

ремеследо такой степени, чтобы они могли делать землемерскія орудія.

Отличныя способности и примерное поведете Вилліамса наконец побудили

его господина, барона Врангеля, дать ему свободу, отправить в дерптскій

университета и снабдить платьем, бельем и деньгами. Выдержав испытаніе

в ма-

263

тематических сведеніях и получив свидетельство в том, что мог изучать курс

прикладной математики, Вилліамс поступил в число студентов. Товарищи

его, отдавая справедливость способностям и постоянству молодаго латыша,

открыли подписку в его пользу и вручили ему собранныя деньги, ие

оскорбив чувства его достоинства. Университета выдал ему из своей

резервной кассы полугодовую стипендію. Само собою разумеется, что он

получил безвозмездно университетское образованіе (25).

В числе пожертвованы на пользу общую была покупка в Англіи

спасительной лодки рижским купцом Мичелем (John Mitschel), приславшим

ее в распоряженіе рижскаго магистрата (26).

Нельзя не упомянуть здесь о поступке дочери сосланнаго в Сибирь,

отставнаго прапорщика, Прасковьи Лупаловой. При отправленіи туда, его

сопровождали жена и дочь: первая переносила тоску и лишенія ссылки с

безмолвною покорностью; напротив того, молодая „Параша", одаренная

необыкновенною силою воли, решилась освободить своих родителей и

дала обет, в случае усиеха в задуманном ею намереніи, посвятить Богу

остальную жизнь свою. Увещанія отца и матери ея — отказаться от

безнадежнаго предпріятія — были напрасны; им оставалось напутствовать

обреченную, по их мненію, гибели молодую девушку, последним

благословеніем. Осененная их крестным знаменіем, с одним рублем в

кармане, Параша пустилась пешком в дальній путь из ишимскаго уезда

(тобольской губерніи) в Петербург. Надлежало пройти более трех тысяч