Егор Чекрыгин - Странный приятель 1 - 4

— А как же насчет — «…Это вроде наших мундиров и погон…» — Ехидно передразнил Ренки, Готора, однако же полностью разделяя его чувства.

— Но не до такой же степени!!! — Возмутился Готор. — Я у себя Там, практически годами носил одну и ту же форму одинаковой камуфляжной раскраски, в течении почти десятка лет… Мне уже обычные синие джинсы, подчас экзотикой казались, что в Училище, что на срочной, что в СпецКомплексе… А тут — я оказывается не могу появиться в одном и том же наряде два дня подряд, иначе меня загнобят как деревенщину и лоха! И каждый раз одеваясь, я должен думать о сочетании цветов, украшений, и прочей хрени, а то примут за кого-нибудь не того, и либо ославят мудаком, либо вызовут на дуэль!

— …Вот этого я вообще не понимаю. — Кивнул головой Ренки. — Двойная серебряная пряжка на туфлях и перо кукушки на шляпе, означающие что ты накануне переспал с чужой женой. …Да ведь тех кто такое носит — каждый благородный человек должен вызвать на дуэль, и заколоть как свинью! Ибо сказано в Законе — «Узы брака — священны!». Зачем кому-то подобное демонстрировать?

— Охох-хонюшки… — Печально пробормотал Готор. — Остается надеяться, что долго все это не продлится, и нам дадут какое-нибудь задание подальше от столицы!

Как всякий почтенный купеческий город, Фааркоон просыпался с первыми лучами солнца. Так что приезд, и заселение известных всему королевству героев в лучшую гостиницу города, не осталось тайной для фааркоонских обывателей, и особенно — городской управы и королевских чиновников.

Не успела шестерка приятелей толком расположиться в снятых комнатах, как в двери уже постучалась делегация почтенных граждан Фааркоона, во главе с самим градоначальником, и в воздухе, вместе с ароматами безбожно вылитых на себя духов и извлеченных из нафталиновых закромов парадных мундиров, ощутимо запахло продолжением светской жизни, но теперь уже на провинциальный манер.

…И в тоже время — отказаться было просто невозможно, ибо граждане Фааркоона, явно считали прославившихся на весь мир героев, в какой-то мере своей собственностью, которая по праву давала им повод задирать носы перед жителями всех других, менее достойных городов, на всем побережье, да и в королевстве в целом.

…Ведь как-никак — а часть кораблей Той Самой Эскадры, отошла именно от причалов их порта, не говоря уж о том, что «те самые» torpeda, строились на фааркоонской верфи, а «те самые» гренадеры 6-го полка во главе с «самим» тогда еще полковником оу Дезгоотом, несколько месяцев стояли на постое в Фааркооне, набирая пополнение, в том числе, и в его окрестностях. А два участника Той битвы — вообще были почетными гражданами Фааркоона, владевшими собственностью в его окрестностях, и навечно вписанные в историю города целой серией таинственных и небывалых похождений и подвигов. — Все это давало каждому жителю столь славного города, законное право, считать себя немного причастным к разгрому Тиинда, и последовавшему после этого Большому Походу обратно на родину. Каковой поход, хотя вроде и не был отмечен особыми военными победами над врагами королевства, однако же, сам по себе был грандиозным предприятием, явно символизирующем о Величие Духа всех тооредаанцев в целом, и тооредаанской армии, в частности.

Фааркоон просто обязан был отметить грандиозное возвращение великих героев, не менее грандиозными празднествами. А Герои, соответственно обязаны были благодарно и смиренно все это принять, ибо отвергнуть провинциальное гостеприимство — хуже чем пнуть щенка, или нагадить в Храме.

…Пришлось смириться с неизбежным, лишь только ограничив рамки фааркоонского радушия неделей, дольше которой, они якобы не могут задержаться в этом городе. …После чего — немедленно были взяты в оборот…

Примерно так же быстро они были взяты в оборот, и когда посланные на юг корабли, привезли полки генерала оу Дезгоота, и говорки да сплетни, давно уже кочующие по столице, внезапно обернулись громом официальных глашатаев, известивших народ королевства Тооредаан, о грандиозной победе, одержанной его войсками прямо в сердце вражеской территории, особо упирая на то, что все задействованные в операции полки, вернулись обратно с минимальными потерями, оставив разозленных кредонцев с носом.

Официальные донесения генерала, адмирала, и полковников об операции, а также — военного инженера оу Готора, о разрушении вражеских укреплений, были напечатаны во всех (то есть целых двух) газетах, а для тех, кто был слишком беден чтобы купить газету (Увы, но это могли себе позволить лишь достаточно состоятельные люди). — соответствующие информационные листки весьма обильно украсили стены домов столицы, и возле каждого из них собирались толпы читателей, толкователей, пояснятелей, и спорщиков.

…Приятели могли по праву гордится. — Пусть их и не называли в числе «отцов победы», однако имена этой, уже и так довольно известной в народе своей доблестью и предприимчивостью, парочки героев, не раз упоминались в отчетах, причем в самом положительном свете.

…Потом был торжественный проход войска-победителя через город. Построение на площади перед Большим Дворцом. Торжественный доклад генерала Военному Министру, потом — Военного Министра — Королю. Речь Короля, высказавшего победителям свое монаршее благоволение, и милостливо соизволившего распорядиться о достойной награде всем воинам участвовавшим в походе, и назначения пенсий семьям тех, кто из него не вернулся.

По окончанию речи короля, собравшаяся вокруг толпа, выразила свое одобрение монаршьей мудрости и щедрости, радостным ревом. А солдаты, дружно отсалютовали своему Монарху и толпе, мушкетами с примкнутыми штыками, вызвав еще более восторженный рев.

Когда рев стих, Военный Министр, на время переквалифицировавшийся в Верховного Жреца, провел молитвенную службу, и принеся в жертву богам хлеб и вино, освятил особый Свиток с описанием сего Великого Подвига, коей свиток, отныне будет хранится в главном Храме Предков, дабы Слава о разгроме Тинда и походе домой, жила в веках.

На следующий день, все старшие офицеры чином не ниже майора, в круг которых, затесалась и парочка первых лейтенантов, были приглашены на прием к Королю.

…Ренки впервые смог увидеть ЕГО столь близко. Он прошел мимо, буквально на расстоянии вытянутой руки, и несмотря на весь восторг, переполнявший его душу, Ренки еле удержался от того, чтобы не потрогать того, кто олицетворял собой все величие и силу славного королевства Тооредаан.

…И если бы потом Ренки спросили бы — был ли король стар или молод, высок или низок, красив или уродлив… — к своему стыду, Ренки бы наверное ничего не смог, ответить. — Ведь это был Король! Тот самый, с чьим именем на устах солдаты бросаются в бой, ради которого терпят лишения и тягости походов и мирной жизни… Почитать которого словно некое божество, мальчишку, из обедневшего рода благородных оу, учили едва ли не с младенчества!