Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава

- Думаю, что эту проблему мы решим! - проговорил Ремд, поразмышляв, - Со временем. А пока вы и со своими самоделками вполне сойдёте за лучников, - он уже сообразил, что ценой снижения скорострельности в нашем оружии достигается гораздо лучшая прицельность, так что в грубом приближении примерно то на то и выйдет, - Итак, четверо - негусто, но куда лучше, чем ни одного.

Как оказалось, мероприятия, аналогичные советской "политинформации", знали и жаловали и в античном мире. "Досточтимый", придя в благожелательный настрой, просветил нас об обстановке в стране. Со слов нашего непосредственного начальника мы уже успели вычислить, что на дворе стоит 197 год до нашей эры. Четыре года прошло с момента окончания Второй Пунической войны и почти десять - с изгнания из Испании карфагенян. Таким образом, формально верховная власть в стране теперь принадлежала Риму, но до сих пор наместниками здесь были люди из окружения Сципиона, продолжавшие его политику невмешательства в местные порядки. Кое-какая дань с подвластных племён, конечно, взималась, а беспредел пресекался, но в остальном "римская" Испания жила своей собственной жизнью - гораздо лучше, чем под прежней властью Карфагена. Да и то сказать, разве сумел бы Сципион овладеть страной, если бы на его сторону не перешло местное население? И разве только иберы? Финикийцы Секси, Малаки и даже самого Гадеса, устав от тяжёлой и загребущей руки североафриканского "старшего брата", добровольно присоединились к Риму на правах союзников и живут себе, как и жили. В Гадесе, например, до сих пор нет римского наместника. Но в этом году римский сенат, недовольный слишком малыми доходами от формально подвластной страны, отказал в назначении ставленникам Сципиона и направил в Испанию двух новых преторов - Гая Тудитана в Ближнюю Испанию и Марка Гельвия в Дальнюю, как раз из турдетанских земель и состоящую.

Оба наместника - ставленники группировки, соперничающей с кланом Сципионов, которую после смерти её прежнего лидера - Квинта Фабия Максима - возглавляет теперь сенатор Марк Порций Катон. Этот ревнитель "римской старины" требует превращения Испании в настоящую римскую провинцию, и Марк Гельвий - его личный ставленник - свирепствует в турдетанской Бетике сверх всякой меры. У Кулхаса, например, верного союзника Сципиона, этот глупец отобрал одиннадцать из двадцати восьми подвластных тому ранее городков. Конечно, Кулхас - не природный царь своих земель, а воспользовавшийся военной неразберихой захватчик, но разве так следует обращаться с союзниками? Если добавить к этому резко возросшие поборы - сам-то Катон честен, надо отдать ему должное, но об его прихлебателях этого не скажешь, а они наполняют свою мошну ну никак не за счёт римского государства, которое требует своей львиной доли - стоит ли удивляться недовольству местного населения? Странно было бы, если бы оно не восстало!

Проинформировав нас в общих чертах о "большой политике", Ремд перешёл к разбору "малой", касающейся нас непосредственно. Как мы уже въехали и сами, мятежные вожди воюют с новыми римскими наместниками и их новыми римскими порядками, а против прежних сципионовских ничего не имеют. Частные владельцы рудников, в том числе и Волний, таким образом, их врагами не являются. Если отношения между ними были нормальными при Сципионах, с чего бы им испортиться теперь? Загвоздка в другом - говоря современным языком, в "эксцессах исполнителей". У Кулхаса с Луксинием и в постоянном-то войске были тысячи людей. Теперь же к ним добавились ещё и многие тысячи крестьянского ополчения. Разве за всеми уследишь? Дисциплина же у этих "партизан" ещё та - формально подчиняясь своим вождям, на деле они творят всё, что самим заблагорассудится, и уж случая пограбить не упустят. Вожди же, нуждаясь даже в таком войске, вынуждены смотреть на эти безобразия сквозь пальцы, так что управы на мародёров нет никакой. В результате каждый владелец ценного имущества оберегает его, как может - вот, как наш наниматель, например.

Вдобавок, все эти обстоятельства приводят к парадоксальному раскладу. С одной стороны, группировка Катона в перспективе намерена полностью прибрать страну к римским рукам - в том числе и все прибыльные дела передать римским гражданам. Таким образом, в долгосрочных интересах клана Тарквиниев, дабы не потерять рудник, было бы восстановление прежних порядков, за которые и выступают мятежники. Но, с другой стороны, их господство чревато разорением здесь и сейчас. Этого тоже допустить нельзя, и от наёмников клана требуется соблюсти некую золотую середину - отвадить мародёров от собственности клана, не нанося им при этом слишком уж большого урона. Конечно, хороший бандит - мёртвый бандит, но пусть уж лучше их убивают римляне, расплачиваясь за это собственной кровью, и чем обильнее - тем лучше...

С этим "отеческим" напутствием наш отряд и направился в горы к северу от Кордубы, где и располагалась вверяемая нашему попечению собственность клана. Путь шёл вдоль притока Бетиса, но речушка оказалась с таким течением, что подниматься по ней на лодках мазохистов не нашлось. Вместо этого мы пылили по тропе пешком - судя по её основательности, наш выбор не был оригинален - и радовались тому, что большая часть груза навьючена на мулов, а не на нас.

Правда, бурный поток имел и немаловажное преимущество - никакая зараза в быстротекущей воде не успевала завестись, так что воду из речки можно было пить безбоязненно. По пути нам изредка попадались маленькие убогие деревушки, огороженные лишь чисто символически - скорее чтобы не дать разбрестись немногочисленной скотине, чем сдержать каких-нибудь злоумышленников. Стены некоторых из жалких хижин даже не были промазаны глиной, а представляли из себя простую плетёнку из прутьев.

Но один раз, на второй день пути, мы прошли через селение куда посолиднее, с нормальными каменными постройками. Ну, точнее - каменно-глинобитными.

На улицах между дворами и в окнах домов мелькали довольно симпатичные женские мордашки, и некоторые поглядывали на нас весьма игриво. А мы ведь уже успели соскучиться по бабам - в смысле, весь отряд. И когда Тордул, идя навстречу страждущим солдатским массам, объявил большой привал, мы все ощутили изрядный прилив неподдельной преданности командованию.

Правда, начальство напомнило, чтоб никто не смел хулиганить - народ здесь горячий и обидчивый, а обижать местное население категорически не рекомендовалось. Но никто и не собирался. Деньги имеют такое свойство - из глухих медвежьих углов стекаться в крупные культурные и деловые центры. В результате в означенных медвежьих углах звонкой наличности остаётся гораздо меньше, чем хотелось бы их обитателям, и реальная покупательная способность полновесной монеты здорово возрастает. Стремление заработать её - тем более. Если в гадесском предместье мы с Васькиным отсчитали обслужившей нас рыбачке по семь бронзовых "чешуек" с носа, и это хорошенько поторговавшись и сбив запрошенную цену, то тут удовольствие обойдётся явно подешевле. А чтоб в крупном посёлке, стоящем на оживлённом тракте, да не оказалось шлюх - быть такого не может.