Холли Блэк - Костаная кукла

Поначалу Зак не понял, что внутри. Содержимое было похоже на какой-то темный песок с осколками ракушек. Вдруг он осознал, что мешочек был наполнен серым пеплом, а ракушки были на самом деле острыми, белыми обломками костей.

Ну конечно! Пепельные останки призрака. Девочки. Королевы.

Зак почувствовал, как его накрывает волной невообразимого ужаса. Ему хотелось бросить мешочек и бежать без оглядки домой, чтобы спрятаться под своим одеялом. Он не шевелился. Дрожащими руками он затянул тесемку так сильно, как только смог, чтоб ему не пришлось больше смотреть внутрь.

— Поппи говорит, что мы можем сесть на обратный автобус в обед и к ужину будем дома. Там всего-то три часа в дороге. Но рейсов только два — этот, поздно ночью и еще один днем, но второй слишком поздно, мы не успеем вернуться. Мы оставили записку родителям, — Элис выглядела уверенно, но голос у нее немного дрожал. Зак задумался, долго ли она сопротивлялась, прежде чем пообещала поехать, если он тоже поедет.

— Если это настоящие кости, разве мы не должны кому-то рассказать? — начал Зак. — Девочка умерла, может, отец ее убил. Вдруг это одна из тех историй, которые показывают по телевизору.

— Это было так давно, никому уже нет дела, — сказала Поппи. — А даже если они начнут расследование. У нас просто отберут куклу, поставят в каком-нибудь музее, и тогда ее призрак будет очень недоволен.

Зак задумался над словами Поппи, а еще о том, о чем она умалчивает.

— Ты нашла пепел до того, как увидела Элеонору во сне, или уже после?

— Все, я еду, с вами или без вас, — Поппи начала засовывать мешочек обратно в куклу. Зак сделал вывод, что она нашла пепел раньше. Поппи продолжала:

— Верите вы мне, или нет, я собираюсь похоронить ее так, как она этого хочет.

Мысль о том, что они посреди ночи заберутся в автобус и поедут в какое-то незнакомое место, внушала Заку страх. Но, в то же время, это было хоть какое-то приключение.

— Ладно, — согласился он, — хорошо, я поеду.

Элис вытаращила глаза. Зак подумал, что она, наверно, в первый раз в жизни ожидала, что он откажется, и даже не рассматривала возможность, что он согласится. Если так, то ей следовало его предупредить заранее.

— Я поеду, — продолжил Зак, — но только при одном условии. Вы не будете спрашивать меня об игре, и почему я больше не хочу играть. Договорились? Больше не допытывайтесь.

— Ладно, — сказала Поппи.

— Ладно, — поддержала Элис.

— Ну, вот и ладно, — повторил Зак.

— Тебе нужно очень быстро собраться. Еще оставь записку для своих родителей, скажи, что рано проснулся и к вечеру будешь дома, чтоб они не забили тревогу, — сказала Поппи.

— Ты уверена, что автобус привезет нас назад вовремя? Абсолютно точно? — спросила Элис.

— Точно! Я все спланировала. Зак возьми провиант, ладно? Встречаемся у почтового ящика через двадцать минут.

Она выключила фонарик, и на секунду все погрузилось в темноту.

Зак поморгал, чтоб привыкнуть. Когда он начал различать окружение, Поппи уже убрала куклу, так что, по крайней мере, на него больше не таращился ее подмигивающий глаз.

Зак шел домой по пустынной улице. Кроссовки у него были все мокрые от росы.

Существует какой-то особый вид тишины, которая опускается на город поздней ночью. Кажется, что вокруг нет ни души. Воздух будто бы пропитан какой-то магией и на свете нет ничего невозможного.

Он пробрался обратно в дом и постоял какое-то время в темноте на кухне. В сердце у него зародилось чувство отваги. Наконец, добравшись до шкафчиков, Зак начал представлять, что собирает припасы для грандиозного похода, такие, как вяленое мясо или нечто под названием галеты. Зак думал, что это вид хлеба. Он слышал, что таким питались солдаты во времена Гражданской Войны. У мамы на кухне не было ничего такого. У нее даже не было эльфийских хлебцев, какими питались Фродо и Сэм по пути к Роковой Горе. Их он себе представлял похожими на мотцу, но ее у мамы тоже не было. Но он смог найти и благополучно запаковать в свой рюкзак бутылку лимонада, упаковку соленых крекеров, три апельсина, красные лакричные леденцы и банку арахисового масла.

В своей комнате Зак переоделся в джинсы и ветровку на молнии, уложил несколько случайных вещей, которые, как ему показалось, могут пригодиться в путешествии, а именно: двадцать три доллара (двадцать из которых ему на день рождения подарила тетя), книжку, описывающую ядовитые растения (вдруг придется жить в дикой природе и питаться ягодами, что, конечно, маловероятно), а еще спальный мешок, который был ему мал, но мог использоваться как одеяло, если его расстегнуть. В шкафу в коридоре он нашел фонарик и, напоследок, захватил садовую лопатку, которая стояла у черного хода.

Прежде чем уйти, он написал и положил на кровать записку, которая гласила:

«Встал рано. Ушел играть в баскетбол. Могу не прийти к ужину».

«Могу вообще не прийти», — подумал Зак, но не написал.

Когда он выходил из дома, то снова подумал, не является ли все это выдумкой. Ложью. Попыткой Поппи доиграть игру.

«Но ведь пепел был настоящий», — напомнил он себе.

По правде говоря, Зак не знал, верит ли он в призрака, или просто уже привык следовать идеям Поппи, или может эта история дала ему возможность убежать, но допустить вероятность возвращения..

Если ему захочется вернуться.

Закари привык к историям без счастливого конца. Отец говорил, что они живут на полпути в никуда — в Пенсильвании, на границе с волчьим углом — Западной Виргинией — и медвежьим краем — Огайо. В детстве Зак думал, что это названия каких-то сказочных мест, но потом понял, что это был всего лишь сарказм. Его мама получила образование психотерапевта, она увлекалась терапией по средствам искусства, но найти работу смогла только в центре коррекции несовершеннолетних правонарушителей. Когда она проводила художественные занятия там, ей приходилось приносить все материалы с собой, а потом забирать, поскольку ее начальник боялся, что малолетние преступники повыкалывают друг другу глаза фломастерами.

Дедушка и бабушка Зака, которые сейчас жили во Флориде, любили поговорить о том, как все было раньше. Большие викторианские дома в центре города, построенные именитыми архитекторами, когда-то не делились на несколько квартир, а принадлежали одной семье. Бабушка вспоминала о людях, которых она знала, когда была маленькой, о тех, кто уехал из города и добился успеха. Родители тоже иногда рассуждали о том, как со временем жизнь станет лучше, но было похоже, что никто из них в эти разговоры не верит. Зак тоже перестал верить.

Три года назад отец Зака ушел из семьи, сказав, что собирается открыть ресторан в Филадельфии, что поедет в Италию изучать процесс приготовления пасты, что у него будет свое шоу на местном телевидении, и он заработает кучу денег. Но через два месяца он поселился в дешевой квартире, в самом большом и самом запущенном из викторианских домов. В жизни Зака он то появлялся, то пропадал, пока, в итоге, не решил вернуться домой. Он рассуждал, что родной городок притягивает какой-то особой силой, но Зак думал, что дело совсем в другом. Просто отец не смог ничего добиться в большом городе. Вот и все.