Александр Иванин - Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Практически сразу он заметил некоторые странности, выбивающиеся из ритма стандартной, как бой курантов, смены.

Старик условно делил проходящие потоки жильцов на несколько групп. Сначала уходила первая смена - жаворонки. Это он так назвал тех жильцов и их ненаглядных чад, которые проходили мимо него с семи до половины девятого, поток практически затихал к девяти. Потом до одиннадцати было затишье с редкими проплывающими за стеклом фигурами. А где-то без четверти одиннадцать выходила вторая смена жильцов - утки. Ее, не такой уж значительный, поток иссякал уже в половине двенадцатого, а в полдень сходил на нет. И так далее. Одна смена меняла другую. Люди уходили и приходили. Кто-то с ним здоровался, а кто-то даже не обращал на него внимания.

А вот сегодня все было не так. Поток первой смены был многочисленным и рваным. Люди почти в равном количестве и приходили и уходили! Такой хаос в людском движении перед его окном комкал обычный ритм. А перемены старик не любил. Жизнь научила не ждать от них ничего хорошего.

'Эх, как бы давление не скакануло.' - меланхолично подумал он.

Вторым, пачкавшим день, пятном были подростки. Они странноватой стайкой кучковались около второго входа в его подъезд. Так бы их тут не оказалось, но нерадивые строители демонтировали почти всю ограду вокруг жилого комплекса и по-советски неторопливо стали заливать могучий фундамент под новый забор. Судя по размеру и форме фундамента, на нем должна была быть возведена высоченная крепостная стена с бастионами, капонирами, казематами и редутами.

Появление маргинальной компании лежало на совести охранников сторожившего их ЧОПа - все-таки это их упущение. Вообще-то сейчас подростки толкались совсем рядом с выездом из подземного паркинга. ЧОПовцы просто обязаны были их заметить и принять меры.

Подростки были какие-то совсем уж отвратительные - в грязной рваной одежде с большими пятнами. Да и двигались они совсем уж странно - волочили ноги, вытягивали руки, качались, падали, запнувшись за низенькие клумбы. Их можно было принять за очень пьяных, но даже для набухавшихся алкашей это было слишком.

- Лимита поганая, понаплодили наркоманов, житья теперь совсем нет, - заворчал вполголоса старик, стравливая закипающее раздражение.

Дед поставил настольный календарь так, чтобы тот закрывал не цветную картинку на крайнем мониторе. Пусть с этими отбросами разбираются профессиональные охранники ЧОПа, пускай из подземной парковки поднимутся или от ворот придут.

- Опять, наверное, около цирюльни отираются. Курят с тамошними профурсетками. А ведь, наверное, женатые и дети у них есть, - привычно забубнил старик.

Цирюльней старик называл СПА-салон и салон красоты 'Гармония' на первом этаже стилобата соседнего корпуса. Курящих женщин он не любил, считая их вульгарными и доступными. Охранники частенько отирались возле 'Гармонии' и флиртовали с тамошними сотрудницами.

- Пусть эти лбы здоровенные хоть разок зады свои от кресел оторвут. А то понаели морды бегемотские, хоть в плуг запрягай, а толку от них как от пугала огородного. С виду они только страшные, - бубнил он себе под нос.

Между консьержами ТСЖ и охранниками ЧОПа, была некоторая напряженность в отношениях. Наряженные в форму консьержи превратились для скучающих охранников в постоянные мишени для насмешек и обидных издевок. Консьержи платили простоватым охранникам всяким мелкими гадостями, но до открытого конфликта дело пока не доходило.

Привычка говорить самому с собой пришла к нему одновременно с бессонницей, практически сразу после смерти ненаглядной Софьюшки. Ну почему тогда Господь его тоже не прибрал? Ведь говорят, что старики друг без друга не живут долго. А вот оно опровержение в его лице. Уже который год старик бобылевал в одиночестве, почти каждый день, вспоминая Софьюшку.

Вдруг в дверь забарабанили. Громко так, настойчиво. Вот наглецы! Там же домофон есть. На экране монитора стояла черно-белая растрепанная девчонка и молотила ногами в дверь. Вот дура.! Дверь отмывать придется. На другом мониторе появился пьяный вдрызг парень. Разорванная грязная одежда и шатающаяся походка парня, да еще то, что он шел с вытянутыми вперед руками, качнули весы выбора в пользу тарабанящей в дверь хулиганки. В другой ситуации он бы ни за что не открыл дверь, хоть затарабанься. Ходят тут всякие. Сначала кнопку интеркома нужно нажать, потом вежливо объяснить чего нужно, а вот уже после этого он решит: пускать гостя или не пускать. Во всем должен быть порядок.

Щелкнул магнитный замок, запищал интерком, сообщая о том, что дверь открыта. Девка запрыгнула в подъезд как ошпаренная. Дверь хлопнула с громким металлическим лязгом. Ах, ты ж лярва непутевая! Доводчик двери только две недели назад новый поставили. Если сломают, то опять чинить придется.

Дед встал из вертлявого кресла и с грозным видом высунул голову в свое открытое окошко. Но резкий окрик так и остался у него в легких. Девка, со всей силы, тянула ручку подъездной двери на себя, нелепо уперевшись ногами в порожек под дверью. Можно было сказать, что девка практически висит на ручке двери, отклячив налитую крепкую задницу в сторону деда. Девка еще подвывала от жути и визгливо кричала на дверь:

- Чего тебе надо, дебил?! Отстань от меня! У меня папа милиционер! Вы-ы-ы-у-у-у-ы-ы-ы. Мама-а-а-а!

Крики девки сорвались на истеричный визг. Дед отклонился назад и посмотрел в мониторы входной группы. Перед дверью стоял тот самый пьяный парень, который топал вслед за девкой.

- Вот блудня, сначала задом крутят, сиськами трясут, а потом сопли кулачком размазывают, - забубнил стрик себе под нос.

Почему-то он решил, что пьяный пристал к девке, польстившись на ее окормленный зад и прочие прелести.

- Скромнее надо быть. Тогда и алкаши всякие клеиться не будут, - продолжил он тихий диалог сам с собой.

- Ты дверь-то не держи, я замок заблокировал! Милицию сейчас позовем! Да заткнись ты, дуреха! Весь подъезд переполошишь! - крикнул старик визжащей девке.

Девка оторвалась от двери и, мухой заскочив на площадку, прилипла к его окошку.

- Дедушка, миленький. Меня убить хотят. Спасите меня, укройте куда-нибудь, - затараторила беглянка.

- Да не переживай ты. Тут знаешь, какая охрана. А двери какие! О-о-о. А камер сколько понаставлено. Сейчас все безобразия твоего ухажера запишут, а потом отправим его куда положено. Пусть ума наберется.

- Да никакой он не мой. Дедушка, а можно я у вас посижу?

Старик задумался. Опасной девка не выглядела. Скорее жалкой и, разумеется, испуганной.

- Ладно, сиди.

Пускать ее не хотелось, дед снимал на работе начищенные до блеска ботинки и сидел в мягких замшевых тапочках. Вид у него от этого делался комично несерьезный. Он старался, чтобы никто не заметил его маленькое нарушение дисциплины.