Александр Иванин - Живые в эпоху мёртвых. Дилогия
- Название:Живые в эпоху мёртвых. Дилогия
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Microsoft
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Иванин - Живые в эпоху мёртвых. Дилогия краткое содержание
Живые в эпоху мёртвых. Дилогия - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Александр Иванин
«Старик»
Глава 1
Хулиганы и наркоманы
Чертова бессонница. Федор Ефимович потер сухими ладонями опухшие глаза. Ночь была тяжелой.
Изначально совсем наоборот, ночь обещала быть просто волшебной, он начал дремать прямо в кресле под меланхоличное бормотание старого телевизора. Мягкое покрывало теплой дремоты наползало на него неспешно, заволакивая собой звуки, свет и запах подгоревшего ужина, доносившийся с лестничной клетки. Но не в меру страстная молодая пара, снимавшая квартиру прямо над его малогабариткой, опять завела свою порнографию с визгами, воплями и ритмичным битьем спинкой кровати в стену. Желанный сон вспугнули, и он оставил старика в одиночестве.
Уснуть у него так и не получилось. Ему не помогли ни теплое молоко, ни прогулка, ни счет овец, ни мытье полов, которое он терпеть не мог из-за больных коленей. Но блаженный сон, который прогнали бесстыжие соседи, пугливо убежал и не возвращался ну никак. Старик сдался уже во втором часу ночи. Вытащив из ящика прикроватной тумбочки заветную продолговатую капсулу, он проглотил ее, не запивая. Момент, когда он провалился в мир сновидений остался для Федора Ефимовича таким же незаметным, как и приход старости в свое время.
Тяжелый дурманящий сон сорвало в пять часов утра нудным дребезжанием старого механического будильника. Старик сел на кровати, скривившись от боли в коленях. Весна, мать ее так. Измученные суставы особенно беспокоили в сырую погоду и межсезонье.
После приступа бессонницы он всегда чувствовал себя старым, больным и разбитым, тогда у него все валилось из рук и не клеилось. Да еще химия эта. Приняв снотворное, нужно было спать часов шесть, а то и восемь. Ох, и даст ему сегодня жизни бессонница вместе с химией этой поганой, теперь целый день с чугунной головой ходить. А вот день, совершенно предсказуемо, должен быть тяжелым.
Трое прошедших суток были наполнены скучной маетой перед телевизором и старательным созиданием очередного альбома для потомков. Увидят ли они их? Смогут ли оценить ту трепетную любовь, которую он вложил в эти альбомы? Сможет ли понять и простить его дочка? Фотографии, письма, вырезки из газет и журналов, записи от руки, старые театральные и киношные билеты, высохшие цветы и прочие дорогие сердцу мелочи наполняли альбом постепенно, как зреющее яблоко наливается румянцем. Вчера он целый день с помощью карандаша, фломастеров и линейки рисовал без устали генеалогическое древо их семьи.
Сегодня нужно было заступать на смену. Не выспавшемуся выходить на сутки было тяжело, но в работе он находил ту спасительную отдушину, лекарство от одиночества. По большему счету он был безразличен проходящим мимо него людям, но уж лучше так, чем в четырех стенах бобылем сидеть.
Старик уже пятый год работал обычным консьержем в новом высоченном красивом доме на соседней улице. Заработок был безобразно маленький, но дома в одиночестве он просто не находил себе места. Его рабочий пост располагался в стеклянном аквариуме между лифтовым холлом и вестибюлем на первом этаже подъезда. Пожалуй, вся его работа сводилась к торчанию на своем посту за широченным столом с пятью мониторами и телефоном. Да! И еще ему нужно было качать головой, когда с ним здороваются. Все остальное было даже не работой, а спасением от, набившей оскомину, рутины. Периодически работу разнообразила всякая приятная мелочевка. Иногда он придерживал двери, когда заносили что-то крупное. У него оставляли ключи, записки, коробки, сумки, просили проследить за детьми, во сколько они возвращаются из школы, наполнить о том и о сем, а также множество других мелких поручений, которые делали его причастным к жизни людей, населявших большой дом.
Дом был с претензиями на эксклюзивность. Старик посмеивался над пустыми понтами, которые сквозили здесь на каждом углу. Его развлекало то странное название 'лобби', которым обзывали вестибюль или подъезд, или парадное. Да и много еще чего глупого и странного происходило вокруг. В это дом консьержами брали только мужчин, или, точнее говоря, таких стариков как он. Зато называли их оперативными дежурными. Консьержей одевали в форму охранников, эффектно выглядящую внешне, но сделанную настолько похабно, что плеваться хотелось. В черных брюках, голубой рубашке и синем кителе он напоминал себе проводника поезда. Единственным отличием от сотрудника железной дороги была небольшая фуражка с лакированным козырьком, копирующая форменные фуражки американских полицейских времен сухого закона.
Так и сидел он в своем аквариуме сутки через трое, наряженный в одежду проводника в полицейской шапке. Раньше они менялись в семь утра, но месяц назад график сдвинули, и теперь он должен был заступать на смену в шесть утра. Кого-то это устраивало, кого-то - нет, старику это было безразлично. Да и причиной таких фатальных изменений он совершенно не интересовался.
Проснувшись, первым делом он померил давление, а потом сделал зарядку, умылся, позавтракал, и приступил к стандартному ритуалу сборов на работу. Он долго собирал себе еду, тщательно ее упаковывал и укладывал в старый, видавший виды, портфель. Старик полировал начищенные ботинки, придирчиво осматривал, отглаженную с вечера форму. Потом укладывал в портфель, завернутые в газету тапочки, старое застиранное полотенце, заветный мешочек с лекарствами и прочий мелкий скарб, который брал с собой на каждую смену.
Вышел он, как обычно, за двадцать минут до начала смены. Склизкая весенняя погода его не радовала, и он пошел напрямую через дворы, а не через сквер. За счет этого он затратил на дорогу не пятнадцать минут, а всего десять, и чем слегка удивил напарника.
Сменщик встретил его без обычной тупой шутки: 'А чего тебе тут надова, Ефимыч?'. Значит, у пузатого Пети какие-то неприятности. Если он так не шутит, значит у него какие-то нелады в жизни. Наверное, опять с женой поругался или сын пришел домой пьяный в стельку. Старик из вежливости поинтересовался у Пети как его дела и, услышав в ответ очередной многоэтажный пассаж, где упоминалась Петина жена, сразу успокоился. Все в Петиной жизни было по-прежнему.
Они расписались в журналах, предали ключи и карточки, и Федор Ефимович занял боевой пост за столом напротив большого раздвижного окна. Передача смены прошла как обычно. На мониторах бегали черно-белые фигурки, по кабельному телевидению он вполглаза смотрел какую-то скучную передачу про ловлю жемчуга в каком-то южном море, а потом про природу Антарктиды. Ему было все равно, что смотреть. Не любил он только новости. Стариковское сердце всегда сжималось, когда он слышал всякие неприятности про спад в экономике, катастрофы, гибель людей, грядущий конец света. Возраст, наверное.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: