User - o bdf4013bc3250c39

тобой. Что ж, дитя без отца растить?..

Несмотря на такой веский довод, Зинаида отказывалась понимать ее. Уж

лучше одной остаться, считала она, с ребенком на руках, чем мыкаться вот

так всю жизнь.

- Э-э-эх, - вздыхала мать. – Это вы, нынешние, так теперь думаете. А в наше

время супружеством дорожили, мужа ценили…

Зина уставала спорить, молча вставала, уходила в спальню и ложилась в свою

постель. Включала слабый ночничок над самым изголовьем и долго, пока,

переделав на кухне все дела, не укладывалась мать, читала. В ту пору она

очень увлекалась Львом Толстым и, читая его книги, все пыталась

представить себе Андрея Болконского или Анну Каренину пьяными и никак

не могла представить. Пьер Безухов, правда, по тексту романа, выпить любил, но как все-таки интеллигентно это у него выходило и куда уж его пьянству до

пьянства ее родителя, неизвестно за какие грехи данного ей в этой жизни!

Зина тяжко вздыхала, откладывала книгу, гасила свет и с грустными мыслями

засыпала. Рядом, на тесной полутораспальной кровати, еще долго не спала

мать и без умолку храпел мало-помалу трезвевший отец. А на следующий

день все повторялось один к одному, как в старой, приснопамятной сказке о

белой домашней скотинке.

55

Как-то раз отец проснулся среди ночи и начал вытворять что-то вовсе

невообразимое. От привидевшегося во хмелю он вскочил на кровати, пулей

вылетел из-под одеяла на пол и дико озирался по сторонам, размахивая

огромными ручищами, словно защищался от кого-то. Мать испуганно

вскрикнула: «Коля, Коля, что с тобой», - но безумный супруг не слышал ее и

рычал с пеной у рта:

- Сволочи!.. И среди ночи покою нет!.. Зарублю-ю-ю!.. – взвизгнул он и

кинулся на кухню, а оттуда в сени. Мать поспешила за ним (не выкинул бы

чего!) и только успела заметить спину разъяренного супруга, выбегавшего во

двор в одних трусах и с топором в руке.

- Боже мой, не попусти смертоубийства! – тихонько рыдала она, стоя у

калитки и глядя на огромную фигуру мужа, метавшегося по темной улице в

поисках неведомого ей обидчика.

- Мама, на кого это он взбеленился? – спросила дочь, следом за ней выбежав

из дома.

- Кто его знает, доченька, - поскуливала мать, обнимая Зину и крепко

прижимая ее к груди. – Поди-ка узнай у него, у пьяного-то…

- А раз так, то и узнавать нечего, идем домой, - позвала дочь, но мать

сопротивлялась, все высматривая мужа заплаканными глазами:

- Как же уйти-то? – возражала она, ломая руки. – А не ровен час, убьет кого?

- Да кого он убьет, мама? – успокаивала Зина. – Пробегается, выветрится и

вернется. А может, и заберут куда следует, нам же лучше…

- Зина, что ты такое говоришь? – вздрогнула мать и округлившимися от ужаса

глазами смотрела на дочь. – Тебе что, родного отца не жалко?

- Мама, мне гораздо больше тебя жалко, - парировала Зина. – Тебя он жалеет

хоть немного, а? Это ты все вокруг него носишься, противно смотреть даже.

56

А ему хоть бы хны, живет в свое удовольствие и помыкает нами. Я бы на

твоем месте как-нибудь плюнула ему трезвому в рожу, знаешь, смачно так, харчком, может, немного опомнился бы…

Зина развернулась и пошла в дом, оставив нечастную мать у калитки.

«Да и что я могу сделать, если ты добровольно взяла себе роль жертвы? -

подумала она про мать. – Невмоготу, так давно развелась бы с ним, никто

жалеть не станет. Или вон сходила бы к нему на работу, пожаловалась в

дирекции да сдала бы его в ЛТП.4 Подумаешь, персона нон-грата!»

По молодости лет ей многое, если не все, казалось простым и очевидным.

Она вернулась, снова легла, но сон не шел. Посмотрела на часы – половина

четвертого.

«Позвонить, что ли, в милицию? – подумалось ей. – Может, вернее

определят?»

Она встала и уже подошла было к телефону, но махнула рукой и взяла со

своего стола книгу. Присела на стуле и раскрыла зачитанные страницы

библиотечного тома. Попробовала читать – ничего не получалось. Все-таки

тревога за мать мешала ей воспринимать прочитанное. Он встала и снова

направилась к двери. Но слабый шум в сенях остановил ее посреди кухни.

Вскоре дверь распахнулась, и через порог ввалился обмякший отец и

неуверенными шагами, поддерживаемый матерью, направился в спальню. Он

понурил голову и едва слышно бормотал что-то несвязное. Мать из

последних сил, тяжело дыша, удерживала его обессилевшими руками и

глазами делала какие-то знаки дочери.

4 ЛТП - лечебно-трудовой профилакторий. В СССР и некоторых постсоветских странах — вид

лечебно-исправительного учреждения, предназначенного для тех, кто по решению суда

направлялся на принудительное лечение от наркомании и алкоголизма. Фактически ЛТП являлись

местом лишения свободы, где основным методом лечения был принудительный труд больного.

57

- Мама, ты что? – пыталась понять дочь, и мать, едва слышно выдавила:

- Смени… ему простыню… Та мокрая, поди.

Зина кинулась в спальню, сорвала с родительской кровати провонявшее

белье, быстрехонько вытащила из шкафа свежую простыню и раскинула ее

по-над матрацем, даже заправлять не стала. Мать осторожно подвела отца и

опустила его на постеленное, Тяжелое и обмякшее, пьяное тело рухнуло на

панцирную сетку. Сетка какое-то время поколыхалась, издавая тонкий

металлический цокот, потом затихла, и Зина вспомнила из курса физики:

«Затухающие колебания — это колебания, энергия которых уменьшается с

течением времени. Как все наглядно и очевидно».

Зина погасила свет, они с матерью улеглись, и тут ночную тишину прорезал

резкий, взрывной храп отца. Но это было уже совсем ничтожное неудобство

за весь нынешний вечер, и вскоре все в доме спали.

На следующий день, после шести уроков, Зина зашла в сельскую библиотеку, попросила московский телефонный справочник и записала адрес ближайшего

наркологического диспансера в Москве. Определив по карте его

местонахождение, она отправилась на автобусную остановку и уже через

полчаса входила в метро.

Добравшись до диспансера, она поинтересовалась в регистратуре, у кого

можно получить консультацию. Женщина-регистратор пристально

посмотрела на нее, попросила паспорт, завела карточку и отправила в пятый

кабинет, проводив девушку заинтересованным взглядом. Зина отыскала

нужную дверь, перед которой сидели двое мужчин, и спросила, кто из них

последний.

- Я последний, - буркнул пожилой мужичонка в засаленном пиджаке и

потертых джинсах и окинул Зину быстрым, цепким взглядом.

58

Зина кивнула и присела на соседнюю банкетку. Дядечка еще раз посмотрел

на нее и теперь уже не спешил отводить взгляд. Выглядел он отвратительно: седая грязная щетина на впалых щеках, тусклый, подслеповатый взгляд,