User - o bdf4013bc3250c39

Добряков кивнул непослушной головой и, преодолевая накативший морок,

повторил:

- Чего бушевали-то?

На Зину, наоборот, выпитое подействовало ободряюще. Ее щеки разгорелись, заплаканные глаза просохли, и через пару минут перед Добряковым уже

165

сидела прежняя Зина. Он, однако, это вряд ли заметил, поскольку явно и

целеустремленно пытался попасть носом в сложенные на столе руки.

- Эй, ты чего расслабился? – толкнула его Зина. – Нет, я еще не договорила.

Мы должны выработать совместную стар… стре… стратегию!..

- Я слуш-ш… - приподняв голову, промямлил Добряков.

- Закури и слушай.

Через силу он выпрямился и закурил. Сигарета и впрямь немного оживила

его. Смахивая пепел в пепельницу, но попадая почему-то в салат, он силился

смотреть прямо на Зину, но взгляд постоянно падал вниз, на стол. Так, мотая

головой сверху вниз, он и внимал рассказу Зины, отдававшемуся в его мозгу

глухой, тяжелой канонадой.

- Только ты ушел в магазин, позвонила Светка, ну, та подружка, про которую

я тебе говорила. «Все, говорит, Зинка, пропали твои денежки!» Меня как

молния расшибла. Чего, говорю, такое? А она: так, мол, и так, на имущество

твоего «Социального заказа», будь он проклят, наложен арест, а на ворюг на

этих заведено уголовное дело, чтоб им умереть и не встать. Та что, говорит, Зинка, плакали твои денежки! Она у меня вообще баба доброжелательная,

никогда в беде не оставит. Я, как услышала, обомлела вся. «Точно, -

спрашиваю, - знаешь?» А она: «Точнее некуда, по телику показывали!» Меня

в дрожь, думаю, с ума сойду. И тебя нет, как на грех! Все, думаю, не доживу, пока он явится. А тут еще Витька вернулся и давай на меня орать: зачем, мол, снова напилась? Я уже не выдержала – нервы на пределе, - наорала на него.

Он на меня, и пошло-поехало. Слава богу, ты пришел… С этим полегче…

Она налила еще стопку, выпила, закурила.

- Ну, чего молчишь-то? – еще раз толкнула она Добрякова.

Тот поднял осоловелые глаза, покачал головой, икнув, пробурчал:

166

- Непорядок!

- Ишь ведь, непорядок! – взвилась она. – Я, можно сказать, чуть не рехнулась

тут, а он – «непорядок». Непорядок еще ничего, мы все к непорядку

привыкли. А тут полный облом, крах, смерть! А он – «непорядок»… Э, да я

вижу, ты совсем в ауте. Стратегию вырабатывать когда будем?

- Стра… выбра… - бормотал невнятное Добряков, зарывшись головой в

скрещенные на столе руки.

- Витя! – закричала Зина.

На кухню вошел сын.

- Помоги-ка перенести его на диван в гостиной, пусть человек отдохнет

немного… И не смотри на меня так. Ты знаешь, у меня беда. Образуется все –

в рот не возьму, ты знаешь. Подхватывай его под левую руку, я справа…

Они перетащили Добрякова на диван, накрыли пледом. Витя вернулся в свою

комнату, Зина на кухню. И долго еще, пока водки не осталось совсем не

донышке бутылки, она все бранила и костерила «проклятых жлобов», куря

сигарету за сигаретой и развалившись на диванчике кухонного «уголка». А

потом, когда потянувшаяся за очередной стопкой рука бессильно упала на

стол, Зина и сама медленно сползла вниз, улеглась на диванчике, закрыла

глаза и уснула. Рука соскользнула со стола и, несколько раз колыхнувшись, повисла над полом…

* * *

Под самое утро Витя насилу растолкал Добрякова. Тот, промычав что-то под

нос, открыл наконец глаза.

- Мать ушла, - бросил Витя.

167

- Куда? – спросонья не понял Добряков

- К Петьке Волкову.

- А кто такой Петька Волков?

- Да ее бывший любовник, я же тебе говорил вчера.

- А зачем она ушла? – спросил угрюмо.

- Да кто ее знает!

- И не сказала ничего?

- Как не сказала! Тебя все пыталась разбудить. А потом говорит: «Ну какой из

него теперь стратег? Пусть спит. Схожу к Петьке, может, он что подскажет…»

- и ушла.

- Когда это было?

- С час назад. С тех пор я тебя бужу, только что добудился.

- А сейчас сколько?

- Половина шестого.

Добряков кое-как встал. На душе полыхал пожар. Он прошел на кухню,

откупорил бутылку пива и с наслаждением выпил. Закурил и позвал Витю:

- Где он живет, Петька этот?

Витя назвал адрес. Идти было недалеко – в соседний микрорайон. Добряков

выпил еще одну бутылку, третью сунул в карман куртки и вышел на улицу.

10

К дому Петьки Волкова идти надо было пять минут прогулочным шагом. Но

для Зины, проснувшейся от похмельной трясучки и сразу выскочившей в

168

будоражащую прохладцу весеннего утра, этот путь показался неимоверно

длинным. Она уже прошла добрую половину пути, как вдруг почувствовала

знакомую боль в бедре. «Дойду, нет?», - едва подумала она, как в суставе что-

то хрустнуло, а все тело содрогнулось в сильном шоке, будто от

электрического разряда. Ее пробила испарина, она поискала глазами, где бы

присесть, и увидела неподалеку, под березой, одинокую лавочку перед

детской песочницей. Она немного постояла, опираясь на здоровую ногу и

набираясь сил. Потом осторожно сделала один шаг, другой. Боль не утихла, но стала не такой острой. «Доковыляю», - решила она и глазом измерила

оставшееся до лавочки расстояние. Было приблизительно метров пятнадцать, шагов двадцать. Утерев пот со лба, она увидела лежавшую в стороне от нее

толстую палку. Минуту она раздумывала, что будет проще: добраться до

лавочки без палки или нагнуться и все-таки взять ее. Представила, что

придется нагибаться и снова разгибаться, и решила не рисковать, чтобы не

застыть в нелепой позе посреди улицы. Сделала еще три шага, снова

отдохнула, потом еще три, еще. Так, с перерывами, она за несколько минут

одолела это расстояние и с облегчением опустилась на скамейку.

И в тот же миг жгучая боль пронзила ее, ей показалось, что ногу отрывают

калеными щипцами. Она громко вскрикнула и судорожно вцепилась в спинку

скамейки, изо всех сил сжимая пальцами сухое дерево. Кусочки засохшей и

отлупившейся краски острыми бритовками впились в ладонь, между пальцев

проступили капли крови.

Боль длилась долго, неимоверно долго. Зина была на грани обморока. Она

сознательно прикусила до крови нижнюю губу, но не почувствовала боли. А

ей так хотелось, чтобы эта боль, относительная терпимая, заглушила ту,

первую, которая никак не хотела отступать.

«Что за наказание?» - простонала она, но даже сокращение голосовых связок

отозвалось во всем теле очередным острым спазмом.

169

«Не надо было резко садиться, - поняла она…»

И Зина даже немного приободрилась от этого пусть и не своевременного, но

верного решения. По крайней мере, теперь стало ясно, что резких движений

надо избегать.

Наконец боль утихла. Осторожно подтянув больную ногу, Зина медленно