User - o bdf4013bc3250c39

Вошла Зина с полным стаканом, на дне которого болтался мутноватый

осадок.

- Не растворилось? – спросил Добряков.

-А таблетка никогда целиком в воде не растворится, если не шипучая. Ничего, покруче наклоню, уйдет… Кто будет поить?

- Давай уж ты. Ты прикинься Веркой – мол, вернулась я. Может, он твой

голос за ее примет.

Зина кивнула и осторожно подошла к сыну. Виктор теперь уже раскачивался, перекатываясь с носков на пятки, и бормотал угрозы медленно, отчетливо.

- Витя, они больше тебя не тронут, - негромко, выговаривая каждое слово, сказала Зина. – Это я, Вера. Я вернулась к тебе. Мне никто, никто, кроме тебя, не нужен. Прости меня. Я тебя люблю!..

Подружка-медсестра, видимо, оказалась права: голос, раздавшийся в его

теперешнем мире, Виктор услышал. Он слегка вздрогнул, медленно повернул

голову к матери и посмотрел на нее в упор невидящими (она понимала)

глазами.

377

- А эти твари не получат ее… - скороговоркой, взахлеб зачастил он. – Думают, получили… Не знают, что я герой афганской войны… (Зина удивленно

посмотрела на Добрякова, тот пожал плечами.) Я их всех!.. Вот только взвод

свой построю… В ночную разведку… Найдем ее…

- Витенька, да вот она я, - снова начала Зина прежнее. – Я вернулась. К тебе

вернулась. Хочу, чтобы ты со мной выпил. За то, чтобы никогда больше не

разлучаться… На вот, выпей, - она поднесла стакан к самому его лицу и

коснулась кромкой губ.

Того, что произошло потом, ни Добряков, ни Зина даже предположить не

могли. Виктор вдруг подпрыгнул, отскочил в сторону, выронил подушку и

завопил:

- Сволочи!.. Гады!.. Опять увели!.. Ну, берегитесь!

Он напружинился и стремительно кинулся на мать. Выбил из рук стакан и

оттолкнул ее с такой силой, что она, задрав ноги, отлетела в угол и во весь

рост грохнулась на пол.

- Держи его! Нога!.. – простонала она, скривившись от боли.

Добряков метнулся к Виктору, повалил и подмял его под себя. Он

почувствовал, как напряглось тело парня, и ему стоило немалых усилий

удерживать его.

- Чего делать-то будем? – крикнул он Зине, заливаясь потом.

- Не знаю, не знаю! Ничего не знаю! – Зина готова была разреветься. – Что-то

не сработало. Где-то мы дали маху…

378

- Не ной только! – одернул Добряков. – Звони снова, я пока держу его… Витя, спокойнее. Она вернется. Мы их всех отвадим. Передохни чуток, и отвадим.

Разберемся с ними, - успокаивал он брыкающегося Виктора.

Зина кое-как поднялась и доковыляла до телефона.

- У него… приступ… Ну да, внезапно… Не получилось… Удерживаем… Ага,

ладно… А по другому никак?.. Ладно, спасибо…

Она положила трубку и посмотрела на Добрякова взглядом, полным

отчаяния:

- «Скорую» вызывать надо. По другому не выйдет. Она говорит, следить за

ним, чтобы не убежал никуда.

- А без «скорой» нельзя?

- Можно, конечно, но это будет длиться дня два-три… Я не выдержу, Егор…

- Да-а, - протянул Добряков. – Ну вызывай тогда. Он вроде пока присмирел.

Виктор, точно, совсем успокоился: затих и неподвижно лежал на спине,

устремив экстатически расширенные глаза в потолок.

- Пойдем на кухню, - позвала она. – Оттуда позвоню. Как бы он чего не

услышал.

Они вышли из спальни, Зина заперла дверь на ключ.

- Дай мне выпить, что ли, - попросил Добряков. – Сердце не на месте.

- И я с тобой, - поддержала она. – Наливай. Я пока позвоню.

Добряков до половины наполнил два стакана и нетерпеливо ожидал, пока

Зина закончит разговор.

379

- И когда обещали быть?

- Как только, так сразу, не знаешь, что ли, их ответ? – отмахнулась Зина и

передразнила: - «У нас, кроме вас, много вызовов». Будто каждый третий в

Москве страдает сегодня «белочкой»!

Они выпили и едва успели закурить, как из спальни донеслись истошные

вопли Виктора.

- Пустите, гады!.. Всем пасть разорву!.. Всех на кукан насажу!.. – голосил он

и дергал, колотил, толкал, пинал дверь. Зина и Добряков настороженно

молчали.

Потом вдруг крики и удары внезапно стихли. Зина на цыпочках подошла к

двери, Добряков за ней. Из спальни не доносилось ни звука.

- Успокоится, ничего, - понадеялась Зина и поманила Добрякова за собой на

кухню.

Они еще выпили, настороженно переглянулись.

- По идее должны скоро быть, - Зина посмотрела на часы. – Наверное,

спеленают его в смирительную рубашку и обколют уколами.

- В больницу не заберут?

- Только с нашего разрешения. Но мы ведь его не отдадим, правда?

- Нет, конечно, - равнодушно подтвердил Добряков. – Усыпят, проспится…

- Ты на меня не в обиде?

- За что?

- Ну, за все это, - она повела руками по сторонам.

380

- Нисколько. Ты же меня в свое время выручила…

- А вот про это не надо, ладно? – перебила Зина и слегка покраснела.

- Да я и не про «это» вовсе, как ты говоришь, а про адвоката. Денег не

пожалела…

И он замолчал, вертя в руках пустой стакан и примериваясь, как бы снова

наполнить его.

Тишину прорезал громкий и хрусткий звон разбитого стекла.

Забыв про боль, Зина опрометью рванулась в спальню. Добряков был уже

рядом и, не дожидаясь, пока Зина вставит ключ, оттеснил ее, немного

разбежался, выбросил вперед правую ногу и высадил дверь.

Окно в спальне было разбито посредине. Рваные осколки нависали над

отверстием, весь пол был усеян острой стеклянной крошкой.

Добряков подскочил к окну, распахнул рамы и упал грудью на подоконник,

свесившись вниз.

Там, под самыми окнами, был разбит небольшой цветник, огороженный

толстой проволокой, которая крепилась к четырем тонким металлическим

трубкам, вбитым по углам цветника. На одну из этих трубок и угодил Виктор.

Он лежал неподвижно, лицом вниз, а из его спины торчал тонкий ржавый

патрубок. Белая футболка наливалась, пропитывалась кровью, которая

густела на глазах - под стать буйно цветущим ярким бордовым георгинам.

Подбежавшая Зина, едва перегнувшись через подоконник, зашлась диким,

судорожным криком и лишилась чувств. Не подхвати ее Добряков вовремя,

так, наверное, и устремилась бы вниз, к своей самой большой в жизни

потере…

381

19.

За бешеные деньги Зине удалось похоронить Виктора на одном из

престижных кладбищ города. Перед погребением погибшего отпели в

кладбищенском храме. Взахлеб рыдая над гробом, она первой бросила в

могилу горсть влажной земли.

Вечером после похорон она выпила почти литр водки и уже к полуночи

отключилась, но сумела самостоятельно добраться до постели и даже

раздеться.

Помочь похоронить сына она попросила своего дружка Петю, чему поначалу

Добряков горячо воспротивился.

- Что, я один не справлюсь, по-твоему? – кипятился он в утро похорон. –