Александр Шуваев - Гном. Трилогия

- Молодой человек, в приюте, где я провела два незабываемых года, были приняты более простые и ясные формулировки. Итак: что вам угодно?

- Мы планируем производить значительные объемы готовой одежды и белья. Речь идет о повседневной и рабочей одежде, предназначенной на удовлетворение самых первоочередных нужд в послевоенной Европе. В России, разумеется, тоже, но нам необходима ваша консультация, чтобы изделия не выглядели слишком уродливыми именно на глаз европейца. Пока суть да дело, мы можем неплохо заработать и дать работу многим и многим.

- Я поняла. Но вы, - кивнула Габриэль переводчику, - лучше все-таки переведите. Я, оказывается, подзабыла русскую речь. Но услышать слово "сука" после перерыва в пятнадцать лет, право же, - восхитительно. Оно напоминает о молодости, даже будучи обращено не ко мне.

Собеседник ее покраснел, а она продолжила.

- Я, действительно, никогда не занималась готовым платьем и, тем более, комплектами готового платья для провинции. Но, пока я вас слушала, у меня возникли две-три идеи, и теперь я думаю, что это может быть интересно. При всей моей любви к деньгам, это для меня, в конце концов, самое главное. Тем более, что соотечественники не желают видеть меня в моей собственной стране. Меня обвинили в сотрудничестве с наци, а я сотрудничала только с одним. Согласитесь, что это несколько разные вещи, но мне, тем не менее, грозила отправка на Острова, если не гильотина. Если бы не вмешательство моего старого приятеля Уинстона, не знаю, чем бы могла кончиться эта идиотская история.

- Это большой секрет, мадам, но именно премьер-министр порекомендовал вас - нам. Не он один, но и он тоже.

- О-о-о... Не оправдать рекомендацию такого рода было бы преступлением. Вы не пожалеете, что приняли ее. Пожалеет кое-кто другой.

- Старая сука. Ей и пятнадцать лет тому назад было уже сорок пять, а она: "мо-олодость!". А сейчас шестьдесят, а она любовником-фашистом хвалится... Тьфу!

- Ты, Петро, по себе не суди. Для таких людей твои мерки, - того... Все равно, как Сибирь - портновским сантиметром. Поэтому и слушать тебя смешно. Так что заткнись и не позорься...

- Интересно, - как это сделано? Ведь это же не швы, нет? - С этими словами Габриэль приподняла мешковатую куртку с капюшоном, и это оказалось труднее, чем она ожидала. - О-о-о... Это для настоящих мужчин.

- Очень плотное плетение, мадам. Спасает почти от любого дождя и промокнет, только будучи довольно надолго помещено в воду. Не продувается никаким ветром и весьма теплое. Поэтому тяжеловато. А это, действительно, не швы. Это полосы и узлы модульного плетения, призванные сохранить форму изделия. От вытягивания, от любой деформации, вы понимаете.

- Можете не сомневаться. Только к чему такие сложности? Сшить из отдельных деталей, как делалось тысячи лет, ровно в тысячу раз проще.

- Вы, безусловно, правы. Но тут вмешалось одно обстоятельство: станок, сконструированный для совсем других целей, уже существовал. Производство его давно освоено и поставлено на поток. Его только существенно упростили для новых задач... И теперь не нужно ни ткацкой фабрики с ткачихами, ни раскройки, ни шитья, ни ниток для шитья, ни самих швей: пряжа, станок, - и один работничек на двадцать-сорок автоматов. Ну, и, на заднем плане, - модельер.

- И, полагаю, между ними, еще кто-то, кто к каждой модели, к каждому размеру делает валики для этого вашего жаккарда-модерн.

- Это не валики, тут совсем другой принцип. Это...

- А! - Француженка махнула рукой. - Это совершенно не важно. Для меня это будут валики. А теперь покажите мне пряжу. Все сорта. И еще волокно для пряжи... это же какое-то искусственное волокно, вроде новомодной вискозы?

- Можно сказать и так, мадам. Только сортов у нас довольно много. И волокно не только искусственное.

- Это у нас что?

- Международного названия не имеет, а мы зарегистрировали под названием "арлон". Превосходно подходит для изготовления парашютов и веревок для горных войск. Очень прочен и легок.

Некоторое время иностранная специалистка так и этак крутила волокно, требовала готовых ниток потоньше и потолще, крутила их тоже, пробовала на разрыв, одобрительно бормоча себе что-то под нос, явно не видя и не слыша ничего вокруг себя, а потом, вздохнув, спросила:

- Эти ваши станки, - они чулки могут? У них, правда, будет большой недостаток, - пары хватит года на два, если не больше, но для завоевания рынка это даже и хорошо. Потом поправим под благовидным предлогом...

Это было первое из двух Исключений. Об истоках второго общепризнанный отраслевой миф рассказывает нижеследующее.

Сергей Борисович Апрелев (Борисом звали еврея-санитара, а "апрель" - было название месяца в 1927 году, когда Сереньку подбросили на крыльцо детприемника в городе Ростове), собираясь на нынешнее свое рабочее место, так называемые "Пещеры", закрыл за собой стеклянную дверь в прозрачной стене и переоблачился: поверх чистых солдатских кальсон и нижней рубахи с завязочками надел комбинезон из белоснежной шелковистой материи и глухой тканый шлем с прозрачным забралом. Нижняя часть комбинезона представляла собой штаны, составлявшие единое целое с чулками. В качестве обуви тут предусматривались стерильные тапочки, отлитые из белой резины, которые нужно было извлечь из герметичного бумажного пакета. В соответствии с вышеуказанным мифом, Габриэль, увидав конструкцию комбинезона, сначала широко раскрыла глаза, потом крепко ухватила себя за короткие кудряшки над висками и голосом потрясенно-ожесточенным, почти с ненавистью произнесла исторические слова:

- Пояса... подвязки... резинки... merde...

Так в мире появились и начали входить в массовый обиход колготки, они же Исключение Љ2. Их путь в массы был не прост, не прям и не легок, но, в итоге, все-таки чрезвычайно успешен. Предвидя это, великая Габриэль рекламировала их, как чрезвычайно удобную новинку для "детей дошкольного возраста, посещающих дневные и круглосуточные пансионаты" и только через несколько лет умудрилась сделать их модными также среди взрослых девушек и работающих женщин.

Иным было продвижение арлоновых чулок-"паутинок": они захватили весь мир в считанные месяцы, как во времена оны - эпидемия "испанского" гриппа. На современный взгляд, надо сказать, они вовсе не были такими уж исчезающе-тонкими, но тогда казались истинным чудом деликатности и изящества.

Две эти концепции получили название Исключений по причине того, что консультантка из прекрасной Франции попросила у нынешнего своего нанимателя себе долю от продаж только этих двух изделий. Совсем небольшую. Чтобы не бедствовать в старости. Обязуется больше ни о чем подобном не просить. Ей сознательно пошли навстречу, понимая, что речь может идти об очень, очень солидных суммах. Для такого человека не жалко. Все остальные грандиозные деяния и великие подвиги она честно совершала за персональный оклад и премии. Премии были солидными, но те идеи, модели, организационные и рекламные ходы, за которые их выписывали, приносили прибыль в тысячи, в десятки тысяч раз большую.