Александр Шуваев - Гном. Трилогия

Так. Если он будет командовать в этом стиле, то долго не протянет. Свихнется или вообще помрет. Пока это не сказывается на эффективности, пусть его. Вот только святые плохо подходят на роль успешных полководцев. Ладно. Если гуманизм помешает ему побеждать, - заменим. Если надорвет сердце, - похороним с почестями. А, так он, оказывается, еще не все сказал?

- Если мы, строя новую жизнь, будем по-старому относиться к людям, как к дешевому расходному материалу, новая жизнь тоже очень скоро обернется старой.

Последнее время Иван Данилович все чаще беседовал с Чжу Гэ-ляном непосредственно, тет-а-тет, молодой коммунист быстро, можно сказать, - стремительно набирал вес, становясь по-настоящему значимой фигурой, и договоренности с ним выполнялись. Судя по всему, он отлично обходился без инструкций с юга, принимая решения, в конечном итоге, самостоятельно.

- Послушай-ка, речь пойдет почти исключительно о военных вопросах. Поэтому, может быть, позовешь этого своего столяра?

- Товарищ маршал, если вы сомневаетесь в моей способности разбираться в вопросах военной стратегии и оперативного искусства, то будете совершенно правы. В отличие от своего друга Сун Бо я не имею ни нужных знаний, ни, видимо, надлежащих способностей. Поэтому я, осмелившись выдвинуть догадку о теме данной аудиенции, постарался подготовиться к ней и подробно обсудил военные вопросы со своим другом.

- Господи. Я то и дело забываю, насколько ты китаец, и все время попадаю впросак. Ладно. Но если ты плохо выучил уроки, мы пошлем за ним... Итак, - он вздохнул, - главный вопрос: сдюжит ли группировка под Пхеньяном? Я не просто так спрашиваю, мы с товарищами прикидывали и так, и так, и, знаешь ли, сомнения остаются. Американцы закусили удила, и конгресс дает военным почти все, что они просят. И деньги, и технику, и даже людей.

- То, что я уполномочен сообщить, совершенно секретно. Эти сведения не должны дойти даже до ваших ближайших помощников на протяжении по крайней мере двух недель. Вы согласны? - Черняховский кивнул. - Первое: переброшенной через границу, собранной по дополнительному набору в Корее, сосредоточенной в оперативном тылу группировки хватит для того, чтобы бороться с силами империалистов на равных, даже учитывая подошедшие к врагу подкрепления. Второе: план кампании не предусматривает защиты Пхеньяна любой ценой, а ее целью является не отражение наступления противника на каких-то рубежах, и даже не отбрасывание врага за 38-ю параллель. Штаб НОАК предполагает в ходе стратегического отступления растянуть силы противника в неудобной для маневра горной местности, рассечь на отдельные фрагменты, окружить и уничтожить основную часть группировки войск южного альянса.

Это ему кое-что напомнило: мешки-"моття" времен зимней войны в Финляндии. Масштаб, конечно, не тот, а так, в принципе, похоже. Правда, делиться этими воспоминаниями Иван Данилович не стал. Еще обратила на себя внимание непринужденность, с которой китайские братья из оперативных соображений пожертвовали чужой столицей. Интересно, хозяев-то спросили, или как? Извиняло их то, что, доведись им сдавать свою, - Черняховский практически не сомневался в этом, - они пошли бы на это с тем же хладнокровием. После тридцати лет смуты с непрерывными войнами цена человеческой жизни становится чем-то уж вовсе абстрактным. Полмиллиона туда - полмиллиона сюда, и не впервой, и ничего страшного. Какое-то значение имеет только победа.

- О как! А это... того, не слишком смело? Американцы ведь могут и не полезть в эту вашу ловушку, а?

В способности отборных частей НОАК к столь сложному маневру он не сомневался. Наряду с крупномасштабными ночными боями, стратегическое отступление относилось к уникальным умениям НОАК и ее высших командиров, для всех остальных армий во Вторую Мировую отступление было если и не синонимом поражения, то, по крайней мере, вынужденным видом боевых действий, неблагоприятным развитием событий и дурным признаком. Без малого, двадцатилетний опыт войны в Китае научил генералов НОАК использовать для разгрома врага не только преднамеренный переход к обороне, но и умело спланированное отступление. Остальные армии не имели и не могли иметь времени научиться этому. А вот в том, что южная коалиция попадется на эту удочку, он определенные сомнения испытывал.

- Доля риска на войне всегда присутствует. Но существуют два обстоятельства, которые позволяют рассчитывать на успех. Союзникам только кажется, что они имеют серьезный опыт континентальной войны*, а на самом деле Африканская, - да и Итальянская! - кампании достаточно нетипичны и могут только сбить с толку. Ну а во-вторых, - Макартур...

- Да. Это обстоятельство, безусловно. И о нем я как-то не подумал.

Это было тем более странно, что они с Апанасенко и Пуркаевым подробно, профессионально разобрали все операции Макартура-полководца и сделали свои, достаточно однозначные выводы.

* Напоминаю: тут никакого "Оверлорда" не состоялось, поэтому союзники не дрались среди живых изгородей Северной Франции, не попадали под раздачу под Арденнами, сами никого не варили в "Фалезском Котле", и не захватывали мостов через Рейн. Много чего не пробовали.

Присланный по просьбе Чжан Си-чжао консультант поначалу его разочаровал. Очевидно, он ждал чего-то совсем, совсем другого. Плотный мужик лет тридцати, с округлым лицом, таких в центральной России двенадцать на дюжину. Нет, с самого начала существовало понимание, что кого-то, известного на весь свет ему не пришлют ни в коем случае, прибудет хороший специалист из числа не самых известных, да еще под чужой фамилией. Так что был ли прибывший в качестве военного консультанта "Иван Крылов" - Крыловым, да и вообще Иваном, тайна сия велика есть. Хотя, - остановил он резвый бег своей дедукции, - это же не шпион, а летчик. Вряд ли его долгое время приучали отзываться на чужое имя, не реагируя на свое. Так что, скорее всего, именно Иван. Со второго взгляда, он понял, что не все так просто. Во-первых, от приезжего исходило явное ощущение недюжинной, угрожающей физической мощи. Будучи очень сильным от природы и, к тому же, физически хорошо развитым человеком, Чжан Су-чжао умел видеть чужую силу, - без этого невозможно сколько-нибудь успешное занятие единоборствами, - и не мог ошибиться. Во-вторых, впечатление от мягкого, добродушного лица с обаятельной, открытой улыбкой радикально меняли очень ясные, пристальные, редко мигающие глаза товарища Крылова. С ним не всякий решился бы мериться взглядом, дабы не потерять лица, хоть и в мелочи: мужчины поймут. Добродушные люди с такими глазами, при необходимости, во время войны и расстреливали спокойно, без лишних переживаний.

А, кроме того, он приезжего, похоже, помнил. В апреле сорок третьего, под Воронежем, кажется, мелькал такой вот молодой, но кряжистый летчик с неровными зубами, совсем еще зеленый. По зубам-то он его, собственно, и узнал. Это знакомство могло оказаться вовсе некстати, но и, с другой стороны, ничего страшного: слишком много времени прошло, слишком типичным китайцем он успел стать с тех пор. Впрочем, он не любил, когда что-то остается не до конца ясным. Пока беседу следовало вести через переводчика.