Сергей - o a580d12bc6bf93e3

Артём Рыжков "Куда улетают воздушные шарики?"

- Наша любовь самая великая, но жизнь так коротка для нашей любви, так коротка, поэтому, прошу

тебя, подожди меня на небе.

(Матадор)

ЧАСТЬ 1

Когда-нибудь я расскажу ей об этом, но позже . Вначале я должен вспомнить. Смогу ли? Не знаю. Ведь

одновременно нужно где-то обитать, слышать музыку, искать кино, следя за тем, как недавно устойчивый угол

ускользает, изворачиваясь, дорога ведет за угол. Мне трудно угнаться за ней, впрочем, ей я могу все

сказать и сейчас. Но стоит ли?

- Ты красивая.

- Откуда ты знаешь?

- Не знаю, просто не с кем сравнить. Блеклые камушки, усталые, с обветренными

губами насекомые.

Я сижу на скамейке, а они шастают по моим ногам, лижут складки плаща, а если бы я курил, прислушивались бы к дыму, скользящему.

- Почему ты не куришь?

- Не умею.

-

А ты положи льдинку в рот и выдувай облачки.

Вчера мы шли по окаченным улицам, ты слегка морщила лоб, а я по его еле заметным стрелочкам узнавал

направление. Мы о чем-то говорили, возможно...

- Странно, вчера я не видела здесь мертвой ласточки.

Искрящаяся, как бенгальский огонь, улыбка. Я знал, что это и было вчера. Шаркнул и наступил

на хрупкое крыло, хрустнувшее.

У любопытной ласточки лопаются глаза, два изумрудных шара, они увидели слишком много, чтобы

вместить. А потом обстрелянный дождем дворник положит растерзанное тельце в мешочек и отдаст

своей гибкой лоснящейся кошке или надломленной жене.

- Я не ем птиц.

- Это уже не птица, перестала летать.

Хрустящее крылышко, а дальше лужа с отражением тумана, в котором утопает трава. Спасите!

Видна каждая росинка. Переплетение вен и прожилок. Салатовый цвет. Eiro бы на блюдо рядом с

красным от помидоров и желтым от лимона. Неспелым, еще зеленым.

Ты ступаешь в лужу, и на твоем ботинке колышется радуга. Я нагибаюсь, чтобы ее поднять, но

вместо этого кидаю в нее клочком земли, рассыпчатой. И вот радуга уже не радостна, а печальна.

Купается, а лужа позади поблескивает. Я зачем-то оглянулся, может, чтобы не забыть.

-

В нашей радуге обитало всего три цвета без остальных, несочетаемых.

- Только животные могут сочетаться вдвоем.

Чуть дальше, на бровке, один воробей чирикнул что-то порывистое, а другой сел ему на спину, когти растопырив.

-Наверное, стоило добавить нежно-голубого...

Твое лицо смотрит на желтое небо, мое - на желтизну твоих волос.

Достаю из кармана пушистую кисточку и раскрашиваю твои волосы нежно-голубым.

Неполноценная радуга улыбается из следующей лужи.

Твоя голова поворачивается в профиль, зубы злобно клацают, да так, что я понимаю: кошке

придется выгибать спину и трубить хвостом на пустой желудок.

Я пытаюсь переменить тему нашего молчания, перепрыгивая из лужи в лужу, а ты ищешь глазами

скамейку и, не найдя, выдумываешь ее на моих глазах.

Мы садимся.

Под ногами вроде бы сухо, и поэтому нам совершенно не о чем говорить. Твой ободряющий взгляд

и фраза: «Как жаль, что ты не куришь, а то бы я прислушивалась к твоему дыму!» А пока я

прислушивался к своему сердцу, оно прислушивалось ко мне, а ты иронизировала над моей тенью, тонкой и беззащитной. Немного позже, когда она вызвала в тебе жалость, ты набросила ей на плечи

свой плащ, а голову покрыла лепестками тюльпана с клумбы, за которым моя тень ненадолго отлу-

чалась

тайно.

Мы сидели и смотрели по сторонам, разговаривая о чем-то потустороннем. Ты сказала, что в

складках твоего плаща водились насекомые. Ночью в своей комнате я понял, что ты просто хотела

привлечь мое внимание к своим ногам, но тогда я всего лишь перебирал складки твоего плаща на плечах у

моей тени, уютно.

Помню, я подумал, что ты где-то вычитала эту фразу, возможно, у меня, но тогда я был очаро ван твоей

фантазией и смаковал восклицательный знак.

Позднее он обернется вопросом.

Мы сидели, а над нами падали звезды. Ты говорила, что они слишком далеки и что, к сожалению, мы не можем

уследить за

беспорядочными тропами их падений.

И тогда я тоже упал.

Ты сказала, что все произошло слишком быстро, а скамейка - это не высота для звезды моего полета. Я

забрался на дерево и летал. И ты никогда больше не просила меня падать, но иногда я делал это без спроса, выпив шампанского, на грудь к твоей подруге. Для тебя это прозвучало как затасканная метафора, и на время я

упал в твоих глазах.

- Ау, ты где?

- Я здесь, но меня больше не видно.

- Ты стал невидимкой?

- Незаметкой.

Время шло, мы сидели на скамейке. Я, к сожалению, не курил. Все звезды давно разбились о

землю, а экстраординарные - на пары. Вот и мы, готовые примкнуть к ним в бисерном круженье, брели

к твоему дому, за угол - там встречает дождь.

У подъезда краткое прощанье:

- Ты меня будешь помнить?

-Да.

-Долго?

-Всю ночь. А ты?

8

1

-Я - нет. Я тебя не забуду.

За угол - туда, где стрелочка, мой дом.

******

Сегодня трудно вспомнить о вчера, и о том, как мы встретились впервые. Много лиц, а одно, стесняясь, надвигается, ресницы становятся длинными, длинными, задевают краешки моих бровей.

-У тебя в глаз пушинка попала.

-А у тебя соринка.

-Меняемся?

Ты заговорила со мной. Произнесла предложение, другое, а я, еще не зная, что это ты, остроумно отклонял

и расставлял знаки препинания. Ты спотыкалась и запрокидывала глаза. Может,

искала желтое небо?

Твои ресницы бились и хлестали по моим безразличным глазам. Ломались, а потом я впервые увидел твою улыбку.

Ту, глупую, помнишь?

- Почему ты спрашиваешь?

- у тебя память короткая.

- Память измеряется не длиной, а воспоминаниями.

- Вот видишь, какое длинное слово!

Улыбка изменила твое лицо, превратив в другое, в новое, еще более незнакомое и как будто отдаляющееся.

Новая улыбка.

- Мне нравится, как ты улыбаешься.

- А мне нравишься ты.

Ты попросила меня о чем-то, я зачем-то кивнул.

- Что, киваешь?

- Нет, я помотал головой.

- Да, ты помотал головой, да.

Я принес то, о чем ты меня просила, квадратное и блестящее, и ты долго разглядывала его, как зеркальце, делая пометки. Я даже попытался перегнуться через твою руку и заглянуть: ряды перекрестиков и кружочков.

Кажется, был мой ход. Я взял ручку и провел перечеркивающую синюю полоску. Ты сжалась, немного похожая на

кошку, потом сжалась еще, и вот уже кошка гонится за мышкой, шмыгнула в норку. А кошка давай ее выманивать

кусочком сыра. Но мышка - не ворона, а кошка - не лиса.

- Знаешь, почему нолики всегда выигрывают? Потому что они круглые. Поэтому апельсин всегда вкуснее

банана. Поэтому шарики умеют летать, а люди - нет.