Ноам Хомский - Как устроен мир

Совершенно ясно, что если воспринимать Вторую поправку буквально, то в ней нет разрешения людям владеть оружием. Но законы никогда не понимаются буквально, в том числе поправки к конституциям и конституционные права. Законы позволяют, чтобы с течением времени им сообщали разрешительное толкование.

Но разногласия по огнестрельному оружию отражают серьезные проблемы. В стране есть ощущение, что люди находятся под ударом. Думаю, они неверно воспринимают источник удара, но само ощущение безошибочное.

Правительство — единственная структура власти, хотя бы частично подотчетная населению, поэтому бизнес, естественно, превращает во врага его, а не совершенно никому не подотчетную корпоративную систему. После десятилетий усиленной пропаганды, организованной бизнесом, люди видят в правительстве врага, от которого необходимо защищаться.

И это небезосновательно. Правительство действительно авторитарно и враждебно большинству населения. Зато на него можно хоть как-то влиять — и порой влияние может быть сильным, причем оказывает его само население.

Многие из выступающих за ношение оружия инстинктивно опасаются правительства. Но это — ненормальная реакция на реальную проблему.

Корр.: Пресса разжигает в людях ощущение, что им угрожают?

Пресса способствует глубинному чувству, что правительство — враг, и мешает осознать источники реальной власти в обществе — тоталитарные институты, каковыми являются корпорации, ставшие интернациональными и властвующие в экономике и почти во всей нашей социальной жизни. Собственно, это корпорации устанавливают условия для действий правительства и в значительной степени его контролируют.

Пресса день за днем рисует одну и ту же картину. Люди просто не сознают, что представляет собой причиняющая им страдания система власти. В результате они начинают видеть врага в правительстве — так и было задумано.

У людей есть самые разные соображения, делающие их противниками контроля за огнестрельным оружием, но существует слой населения, ощущающий угрозу, которая исходит от могущественных сил, начиная от Федеральной резервной системы и Совета по международным отношениям и кончая большим правительством и «вы сами знаете кем»; эти люди ищут защиты в огнестрельном оружии.

* * *

Радиослушатель : Насчет контроля над оружием. Я считаю, что США все больше превращаются в страну третьего мира, и этот процесс мало что могло бы прервать. Оглядываясь вокруг, я вижу много стран третьего мира, где граждане не потерпели бы свои нынешние правительства, будь у них оружие. Вот я и думаю, что люди проявляют близорукость, когда выступают за контроль над оружием и одновременно понимают, что правительство у них совсем не то, какое надо бы иметь.

Это отличная иллюстрация главного заблуждения. Да, на правительстве пробу негде ставить. С другой стороны, оно хотя бы частично подотчетно нам, и то, в какой степени, зависит от нас самих.

А все зло, самый большой вред заключается в том, о чем вы даже не упоминаете, — во власти бизнеса с его высокой концентрацией и нынешней высокой степенью транснациональности. Власть бизнеса — вот истинное зло, и она совершенно никому не подотчетна. Это — тоталитарная система, оказывающая огромное влияние на нашу жизнь. И она же — главная причина того, что правительство не отражает наши интересы.

Видеть в оружии способ этому противостоять — нелепость. Во-первых, США — не слабосильная страна третьего мира. У людей револьверы, а у правительства танки. Если люди обзаведутся танками, правительство пустит в ход атомное оружие. Насилием с ним не сладить, даже если вы считаете морально оправданным прибегать к силе.

Огнестрельное оружие в руках американских граждан не сделает их страну доброкачественнее, а только усугубит жестокость, беззаконие, разрушения. Поэтому, даже признавая те соображения, из которых исходят противники контроля над оружием, я считаю их жертвами прискорбного заблуждения.

Превращение в страну третьего мира

Корр .: В докладе Американского бюро переписи населения говорится, что количество работающих бедняков выросло на 50 процентов: люди имеют работу и все равно живут ниже уровня бедности.

Наше общество переползает в третий мир, и это — один из признаков этого процесса. Имеет место не только безработица, но и сокращение заработков. В реальном исчислении зарплата снижается с конца 1960-х годов. С 1987 года этот процесс распространился на людей с высшим образованием — поразительная перемена!

Нам твердят о каком-то выздоровлении, и подобие выздоровления действительно имеет место. Оно происходит в два раза медленнее, чем прошлое, послевоенное выздоровление от рецессии (всего таких выздоровлений можно насчитать с полдюжины), а темпы создания новых рабочих мест составляют всего треть тогдашних. К тому же — еще одно отличие от прежних выздоровлений — сами создаваемые рабочие места теперь низкооплачиваемые, огромное их число попросту временные.

Называется это «растущей гибкостью рынка труда». Словечко «гибкость» сродни слову «реформа»: предполагается, что это что-то хорошее. Но на самом деле «гибкость» означает неуверенность. То есть вы ложитесь спать в сомнении, останется ли у вас наутро работа. Любой экономист объяснит, что это благотворно для экономики — для извлечения прибыли, а не для уровня жизни людей.

Низкие зарплаты тоже увеличивают ненадежность рабочих мест. При них подавляется инфляция, и это хорошо для людей с деньгами — например для держателей облигаций. Доходы корпораций растут в разы, но перспективы большинства населения не радужные. Мрачные обстоятельства, не сулящие перспектив для будущего и для конструктивных социальных действий, приводят к всплескам насилия.

Корр.: Интересные вещи вы говорите! Массовые убийства чаще всего происходят прямо на рабочем месте. Вспоминаются убийства в почтовых отделениях, в заведениях быстрого питания, где люди по тем или иным причинам раздражены, уволены или отправлены в принудительный неоплачиваемый отпуск.

Имеет место не только застой или снижение реальной оплаты труда, но и резкое ухудшение условий труда. Чтобы увидеть это, достаточно подсчитать продолжительность рабочей недели. Гарвардский экономист Джулия Шор посвятила этому большую книгу под названием «Перерабатывающий американец». Если я правильно запомнил цифры, в 1990 году, когда она писала свою книгу, рабочим приходилось работать в год шесть дополнительных недель, чтобы сохранить примерный уровень реальной оплаты труда 1970 года.

Дополнительные рабочие часы сопровождаются ухудшением условий труда, ростом неуверенности и неспособности защитить себя — из-за упадка рабочего движения. В годы президентства Рейгана были сокращены в целях повышения прибылей даже минимальные государственные программы защиты рабочих от несчастных случаев на производстве и т. п. Отсутствие конструктивных путей, в частности через профсоюзы, ведет к насилию.