Неизв. - i_8e24c74a9ae34e0c

Тот факт, что ни к домофону, ни к телефону никто не подходил, совершенно не радовал девушку. Терзаясь не самыми приятными мыслями, Руслана вновь достала свой мобильный и, роясь в телефонной книге, стала думать, кому из друзей Влады сначала позвонить. Однако вспомнив о том, что для второй смены сейчас еще рано и люди спят, нахмурилась еще сильнее, изломав шрамы на своем лице, и положила телефон в карман. Все-таки Влада могла отключить мобильный телефон, потому что Руслана за последние сутки так и не удосужилась снять трубку или, на худой конец, перезвонить. Но почему девушка не подошла к домофону, этого Руслана не знала, а строить предположения не хотела, поскольку понимала, что в конечном итоге придет к самым неприятным мыслям. Понадеявшись, что с девушкой все в порядке, Руслана села в автобус и поехала к себе домой.

Из-за того, что открыть дверь квартиры с первого раза не получилось, Руслана не сдержалась и пнула несчастную, за что тут же была наказана. Ойкнув и запрыгав на одной ноге, девушка уронила ключи. Ругаясь на чем свет стоит — а ругаться вслух девушка себе не позволяла очень давно, — она наклонилась за ключами и замерла, сосредоточенно смотря на них, зажатых в руке. Мысленно уговаривая себя успокоиться, девушка закрыла глаза. Спокойствие пришло не сразу, но пришло. В очередной раз убедившись в том, что надо дать себе всего лишь определенное количество времени для того, чтобы успокоиться, девушка вздохнула и прислонилась ладонью к входной двери.

— Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя ударять.

Открыв дверь, девушка перешагнула порог квартиры. Хмурость наконец-то сошла с лица Русланы, но ее место заняла печаль, осколками отражающаяся в глазах девушки. Не замечая того, что в квартире подозрительно шумно, Руслана, пребывающая в себе, бросила рюкзак в комнату и пошла мыть руки. И только возвращаясь обратно, она поняла, что Ирка не спит, причем не спит совсем не одна. Настя что-то яростно пыталась доказать рыжей, но та ее явно не слушала. Впрочем, подслушивать Руслана не собиралась, а потому просто зашла в свою комнату и, найдя плеер, подключила к нему наушники. Сняв с себя майку, она бросила ее в сторону компьютерного кресла. В тот миг Руслану совершенно не заботило, долетела ли борцовка до кресла или нет. Девушка старалась не пропускать в свою голову дурных мыслей, причем дурными она называла все, которые хоть как-то были связаны с ней самой или с Владой.

Оставшись в черном лифчике и бриджах, Руслана засунула наушники в уши, открыла окно нараспашку, впуская в комнату кусающийся прохладный ветер, а затем, бросив на пол подушку, устроилась на ней. Раскинув руки в стороны, девушка попыталась сосредоточиться на музыке, но ничего не получалось. Когда усиленно чему-то сопротивляешься, одновременно с этим желая чего-то, не получится ни того, ни другого. Подумав об этом, Руслана мысленно сняла все барьеры. Мысли хлынули одним сплошным потоком, но, перемежаясь с музыкой, уже не давили на девушку, и она наконец-то расслабилась, а затем и вовсе заснула.

Сон был короткий и достаточно спокойный, а проснулась Руслана оттого, что кто-то периодически зажимал ей нос, не позволяя нормально дышать. Открыв глаза, в которые тотчас же ударил яркий солнечный свет, девушка выругалась и, недолго думая, схватила рыжую за футболку и повалила ее на пол. Судя по выражению лица Ирки, та совершенно не ожидала такого исхода.

Удивленно моргая, она виновато произнесла:

— Эй, Симба, ты чего?..

Этот вопрос заставил Руслану отпустить Ирку и закрыть лицо руками. Глядя на замершую девушку, совершенно ничего не сказавшую, рыжая нахмурилась и, поднявшись с пола, скрестила на груди руки, терпеливо ожидая, когда шевельнется ее подруга. Но Руслана словно превратилась в каменную глыбу. Только плечи едва заметно поднимались и опускались. Пожалуй, это было единственное отличие от статуи.

Убрав руки от лица, Руслана подняла глаза на рыжую, и стоило ей это сделать, как Ирка тотчас же опустилась на колени рядом с подругой. Обеспокоенно положив ей руку на плечо, рыжая шепотом, словно боясь громко задать вопрос, спросила, что случилось. Руслана ничего не ответила и лишь неопределенно усмехнулась. Это далось ей с трудом. Уголки губ заметно дрожали, когда девушка пыталась улыбнуться. Видя это, Ирка вздохнула:

— Мне совершенно не нравятся твои глаза. Мне не нравится, как ты улыбаешься, потому что это совсем не улыбка. Люди, поднимающиеся на плаху, и то выглядят жизнерадостнее. Скажи мне, что…

— Ир… — так тихо, что рыжая едва разобрала слова, произнесла Руслана. — Неужели за столько времени ты не поняла? Никогда… Никогда не спрашивай, что случилось. Один этот вопрос подобен нажатию на запретную кнопку. Спросила — и словно всему нехорошему, собравшемуся внутри, дала выход наружу. Я не хочу сейчас сломаться под напором этих дурных мыслей. Дай мне немного времени, и я отвечу тебе на этот вопрос… А так можешь спрашивать все, что хочешь.

— После твоих слов как-то и вовсе теперь ничего не хочется спрашивать, — обиженно буркнула Ирка, но затем, устроившись поудобнее рядом с подругой, осторожно спросила: — Что-то с Леной?

— С Леной? Нет, что ты… — Руслана криво улыбнулась. — Влада. Ее не было дома, по крайней мере, к домофону она не подошла. Когда я ей звонила, сначала никто не брал трубку, а потом и вовсе выключил телефон. Я просто не хочу, чтобы с ней что-то случилось, понимаешь? Я знаю, что совсем скоро с ней меня будут связывать лишь некрепкие нити прошлого, но я все равно волнуюсь.

— Потому что ты такая ты, — улыбнулась Ирка, но видя, что Руслана совершенно не изменилась в лице, перестала улыбаться и произнесла: — Что-то как-то странно ты выглядишь, дружище.

— Да ладно? — повернувшись к Ирке, иронично спросила девушка. — С чего бы это? Разбитая бровь и заляпанная засохшей кровью борцовка тебя смутили? Или же… ай! За что?!

— А неча тут со мной рычать! Только я могу на тебя рычать в таких ситуациях! — огрызнулась рыжая. — Когда тебе плохо, мне становится страшно, когда ты рычишь. Потому что я знаю, что тогда ты становишься эдакой суровой жэншынай, которую — ни-ни! — трогать лучше не надо. А то еще руку с половиной тела отхапаешь!.. По правде говоря, в такие моменты я тебя боюсь… — тихо добавила рыжая в сторону.

— Ты права, — немного опустив голову, произнесла Руслана. — Боже, Рыжик, прости меня. Я действительно могу совершенно выпадать из реальности, когда мне становится хреново. Я же меры совсем не знаю, могу наговорить лишнего, после чего потом жалеть буду и полгода искать прощения у человека… А то, что я странно выгляжу, это меня не удивляет. На самом деле я хочу как можно быстрее разобраться с этим. Надо поговорить с Владой. И я прекрасно понимаю, что ей будет как минимум нехорошо после нашего разговора, учитывая еще и недавние обстоятельства, которые совершенно не располагают к приятной беседе за чашечкой горячего чая, — хмыкнула Руслана. — Тигра-Тигра… Куда девалась моя совесть, которая должна меня мучить, а? Почему я не чувствую себя виноватой? Вернее, чувствую, но как-то неправильно. Не так должно быть. Вместо всего этого я чувствую себя просто отвратительно. Не больше, не меньше. Но муки совести — их нет. Единственное, что позволяет мне не упасть в пропасть, это Лена. Боже, она — это все. Ты понимаешь? Просто все. Я чувствую себя так, словно научилась дышать, ходить, смотреть!.. Ир, это же просто удивительно: она со мной. Ты просто вдумайся! Она. Я. Мы. Понимаешь? Если бы не все то, что я сейчас должна исправить, я бы чувствовала себя абсолютно счастливой. Но ведь не может быть абсолютного счастья. А если знать, что от него кто-то пострадает… Кажется, я слепну.