Alphard Македонская) - Неделя — и ты моя

***

Звук шагов противным эхом отдавался в ушах у Карины, звенящие стены отталкивали его прямо в уши. Лестничные пролеты давили, а стены то сужались, то расширялись. Каре казалось, она никогда не выйдет из этого ненавистного ей подъезда.

Когда внутренняя боль переросла в физическую, синеглазая не заметила. Время и пространство потеряли для нее всякое значение, а место потерянного смысла заняло что-то ирреальное и давящее на девушку. Если Карине казалось, что она спокойно спускается по лестнице, она ошибалась. Каждая ступенька, пусть и ведущая вниз, требовала от синеглазой неимоверных усилий. Минуты были нужны для того, чтобы Карина, оторвав прилипшую потную ладонь от прохладной шершавой стенки, на которую она опиралась, спустилась на одну-две ступени.

В голову словно вонзили сотни иголок, пропустили по ним электрический ток, а затем резко вырвали. Без анестезии. Покачиваясь из стороны в сторону, девушка все-таки смогла добраться до первого этажа, но идти дальше не позволяла лопающаяся головная боль. Схватив руками голову, Кара до крови закусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Не в силах стоять на ногах, она медленно опустилась на корточки и спиной прислонилась к стенке. В голове больными вспышками всплывали обрывки недавнего разговора:

«…не больше месяца…»

«…смерть…»

«…головные боли будут усиливаться к концу, пока, наконец, жизнь ее не превратится в одну сплошную муку…»

«Глафира, ты же понимаешь, что ничего не изменить и…»

— Х… хватит… — буквально с кровью выплюнула Карина.

— Карина?.. Карина!

Как только послышался мягкий голос Кати, синеглазая словно вынырнула из кошмара. Головная боль утихла так же резко, как и началась. Конечно не настолько, чтобы девушка могла почувствовать себя вполне хорошо, но боль резко пошла на спад, и Туман была этому очень рада.

Сероглазая, внутри у которой клокотало море самых разнообразных чувств, вмиг позабыла о них, стоило ей лишь распознать в согнувшейся фигуре Карину. Подбежав к девушке и бросившись рядом с ней на колени, она быстро взяла бледное изможденное лицо синеглазой в свои теплые ладони и с тревогой посмотрела на Кару. Та сначала и не поняла, что происходит, но затем, когда до нее дошло, что ее лица касается человек, которого она старалась ненавидеть, она рывком поднялась, выскальзывая из теплых рук сероглазой. И да, ошибки не было никакой, она именно старалась ненавидеть, потому что по какой-то странной причине ненавидеть это восемнадцатилетнее чудо у нее не получалось. Была лишь только видимая и обманчивая ненависть, которой на самом-то деле и не существовало. Да вот только Кара не хотела в это верить и упрямо про себя твердила, что ненавидит. Во всяком случае, чувство ненависти к Арсению было совершенно другим, да и вкус был тоже иной, горький и режущий.

— Карина, ты чего?..

— Ничего, — резко отозвалась девушка и, не говоря больше ничего, вышла из подъезда.

«Чего-чего… ничего! Черт, как же не вовремя! Так, надо куда-то быстро уйти, иначе эта за мной хвостом увяжется… Впрочем, пусть только попробует, тогда я…» — додумать мысль Карина не успела, так как ее уже догнала светловолосая.

В серых глазах было столько искреннего переживания и неподдельного участия вперемешку с некоторым страхом за Карину, что синеглазая от досады только скрипнула зубами и, не дожевав до конца мысль, выкинула ее на время из головы. Все-таки расстраивать сейчас «дружеские» отношения с Катей было бы очень плохим ходом.Как бы потом Кара вновь смогла подступить к девушке без лишних подозрений?

— Что с тобой? Все в порядке? Может, мне вызвать скорую? Я это умею, честное слово! Что болит? Где болит? Давай я посмотрю! Я смогу что-нибудь сделать, я уверена! Ну, или хотя бы попытаться!

— Господи, затк… — Туман прикрыла на секунду глаза, а затем продолжила: — Голова болит. Все.

— Дать таблетку?

— Топор мне дай, — хмуро отозвалась Карина.

Все-таки быть милой и любезной не очень получалось, и в итоге Карина оставила попытки быть вежливой и улыбающейся.

— Поможет же…

— Никто мне не поможет, — одними губами произнесла синеглазая.

На улице наконец-то выглянуло солнышко и теперь все купалось в не очень теплых лучах. Голубое небо было покрыто мелкими облаками, которые, казалось, застыли в одной точке и наблюдали за тем, что вообще происходит в мире. Однако, несмотря на столь позитивно настроенную погоду, к вечеру обещали похолодание. Впрочем, Карину это никак не заботило. Верхняя одежда есть — и то радует. Не на Северном Полюсе живем, так что грех, товарищи, жаловаться.

Синеглазая свернула на другую улицу, чтобы доставить товар по еще одному адресу. Катя молча шла следом. Карина и сама молчала, так что против неразговорчивости девушки ничего не имела. Молчит — и, слава богу. Однако это «слава богу» продлилось минут пятнадцать. Когда Кара отдала товар и уже собиралась следовать в другое место назначения, она сама нарушила молчание, разбив его своим вопросом:

— И долго ты со мной еще ходить будешь?

— А вдруг тебе плохо станет? И никого рядом нет. Непорядок, — с готовностью отозвалась Катя, словно только и ждала, пока у нее это спросят.

— Не станет мне плохо. Пока не умираю, — уголками рта холодно улыбнулась девушка.

— Ладно, мне и правда домой пора… — скучающе посмотрев в сторону, пробормотала Катя. — Не хочу я домашку делать, я хочу с тобой ходить и узнать о тебе как можно больше!

— Пф… — только и выдохнула Карина, пытаясь придумать хоть какое-нибудь объяснение тому, почему именно она, Катя, является девушкой Арсения. — И почему ты так наивно веришь людям? — синеглазой Катя до сих пор казалось подозрительной и неправильной в этом отношении.

— А у меня есть повод не верить тебе? — улыбнулась Катя.

— Конечно, — без замедления ответила Карина.

Все-таки, если хочешь обмануть людей, скажи им правду. Они все равно ведь не поверят, подумают, что шутка, а на самом-то деле окажется именно так, как ты говорил, но потом будет уже поздно.

— Ну, неправда!.. Ты правда завтра придешь? А я тебя не буду отвлекать? У тебя работа, все такое… А еще и жена твоя! Вдруг ты с ней хочешь провести как можно больше свободного времени, а тут я такая вся выискалась? Тебе точно будет удобно?

— Во сколько завтра заканчиваются пары? — не обращая внимания на поток Катиных вопросов, спросила Карина.

— Приходи в четыре! У нас последней пары не будет, так что я раньше освобожусь! — торопливо отозвалась Катя.

— В четыре, значит, — безучастно произнесла девушка, которой уже хотелось избавиться от «мелочи». Чувства бушевали, а их надо было взять под контроль, да вот только присутствие Кати мешало данному процессу.