Неизв. - Протяни мне руку, Рэй

Родители смотрели телевизор. Только пару раз в комнату заглядывала мама и спрашивала о том, почему Оксана не спит или не делает домашнее задание. У девушки не хватило сил ответить, что она уже давно все сделала. Молча выслушав лекцию о том, что она под конец учебного года совсем расслабилась, Оксана крепко сжала зубы.

В скором времени заглянул и отец. Он сразу заметил, что его дочь грустит: это сквозило во всем ее облике. Подойдя к Оксане, он просто ободряюще положил руку ей на плечо, спросил, как прошел день, получил не совсем правдивый ответ, улыбнулся и, поцеловав дочь в макушку, пожелал ей спокойной ночи. Как обычно, только подойдя к двери, он вспомнил, что забыл спросить о самом главном.

— Как поживает твоя работа на конкурс?

Оксана оторвала взгляд от пустой страницы и повернулась к отцу. Губы улыбались, но в глазах так и оставалась неисчезающая нотка печали.

— Написана. Но я не думаю, что я отправлю ее на конкурс, — тихо произнесла Оксана; говорить громче она просто не могла. — Наверное, напишу другую работу.

— Но ведь последний срок сдачи уже скоро. Разве нет? — отец нахмурил брови.

— Скоро, пап, скоро, — ответила девушка.

— Но ты, тем не менее, хочешь написать еще одну работу? — чуть подавшись вперед, спросил отец.

— Да. Но не факт, что я ее напишу.

Мужчина вздохнул и, улыбнувшись дочери, произнес:

— Ты у меня умница, так что, даже если ты не отправишь свою работу на конкурс, я все равно уверен, что она — лучшая. А если ты хочешь писать вторую работу, подстраиваясь под возможное мнение жюри, то… — отец поджал губы и слегка покачал головой, — то подумай еще раз, прежде чем сделать это, ладно?

Оксана задумчиво кивнула.

— Ну тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи, пап, — с нежностью отозвалась Оксана.

Когда за отцом закрылась дверь, девушка еще несколько минут смотрела на нее, не желая отводить взгляда. В ее душе за долгое время наконец-то появились какие-то приятные эмоции. Она во второй раз за день подумала о том, что она никогда и не была одна. Всегда рядом была Таня. Всегда рядом был отец, пусть он и часто уезжал в командировки. Но он всегда верил в нее, даже когда почти все хмыкали и отворачивались. И Оксана вдруг переполнилась любовью к своему отцу, и чувств вдруг стало слишком много для одного сосуда. Слезы хлынули слишком внезапно.

Закрыв лицо руками, девушка старалась всхлипывать как можно тише. Ей не хотелось, чтобы родители слышали, как она плачет. Тогда начнутся расспросы о том, что случилось, а этого девушке не хотелось. Постепенно от мыслей об отце Оксана переключилась на недавние воспоминания. Только в этот раз она уже не смогла себя остановить. Да и не хотела.

Плечи вздрагивали от безудержных, но тихих слез, и Оксана просто дала им волю. Положив руки на стол, она уткнулась в них лбом и закрыла глаза. Чуть прикусив губу, она всхлипывала и с шумом вдыхала воздух, так сильно, что легкие готовы были лопнуть.

— Рэй… — горячий шепот сорвался с соленых губ и, отскочив от стола, растворился. — Прости меня…

Только теперь до Оксаны дошло окончательно, что, просыпаясь, когда она по старой привычке желала Рэй доброго утра, девушка не отвечала ей не потому, что она была обижена и не хотела, чтобы Оксана ее видела, а потому, что она действительно ушла. От этого осознания на душе стало совсем невыносимо, и, не зная, куда себя деть, Оксана порывисто поднялась со стула. Тот с грохотом упал. Отец крикнул из комнаты, все ли в порядке, и Оксане потребовалось немало усилий, чтобы нормальным голосом ответить ему, что все хорошо.

Дрожащими руками она медленно подняла стул и, поставив его на место, замерла. Больше всхлипов не было, но слезы все еще продолжали течь по щекам, обжигая кожу и подгоняя душевную тоску. Хотелось выть, но Оксана сжала руки в кулаки, зная, что долго в таком относительно спокойном состоянии ей побыть не удастся.

И не удалось.

Упав на колени, девушка согнулась пополам. Вся спина ее дрожала, и вскоре стали слышны приглушенные всхлипы. Оксана что-то шептала, бесконечно повторяя: «Рэй, прости меня…» За что именно она просила прощения? За то, что соврала Рэй? За то, что позволила ей уйти? Она и сама толком была не в силах ответить на этот, казалось бы, простой вопрос. Просто она чувствовала, что именно эти слова, рваные, но искренние, должны звучать. Она вкладывала в них все свои чувства, всю свою душу. Она надеялась, что они достигнут своего адресата.

Но в звуках, которые доносились до Оксаны, не было голоса Рэй — только приглушенный треск телевизора, голос матери, разговаривавшей с кем-то по телефону, да собственные всхлипы и бешеный стук сердца.

— А сердце стучит так, словно оно на скачках, — тихо произнес кто-то.

Оксана мгновенно замерла. Медленно она выпрямилась и так же неторопливо поднялась на ноги. Голубые глаза были широко раскрыты, но невидяще смотрели перед собой, потому что сейчас девушка вся обратилась вслух, ожидая продолжения. Она боялась повернуться, поскольку знала, если за ее спиной не окажется того, кто только что нарушил ее тягучую тишину, то Оксана точно не выдержит.

Тихонько всхлипнув, она напряглась, как тетива лука, и, боясь даже моргнуть, ждала. Прошло немного времени — или много? — и она порывисто, но все так же тихо вдохнула, как только почувствовала, что кто-то обнимает ее сзади, несильно и как будто бы боясь того, что Оксана может оттолкнуть. Щеку приятно защекотали длинные черные волосы, и девушка на пару секунд позволила себе закрыть глаза, чтобы дать себе хотя бы немного времени, чтобы поверить, что это не сон.

— Прости… — раздался всхлип, слишком громкий для этой комнаты. — Рэй, прости меня…

— Ну тише-тише, — мягко прошептала Рэй в макушку девушке и уже чуть смелее покрепче обняла ее.

И Оксана дала волю своим чувствам. Извернувшись в руках Рэй, она, даже не посмотрев на нее, притянула парившую в паре сантиметров от пола девушку к себе и, уткнувшись носом в ее теплое плечо, зарыдала так, как не плакала в своей жизни ни разу. Держа Рэй за майку, она притягивала ее к себе еще сильнее, и хоть прижимать ее еще крепче было невозможно, Оксана все равно продолжала тянуть.

Рэй не останавливала ее. Чувствуя, как ее майка постепенно становится мокрой, она опустилась на пол, чтобы Оксане было удобнее и, аккуратно запустив руку в ее растрепанные волосы, с нежностью прислонилась к ней щекой. Говорить о том, чтобы Оксана перестала плакать, было бессмысленно — это как просить водопад на пару минут остановиться, — и Рэй просто была рядом, молча поглаживая девушку по спине. Изредка ее губ касалась мимолетная улыбка, которая сразу же испарялась, стоило Рэй услышать очередной всхлип девушки.

Когда слезы наконец-то иссякли, Оксана в последний раз шмыгнула носом, мягко отстранившись от Рэй, быстро отвернулась и подошла к своему столу. Взяв в руки носовой платок, она попыталась привести себя в порядок. Рэй поднялась в воздух и, перевернувшись, стала на потолок, с улыбкой наблюдая за действиями Оксаны.