Дмитрий Тедеев - Сила меча

Спасибо, сынок.

Какой же ты большой стал у меня. Совсем взрослый. И сколько же тебе пережить пришлось! И ведь ещё придётся, какие-то гады продолжают охотиться на тебя. Что же им надо, сволочам? Как мне помочь тебе, малыш?

Я приехал в Киев, когда узнал, что Максима выписали из больницы, перевели на амбулаторное “лечение”. Я приезжал и раньше, когда Максим был в больнице, но эти эскулапы так и не разрешили мне свидание с ним. Когда наконец я увидел сына, сразу понял, что никакой он не психбольной, что его вовсе не лечили там, а просто мучили. Он был полностью в здравом рассудке, совершенно нормален. Вот только в глазах его поселилась такая боль, совсем не детская, беспросветно-чёрная тоска, что мне просто захотелось умереть. Маленький ты мой, что же с тобой сделали?

Максим же старался не показывать, как ему тяжело и тоскливо, он очень не хотел никого расстраивать. Ему хотелось нести нам только радость, и он старался изо всех сил скрыть от меня весь ужас, который довелось ему испытать. И я старался делать вид, что верю ему. Так и обманывали мы друг друга целый день, до того момента, когда появился Олег. Появился, чтобы нас спасти, как это бывало с ним и раньше…

Проснулся я, когда был уже день, проснулся почти полностью здоровым, чувствовал только сильную слабость и головокружение. Рана исчезла, был лишь свежий рубец на груди, сердце билось ровно и без боли. Это было совершенно невероятно, но я этому почему-то совсем не удивился. Может быть потому, что уже успел стать свидетелем и участником таких событий, по сравнению с которыми даже полное излечение всего за несколько часов смертельной раны уже не кажется особенным чудом.

Игорь был на работе, Светулька спала, Лапушка мурлыкала у меня под боком, а все остальные сидели возле моей кровати.

Все они улыбались мне, но лица их были всё равно встревожены. Я потребовал от Олега, чтобы он объяснил, что происходит. И какая ещё опасность грозит моим родным.

Олег ответил коротко и чётко, чувствовалось, что он торопится, хотя и не показывает вида. Он рассказал, что случайно перешёл полгода назад дорогу самому Есаулу, и с той поры за ним упорно охотятся. Недавно эти выродки вычислили его и решили захватить Максима, чтобы, используя ребёнка как заложника, достать через него и Олега. А теперь, после того, как в нашей квартире осталось несколько трупов “есаульцев”, такая же охота начнётся и на Максима, и, само собой, на его родных. Рано или поздно найдут они всех нас и в этой сибирской глуши, на Есаула работают очень серьёзные люди, имеющие доступ к практически любой секретной информации. Но несколько дней в запасе у нас есть. А сейчас надо срочно заняться эвакуацией из Риги моей второй семьи, Илоны с Алёшкой и Денисом. Так что, если я чувствую себя более-менее сносно, мне надо отправляться с Олегом в путь.

Ничего о Фатамии он в тот раз мне не сказал, было просто не до этого.

Разумеется, я заявил, что готов немедленно отправляться. Сказал, что чувствую себя прекрасно. Это было, конечно, не совсем так, но какое это имело значение, если опасность угрожала моим детям? Олег оценивающе, с некоторым сомнением посмотрел на меня, он видел, что в моём состоянии я вряд ли смогу самостоятельно сделать даже несколько шагов, но всё-таки он решился.

Мне помогли надеть вещи Игоря, Олег уже тоже успел сменить свой фантастический наряд на вполне заурядную, изрядно потрёпанную одежонку.

Потом Олег зачем-то сфотографировал меня Игоревой “мыльницей”.

Как в детсадовскую пору, когда и началась наша дружба с Олегом, мы взялись с ним за руки. И я вслед за Олегом шагнул в Космос.

Максима мы с собой не взяли, он, к моему удивлению, даже и не просился. Видимо, ещё до моего пробуждения они уже всё обсудили с Олегом и решили, что Максим останется с Маринкой и Светулькой. Та штука, из которой Олег положил бандитов, зеркальце с пистолетной рукоятью, глядомёт, как он её назвал, осталась у Максима, и по глазам его было видно, что он знает, как с ней обращаться. И если что, рука у него не дрогнет.

Незнакомый взгляд был у моего мальчика. Вернее, в его таком знакомом и родном взгляде появилось что-то совершенно новое, чего раньше не было и в помине. Жёсткость, железная решимость действовать беспощадно, не останавливаясь ни перед чем. Бедный ты мой, что же с тобой произошло такое, что ты теперь готов даже на убийство?..

Я думал, что Олег из Космоса направится прямиком в нашу рижскую квартиру, но оказалось, что дело обстоит не так просто. Олег, оказывается, мог из Космоса попадать только в такие места, в которых когда-то был и хорошо их помнил. В Латвии он не был никогда. Поэтому вышел он со мной из Космоса в Питере, в спортивном зале, в котором Олег был когда-то на семинаре.

В Питере было ещё раннее утро, в конце осени в это время здесь беспросветно темно. Зал был пустой, занятия в нём должны были начаться только после обеда. Олег, не включая нигде света, на ощупь помог мне добраться до раздевалки, потом притащил из зала мат, расстелил его на скамейке, уложил меня и исчез.

Не знаю, где он был, но вернулся всего лишь через пару часов. У него уже были фальшивые российские загранпаспорта с моей и его фотографиями, с визами и билеты на поезд в Ригу.

На улице у входа нас уже ждало такси, и едва мы успели домчать до вокзала и сесть в поезд, как он тронулся.

В купе кроме нас не было никого, и я, в изнеможении лёжа на нижней полке, собрался было расспросить Олега обо всём поподробнее, но он решительно отказался, напоил меня чаем и заставил спать. У меня не было сил спорить, путешествие по Космосу я перенёс вполне нормально, но вот короткая поездка на вокзал и посадка в поезд показали мне, насколько всё-таки я на самом деле слаб.

Когда я стал засыпать, Олег опять взял меня за руку, и я почувствовал, что через Олега со мной мысленно разговаривает мой Максим. Вернее – не совсем разговаривает, скорее – поддерживает, успокаивает, опять направляет на меня целебный серебристый Свет своего Меча, обжигающе холодный, наполняющий тело приятным звоном, вызывающий прилив сил и одновременно – успокаивающий, усыпляющий.

Когда мы выходили из поезда в Риге, я был уже почти в порядке, шёл сам, без помощи Олега, и шёл довольно бодро. Я чувствовал, что если будет нужно, смогу даже драться, но Олег уверил меня, что этого не понадобится.

Я опасался, что мне трудно будет объяснить Илоне, почему нам срочно надо уезжать, может быть - навсегда уезжать, без всяких вещей, бросив всё как есть, не имея никакой уверенности, что когда-нибудь вообще удастся вернуться назад. Но умница Илона поняла всё мгновенно, ни слова упрёка, ни слезинки, наоборот, она ещё и меня пыталась поддержать и успокоить. Мгновенно собрала детей, взяла документы и деньги и сказала, что готова.