Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия

– Ой, извините, – налетел, кто‑то на меня, когда я входил в открытую дверь штаба. Сам я в это время разглядывал полянку с цветочками, а вернее ножки, что шли по ней, а еще вернее то колыхающееся нечто, от вида которого замирало внутри, и шло обильное слюноотделение. В общем, я разглядывал попку понравившейся мне связистки, как кто‑то на меня налетел, обдав запахом женских духов.

Присмотревшись, я узнал, кого держу в руках. Миронова, дочка комдива.

– Да бывает, – ответил я, и понял что держу ее на весу. Опустив девушку на крыльцо где мы, а вернее она столкнулась со мной, я спросил:

– Дарья, я не ошибаюсь?

– Да, это я, – расцвела она.

– Я помню, вы у нас были…

– Не задерживайтесь, вас ожидает генерал, – прервал меня капитан.

– Извините, – ослепительно улыбнувшись девушке, я обошел ее, и направился вслед за капитаном в сени, а потом уже в просторную избу, где за обеденным столом сидело несколько командиров.

– Товарищ генерал‑лейтенант, лейтенант Суворов по вашему приказу доставлен, – отрапортовал капитан, и сделал шаг в сторону перестав заслонять меня, и дав возможность обернувшемуся старшему комсоставу с интересом осмотреть меня.

– Лейтенант, пройдите сюда на свет, – велел плотный мужчина в генеральском френче.

«– Как на смотре при покупке лошади» – недовольно подумал я, но приказ выполнил незамедлительно.

«– А ведь это Жигарев, командующий ВВС СССР, не точно он!» – узнал я генерала.

– Так вот ты какой… – начал было генерал.

«– … северный олень!» – подумал я.

– …. Суворов. Мне так часто докладывали о твоих успехах лейтенант, что я волей‑неволей заинтересовался тобой, и решил устроить личную встречу. Хочешь, что сказать мне? Не верю я что тебе нечего сказать, читал я твою методичку, читал. Очень удивился, но приказал отпечатать и отправить по летным училищам… Ну что стоишь, садись, вот рядом с подполковником. Возьмем лейтенанта в свою компанию? – спросил он у присутствующих. Судя по его поведению и координации движений, он был выпивши, не сильно, но все‑таки.

– Возьмем, – прогудели они в разнобой.

Ага, попробуй откажи командующему. Командиры за столом с интересом разглядывали меня, пока я устраивался за столом.

Как только я сел, генерал сказал:

– Так. У нас всего два часа, лейтенант, до твоего вылета в Москву, так что поторопимся…

«– А ведь это Жигарев, командующий ВВС СССР, не точно он!» – узнал я генерала.

– Так вот ты какой… – начал было генерал.

«– … северный олень!» – подумал я.

– …. Суворов. Мне так часто докладывали о твоих успехах лейтенант, что я волей‑неволей заинтересовался тобой, и решил устроить личную встречу. Хочешь, что сказать мне? Не верю я что тебе нечего сказать, читал я твою методичку, читал. Очень удивился, но приказал отпечатать и отправить по летным училищам… Ну что стоишь, садись, вот рядом с подполковником. Возьмем лейтенанта в свою компанию? – спросил он у присутствующих. Судя по его поведению и координации движений, он был выпивши, не сильно, но все‑таки.

– Возьмем, – прогудели они в разнобой. Ага, попробуй откажи командующему. Командиры за столом с интересом разглядывали меня, пока я устраивался за столом. Как только я сел, генерал спросил:

– Слушай, а когда ты успел столько самолетов освоить?

Вот это влип! Мысли закрутились в голове с бешенной скоростью…

– Товарищ командующий, не знаю как это у меня получается. Вот сажусь в самолет и через некоторое время начинаю чувствовать, как и что у него, они ведь почти живые… – ляпнул я первое, что пришло в голову.

– Интересно, – взгляд генерала стал озорным – а на метле тоже сможешь?

– Тут, товарищ генерал, главное разбег взять побольше.

Окружающие дружно заржали.

«– Похоже пока пронесло», – подумал я, выдохнув с облегчением.

– Так, – Жигарев хлопнул ладонью по столу, – Пошутили и будя. У нас всего два часа до твоего вылета в Москву лейтенант, так что поторопимся…

Транспортный «Дуглас», на котором мы летели в Москву, монотонно‑усыпляющее гудел, но сон ко мне не шел. Я не один был такой бодрствующий, большинство спало, устроившись со всеми возможными удобствами, вроде Никифорова, который разлегся на мешках с почтой, и оглушающее храпел, не спасал даже рев моторов. Но кроме меня не спал еще один пассажир, полковник‑танкист, с зеленным лицом. Его изрядно укачало.

Прикрыв глаза, я стал вспоминать нашу встречу с генералом Жигаревым.

Вопросы, которые он мне задавал, отнюдь не были праздными, его действительно интересовало, что я скажу, хотя он тщательно скрывал это. Отвечал я после обдумывания ответов, что генералу явно нравилось, так что наш разговор затянулся на все три часа. Вопросы задавал не только Жигарев, но и остальные. По вопросам я понял, что они командиры авиасоединений. Глупо было бы считать что они прислушаются к моему мнению, но думаю кое какие мысли я вложил им в головы. Я тоже понимал, что разница между нами очень велика, они опытные командиры, я же зеленый лейтенант которому неожиданно повезло, отчего, по их мнению, наверное от неожиданности, стал писать свои мысли о необходимых действиях авиации в этой войне. Но по мере дальнейшего разговора я менял их мнение о себе. В конце разговора мы уже общались вполне серьезно, они поняли что я держу тему вполне на уровне, и со многим были со мной согласны, так что я составил у них нужное о себе мнение. Думаю, оно стало достаточно высоким.

По мере нашего общения, генерал велел называть его Павлом Федоровичем, чтобы я постоянно не вскакивал на его обращение ко мне.

К концу выяснилось, почему я лечу в Москву, к моему удивлению не для получения наград в Кремле, раскатал губу как же, а по просьбе Политуправления Ставки. Я должен выступить завтра по центрально радио. Оказалось стране нужны герои, и именно я подходил на эту роль по всем параметрам. Двадцать восемь сбитых, считая Гейдриха. Угон немецких самолетов, уничтожение крупного аэродрома противника, новаторские идеи, так что по этой причине к Жигареву и обратились нужные товарищи. Дальше уже согласовали с политуправлением ВВС.

Речь моя уже готовиться, так что, по словам Жигарева, мне нужно было просто отбарабанить речь, и лететь обратно. Тогда я спросил:

– Товарищ гене… Павел Федорович, разрешите мне задержаться в Москве на несколько дней.

– Что? Почему? – нахмурившись, спросил он.

Я постарался объяснить что хочу.

– Товарищ генера…. Павел Федорович, вы наверное знает что я пишу песни, – и после кивка, продолжил, – вот я и хочу зарегистрироваться в авторстве, а то более пятидесяти моих песен уже расползлось по воинским частям.

– Слышал, как же. Мой ординарец, очень хорошо поет. Мне про истребителя понравилось, – чуть зажмурив от удовольствия глаза, сказал генерал.