Admin - i 34c69a6b417e3939

Рин.

- Вам никогда не приходило в голову, что вы особые люди? - спрашивает профессор, отставив в сторону чашку.

Стихийный сбор информации перешёл с столь же стихийное чаепитие.

- Чем именно особые? - Дэй безмятежно щурится на солнце за полуподвальным окном. При нашей работе начинаешь ценить каждую минуту покоя.

- Вы приходите в новый район, а творится там не пойми что...

- Вообще-то да. Спасибо, если дождь сверху вниз идёт, - я честно пытаюсь понять, куда он клонит. О том, как приходится работать на неисследованных территориях, мало кто знает, кроме самих чистильщиков. Знают военные, читающие наши отчёты. Всем прочим в отсутствие газет и телевидения приходится довольствоваться слухами. Этот способ передачи информации пережил конец света и, кажется, переживёт века.

- Вот. А вы приходите, исследуете, наносите на карту...

- Стреляем, - добавляет Дэй, не меняя интонации.

- Стреляете. После вас приходят те, кто восстанавливает дороги и коммуникации, помогает выжившим, если они есть. Район заселяется. И странности уходят. Вы же мир заново творите! Меняете так, что он становится нормальным и привычным. А захотели бы - могли солнце зелёным сделать или доисторических животных развести.

Хм. Подозреваю, у любой изменчивости есть свои пределы. Но у профессора горят глаза, он готов с жаром отстаивать новую гипотезу. И мне вдруг становится жалко лишать пожилого уже человека им самим созданной сказки.

- Нет уж, спасибо, - Дэя перспектива явно не впечатлила, - Мы лучше сделаем мир безопасным. Для всех. Ну, кроме идиотов, сующих пальцы в розетку или не ставящих оружие на предохранитель.

- Эмоционально. Скажите, Дэй, сколько вам лет?

- Двадцать три года.

У нас разница в возрасте - всего несколько месяцев. Мало кто верит, а тот, кто верит, обычно жалеет, что мы родились не в один день. Просто так, для полноты сходства.

- Я думал, меньше. Чем опаснее эпоха, тем раньше взрослеют люди. Напомнило мне это одну старую историю... Слышали когда-нибудь легенду об ахан?

- О ком? - переспросил Дэй, на секунду опередив меня. Какие-то магические существа, если ничего не путаю.

- Ахан. Детях, рождённых смертными женщинами от существ из Иного мира.

Точно! Мифологическая энциклопедия - большая, в плотном чёрном переплёте, с верхней полки родительского книжного шкафа. Кажется, к этой статье ещё прилагалась картинка с черноволосым всадником в алых доспехах. Цвета запёкшейся крови.

- Что-то такое было, - вспоминаю я, - Про Тайрина Чёрного Стрелка говорили, что он из рода ахан, но за точность цитаты не ручаюсь и ссылку на академическое издание старинных баллад не дам.

- И кому же отцы ходили бить морды за позор дочерей? - заинтересовался Дэй, - Что? Я просто сочувствую бедным демонам.

- Обычно - соседскому парню, - профессор остался невозмутим, - Ахан не всегда рождались в первом поколении. Иногда проходило много лет, а потом вдруг в обычной семье в законном браке появлялся ребёнок, не похожий ни на мать, ни на отца. Кровь жителей волшебного мира может спать очень долго...

- И что с ними делали? - когда-то я много читала об обычаях Тёмных веков, и они не отличались гуманностью. Четвертование, колесование... А уж если сделать скидку на неизбежную романтизацию эпохи авторами подростковых приключенческих книжек, в сухом остатке получается на редкость мало приятного.

- Иногда убивали. Иногда они становились деревенскими знахарями или колдунами. Второе даже чаще, потому что крестьяне предпочитали не портить отношения с магической роднёй. Ну и вечный деревенский прагматизм: пусть уж хоть на что-то сгодятся. "Дети ночи и тумана, пьющие лунный свет", - процитировал профессор, - Правда, красиво? Так вот, в некоторых регионах верили, что ахан рождаются перед серьёзными потрясениями. Войнами, эпидемиями. Что их появление как-то уравновешивает надвигающуюся беду. Это ещё одна причина, почему их редко убивали, хотя желающих иметь с ними дело было немного.

Интересно, а какой-нибудь заковыристый способ убить на всякий случай придумали? Наверняка был. Причём именно такой, чтобы ни убийцу, ни всю деревню не зацепило посмертным проклятием. Брр, что-то я не хочу об этом думать.

- И вы хотите сказать, что чистильщики - кто-то вроде ахан? - я качаю головой, - Не сходится. Во-первых, далеко не все из нас встретили катастрофу юными. Так что пункт "рождённые незадолго до страшных событий" не проходит. А в изменении мира, пожалуй, есть доля истины. Но, думаю, волшебной крови для этого было бы маловато. Нужно, скорее, понимание того, что вещи иногда не такие, какими кажутся. И желание что-то исправить.

Когда мы выходим от профессора, у нас ещё остаётся время до получения груза.

- Может, поедим нормально? - предлагает Дэй, - Чай - это, конечно, хорошо, но хотелось бы чего-то посущественнее.

- Ну, пошли, - перед уходом я пообещала Гаэнару, что буду отсылать ему любую информацию, связанную с волками, и теперь прикидываю, с кем из наших будет лучше поговорить. Здравствуйте, подзабытые со школы дневники наблюдений, сравнительные таблицы и прочий аналитический материал.

Дэй лезет в карман за карточками на питание.

Столовую мы находим ближе к центру, в помещении бывшего бара. Вывеска с наполовину разбитыми, наполовину сгоревшими лампами всё ещё украшает фасад здания. Дэй вдруг оглядывается через плечо.

- Подожди меня внутри. Я сейчас.

Дэй.

Говорят, когда-то в этом парке в центре Столицы назначали свидания влюблённые. Большой стенд в центре тоже был поставлен для них. Раньше там оставляли открытки с признаниями и договаривались о встрече. Теперь - писали записки для потерянных друзей, родных, сослуживцев. Когда не помогали хаотично вывезенные архивы, люди шли сюда, храня хрупкую надежду, что близкий человек жив, что однажды его занесёт в Столицу.

Я вытащил из нагрудного кармана лист с фамилиями ("Едешь? Посмотри, не искал ли кто меня, у тебя рука счастливая" ), и прошёлся вдоль стенда, вчитываясь в записки.

Странички блокнотов разных форматов, оборотные стороны старых документов, листы ученических тетрадей...

Взгляд зацепился за знакомую фамилию. Один из наших бойцов. Перечитал - ошибки нет. А почерк-то женский... Я открепил бумажку и спрятал в карман. Главное, чтоб мужик с ума от счастья не сошёл. Этот клочок по нынешним временам - дороже золота. Всего записок для народа с нашей базы оказалось три. Теперь всю дорогу буду судорожно хвататься за карман - не дай боги потерять. Три записки - это даже не щедрый улов. Это сокровище.

Я задумался. Оторвал нижний край листа со списком, вытащил обломок карандаша.

"Ищу капитана Эстерфа Райнена, кавалера Ордена Светлого Пламени..."

Что ещё написать? Друг? Нахальство. Сын? Просто сволочизм. Сослуживцы при разговоре о семье Эстерфа Райнена смущённо замолкали, а я был слишком мелким, чтобы спросить: погибли они или жена ушла, забрав с собой ребёнка? В первом случае подпись будет выглядеть издёвкой, во втором даст ненужную надежду. Подписаться старым именем? В детстве я шипел, как рассерженный кот, стоило кому-то кроме родителей и учителей так меня назвать, так что не факт, что его кто-то запомнил. Кем я прихожусь человеку, который учил меня стрелять и драться, и чью фамилию я присвоил?