Admin - i abe4dc52fd6b0e67

Выйдя со станции (как только жезл оказался в руке, семафор "открылся"), снова даю регулятор "на полную". Мощный, уверенный разгон - как же при этом клокочет машина! Каждая трубочка тихо поёт; пар двигает поршни, и паровоз делает будто шаги - всё более часто, всё более быстро...

И снова размеренный тихий полёт - сквозь песни цикад да под вздохи машины...

На второй станции, передав жезл из рук в руки диспетчеру, останавливаю состав. Кочегар выскакивает ровненько там, где замрёт нужная сцепка. Так и должно быть: мы - экипаж. Пусть в битвах Второго Захода мы были по разные стороны баррикад, пусть номинально мы в разных сословиях, мы - экипаж. Все "касты", "сословия" - для Наблюдателей: пусть себе думают, что мы не вместе, что по итогам тех войн мы поделились на "высших" и "низших", что разделились и сами сословия...

Хотя... До позорной попытки "конкисты" именно так всё и было. Так что, пожалуй, мерси за разгром: он отрезвил нас, заставил задуматься. И - стать такими назло Наблюдателям...

Лязг "башмака", лёгкий звон автосцепки. Свисток, взмах фонариком - медленно двигаю поезд вперёд. Вновь взмах фонариком - стоп. Ружейный щелчок переброшенной стрелки. Поезд - назад, до свистка... остановка. Звон автосцепки - и снова вперёд...

Последний вагон остаётся у склада. На главном пути подцепляю "накатник", беру новый жезл - и опять мы в дороге. Пьянящие травы и путь в Бесконечность...

Конечная станция. Рельсовый круг. Выходит, что мы развезли все вагоны. Здесь, в тупике, оставляем "накатник": все остальные вагоны - на станциях. Днём их разгрузят, погрузят, и будущей ночью Экспресс заберёт.

Короткая пауза (чай у смотрителя), и - луч прожектора, вздохи машины...

Светает. Лампа под крышею склада как будто померкла; служитель, зевнув, принимает вагоны - семь штук, развезённых вчера Полуночником. Плюс от военных, с конечной, вагон. Паровоз без вагонов теряет солидность, буквально несётся домой.

Прибываем в депо. Кочегар, попрощавшись, уходит. Его походка контрастирует с лёгким пружинистым шагом механика: все мы устали, но по механику это не видно.

-- Как паровоз? - механик буквально влетает в кабину.

-- Без замечаний.

-- Не стесняйся: поломка вагона была - одно название. Всё починил, и сидел как дурак...

-- Да правда как часики!

-- Верю.

Нажав на педаль открывания топки, механик глядит на огонь.

-- Значит - не паровоз, - говорит.

Закрыл поддувало, крутнул кран эжектора.

-- Значит... по-моему, твой кочегар заболел. Бледный какой-то. А я думаю, что мне не нравится?..

Он пошатал педаль топки рукой, потом резко нажал и немедленно бросил. Короткий чих пара - "хлопушка" открылась и с лязгом захлопнулась.

-- Манжета, по-моему, "травит"... Ты это... свистнешь: писать мне его как бы в смену, или Ирина его отстранит.

"Ирэн отстранит"? Неужели так плохо?!

-- Керенский-ака! - торопит механик - Слезай пожалуйста...

Это кто тут временный?! Ах, да: у депо маневрирует только механик. Придётся "слезать". Под левым окном откидная "сидушка", но я на сей раз не сажусь.

Механик имеет свой стиль: паровоз не идёт ровным ходом, он либо в разгоне, либо тормозит. И выглядит это как точный прыжок. Загляденье! Но мне не до этого. Лишь паровоз остановлен, я пулей лечу к конторке механика. Там я беру лист бумаги (ручку достал из кармана заранее), и, севши за стол... не могу сформулировать просьбу! "Товарищ доктор..." - я отложил этот лист. "Уважаемая Ирина Васильевна..." - а как писать дальше?..

За стенкой-окном, "деревенской верандой" из маленьких стёкол, механик спускает пары и буквально на ощупь меняет прокладку. Ключи исполняют стремительный танец, минута - машина исправна!

Механик любовно протёр инструмент, по-докторски тщательно моет и руки. По-докторски... Что писать доктору?!...

Не знаю зачем, но я взял чернила, разнял ручке корпус, и принялся оную дозаправлять.

Механик вошёл незаметно. Подумав, он тоже достал свою ручку. Пока я крутил поршенёк, он взглянул на бумагу. Чему-то кивнул:

-- Возьми в правом ящике... нижняя папка. Перепиши и верни образец.

На ощупь вытянув папку (под каждую - полочка, ровно в размер!), я смотрю на механика, на его ручку. Боюсь пропустить это действо. Мне нравится наблюдать, как он заряжает чернила: два быстрых движения поршнем: наверх до упора и резко назад. Секунда - и ручка заправлена.

Это перо - произведение инженерной мысли, английская схема Vac-Fill. И, по-моему, только механик пишет пером EF. Его мелкий, убористый почерк едва ли не требует тонкой "заточки" пера.

Депо я покинул с коротким письмом. И вот я бегу... я почти бегу к доктору.

Город пустынен. Мои каблуки отдаются, похоже, на дальнем конце его. Только роса, едва видимым блеском покрывшая улицы, траву газонов, и листья деревьев, и крыши домов - лишь только роса приглушает их гром по брусчатке. Прохлада рассвета скорее приятна.

Обычно в такую погоду я тихо иду - тихо и медленно. Но не теперь: я знаю, что ранее утра Васильевна вряд ли проснётся, будить же её я не стану. И те пять минут, на которые раньше я брошу записку, "погоды не сделают". Но - я бегу, пусть почти, но бегу, как будто от спешки хоть что-то изменится.

Вот и подъезд. Перечтя ещё раз, едва не опускаю записку не в тот ящик (тоже Иринин, однако не тот). У доктора два почтовых ящика: один для ординарной почты, другой же - для срочной (снабжён электрическим датчиком с громким звонком).

Я кинул записку в "обычную" прорезь: там, за стеною, прозрачный лоток. Насколько я знаю доктора, она всегда разбирает почту утром, а также немедленно как обнаружит. И не было случая, когда вызов к больному пришлось повторять.

После яркого света в подъезде казалось, что утро пока отступило. Вдруг снова пришло, заискрилось...

Город в рассвете. "Монахи"-художники ради такого пейзажа не спали бы ночью, но мне не до этого. Я не устал, и в другой ситуации я б ещё долго гулял по пустынному городу. Но - не сегодня. Сегодня я просто поднялся в квартиру, где просто умылся холодной водою... Уже перед сном посмотрел на будильник: начало четвёртого. Стрелка звонка, как всегда, на семи. Мне на работу лишь в полдень, но... надо проснуться. Не трогая стрелок, я до упора завёл механизм: в привычное время - возможно, разбудит...

...И разбудил же! В привычное время я встал... и, по-моему, выспался! Привычно заправив постель, я умылся холодной водою (кран в умывальнике только один).

Моим первым желанием было узнать, как себя чувствует Юрьич: вдруг вызов Ирины - лишь паника, глупость? Я поднял трубку... и тотчас вернул на рычаг: там, у него, телефон в коридоре, и чтобы ответить, ему надо встать. Хороша забота о больном... Соседей в квартире может не оказаться - и буду трезвонить... нет уж, лучше зайду.

Проснувшийся город распахивал окна, сидел на балконах за чашечкой чая... Размеренная, но "плотная", насыщенная жизнь нашей как бы "столицы" чуть тише, "мещанистей" жизни портового города. Это как два антуража - не только для наших "друзей" Наблюдателей. И для себя, ведь кому-то по нраву фабричные здания, запах металла и грохот цехов; другому - деревня, избушки и тишь. Мой "антураж" - невысокие домики, чуть старомодные лавки (язык не поворачивается назвать эти милые лавочки громким, каким-то "казённым" именем "магазин") райцентра, как будто забытого временем.