МИХАИЛ - СУПОСТАТКА

Риты тю-тю, выкручивайся сам.

Я поднял руки, продемонстрировав, что они пустые, что я миролюбив. Для

убедительности прибавил широкую улыбку.

Парень опустил лук, ослабил тетиву. Помедлив, неспеша двинулся на меня.

Внезапно с соседней осины, бесшумно прыгнула Раечка. Когда только успела

взобраться?!

Удар лапами пришѐлся в спину парня, он кубарем полетел мне под ноги, стрела

переломилась, лук отскочил в сторону.

В следующее мгновение я оседлал неприятеля, сжав коленями его бока, затем,

поймав, завернул руки за спину.

Раечка застыла рядом, сверля меня вопросительно: что дальше?

-Молодчина! Верѐвку бы, но разве ты поймѐшь...

Раечка переместилась к голове парня, одну лапу вдавила в шапку, другую сунула к

лицу, обнажив острые когти: мол, дѐрнешься, располосую.

Парень затих, едва слышно, хрипловато произносил, надо думать, ругательства на

своѐм языке.

-Рая держи, я сейчас.

Метнулся под навес, сдѐрнул с палки приготовленную для плетения ленту луба.

Добротно связав руки парню, кивнул Раечке:

-Отпускай.

Раечка убрала лапы, но осталась на месте. Я выразительно потянул связанные руки

парня: вставай. Он неуклюже стал подниматься. Встав, странно мотнул головой,

прохрипев. И тут, неожиданно, шапка его упала в ноги.

-Опана! - не сдержался я от вскрика.

Мне предстала дивная головка, опоясанная кольцами бело-жѐлтой косы. Это была

девчонка!

Так-с, Михайло, опять второй вариант? Как там, в библии: и слепил Бог из глины

женщину, и назвал еѐ Лилит, и дал Адаму в жѐны. Но у них не сладилось, потому что

Лилит оказалась своенравной взбалмошной бабѐнкой. И тогда Бог повторил попытку:

создал женщину из ребра Адама, назвав еѐ Евой... С Пятницей Ритой у нас не

заладилось, послали эту? Какой сегодня день? Среда. Ладно, пусть будет Среда.

Девчонка отшатнулась в сторону, повернулась ко мне лицом. Ничего, смазливенькая.

Что-то среднее между финкой и карелкой. Приятное для глаз личико. Только шибко худое

и болезненно-бледное. Найдѐм ли общий язык?

Девчонка что-то прохрипела, одарив меня классическим взглядом ненависти.

Довольно симпатичные чѐрные, как угли, глаза, пышные белѐсые ресницы.

-Послушай, хватит ругаться. Я не желаю тебе зла. Если ты будешь вести себя

благоразумно, я развяжу руки.

Разумеется, она ни слова не поняла, но я надеялся, что мой спокойный тон,

миролюбивая улыбка помогут ей уловить смысл сказанного.

Не помогли. Девчонка ругалась, дѐргалась, пытаясь освободить руки.

60

-Бесполезно, дурѐха. Извини, я уж постарался. Я ж думал, ты парень. Чѐрт, как же

тебе втолковать?

И тут случилось невероятное: радостно мыча, спешно к девчонке подошла Настя.

Легонько боднула в плечо, затем лизнула в лицо.

Девчонка обмякла, хрипло просипев, ткнулась лбом в шею Насти.

И слепому было ясно: Настя признала свою настоящую хозяйку. Выходит: эта

девчонка-осколок погибшей семьи на хуторе. Как же ей, бедняжке, удалось избежать их

участи? Где находилась всѐ это время?

К девчонке приблизились любопытные телята, тянули мордочки, обнюхивая еѐ.

Раечка фыркнула, недоумѐнно сверля меня желтками глаз.

-Хозяйка объявилась. Такие вот дела, Раечка. Мы с тобой проявили дикое не

гостеприимство. Бум исправляться.

Пока девчонка, плача, обменивалась нежностью с Настей и телятами, я развѐл

костѐр и накрыл "стол": ржаные лепѐшки, мѐд, творог. Затем просто подошѐл к девчонке, взял за плечи, глядя в еѐ залитое слезами лицо:

-Я сейчас развяжу тебе руки. Ты сядешь на этот чурбачок (я показал), и спокойно

поешь (я показал). Ладушки? Потом, когда поешь и успокоишься, сходишь в баньку. От

тебя несѐт, как от кожевенной фабрики.

Девчонка внимательно выслушала, похлопала ресницами, выжав последние

слезинки, порывалась что-то сказать, но лишь сипела.

-Ты, похоже, простуженная. Значит, банька кстати. Могу совершенно бескорыстно

спинку потереть и веничком попарить.

Я развязал ей руки, отбросив "верѐвку". Раечка напряглась, не спуская с девчонки

глаз.

-Спокойно, Рая. Она угомонилась, и будет вести себя прилично.

Девчонка размяла затѐкшие кисти, затем вяло опустила их.

-Проходи, угощайся,- тронув еѐ за плечо, указал на "стол".

Девчонка прошла, робко опустилась на "стул".

-Ешь. Я пойду баньку растоплю.

Уходя, чувствовал, как она провожает меня пристальным взглядом.

Я не спешил возвращаться: пусть расслабится, поест, как следует.

Воды достаточно, веники - берѐзовый и дубовый - приготовлены. Каменка весело

гудит, нагревая воду и камни.

Что ещѐ? Во что переодеть Среду? Разве что в джинсы и рубашку, давно чистые

лежат в лубяном коробе. Думаю, не побрезгует.

Тревожный крик Раечки заставил меня пробкой вылететь из бани.

Девчонка ничком лежала рядом со "стулом". Видимо, сползла уже засыпая. Сытная

обильная еда, расслабленность, тепло костра буквально подкосили еѐ.

Подбежал, чисто машинально позвал, потряс за плечо. С таким же успехом мог

просить камень подняться или дерево отступить на три шага в сторону.

Ладно, девонька, беру инициативу в свои руки.

Девчонка оказалась неожиданно лѐгкой. На вид ей лет 15-16,но весила как

восьмилетний ребѐнок.

Запах прелого мха, сырой кожи, застарелого пота и давно немытого тела создавали

такое амбре, что я едва не задохнулся, пока нѐс Среду в баню. Она вяло, как в бреду,

трепыхалась, что-то невнятно сипло выкрикивала.

Чтобы еѐ раздеть пришлось изрядно повозиться: вместо пуговиц на одежде были

кожаные шнурки, от времени узлы намертво задубели. Сколько же, бедняга, не

раздевалась...

Помучившись с очередным узлом, я чертыхнулся, сбегал за ножом, и резал шнурки-

завязки где придѐтся. И вот, наконец, девчонка освобождена от одежды.

То, что предстало моим глазам, заставило сжаться сердце: кольнуло так, что слѐзы

выжало.

Худющее тело-все косточки можно сосчитать, живот, наполненный пищей,

неестественно выпирал, отчего Среда казалась беременной,- было сплошь в синяках и

кровоподтѐках, на спине, уже местами загнивающие полосы, на шее браслетом широкая

61

полоса содранной кожи... Всѐ воспалено. Девчонку не только дубасили, как грушу, но ещѐ

и пороли, видимо, кнутом, а в довершение... вешали. Поэтому и говорит тихо, сипло, а я-

то подумал, что от простуды.

Бедная, бедная девочка, досталось же тебе...

Следуя неведомому подсказчику, я запарил состав трав, затем отвар плеснул на

каменку. Банька заполнилась жарким паром со сладковатым парфюмерным запахом.

Оставив девчонку хорошо пропотеть, сбегал в дом, приготовил постель, одежду, мазь,

которой пользовал раны рыси.

Настя с телятами и Раечка замерли у входа в баню.