Валентин Катасонов - О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. Хрестоматия проблем денежной цивилизации. Том 2

Акулы — отнюдь не созидающие существа (в отличие, скажем, от пчел или муравьев). Они лишь поглощают готовое. Наблюдая жизнь этих обитателей океана, начинаешь лучше понимать горькую шутку: «Рынок ничего не производит, рынок лишь перераспределяет». А для перераспределения «акулы» используют две вещи: силу и хитрость. Созидающих способностей в данном случае не требуется.

Внешняя экспансия капитала, или империализм

Крупные корпорации не остановились на том, что они захватили контроль над производством и сбытом товаров внутри «своих» стран. Они продолжили свою экспансию. Эта экспансия была внешняя и внутренняя.

Внешняя экспансия — захват новых рынков, вывоз капитала и установление контроля над производствами и рынками других стран. Мы уже выше говорили, что такая экспансия капиталистических товаропроизводителей обусловлена стремлением преодолеть противоречие между предложением товаров и отстающим от него платёжеспособным спросом в рамках национального хозяйства. Напомним, что оно было порождено господством ростовщиков, узурпировавших выпуск кредитных денег. Но в какой-то момент времени внешняя экспансия натолкнулась на свои естественные пределы — ограниченность земного шара. Иначе говоря, все страны и территории оказались захваченными крупнейшими корпорациями. После этого начался передел мира, преимущественно военно-силовыми методами. Характеризуя монополистический капитализм с точки зрения его стремления к внешней экспансии, мы можем называть его «империализмом» . Кстати, одна из наиболее известных книг В. И. Ленина о капитализме называется «Империализм, как высшая стадия капитализма» [128] . В ней классик формулирует основную экономическую причину Первой мировой войны: стремление монополий ряда стран к экономическому и территориальному переделу мира, который к тому времени оказался уже полностью поделённым. Книга, кстати, очень толковая (в отличие от многих других работ Ленина). Дело в том, что она, по сути, представляет собой скрупулёзную компиляцию всех основных работ по империализму, которые вышли в мире к началу Первой мировой войны. Но об этой стороне монополистического капитализма мы ещё поговорим в следующем разделе нашей книги.

Альянс государства и монополий

Теперь о внутренней экспансии монополий. Если говорить коротко, то это стремление монополий поставить под свой контроль не только производство и рынки, но также все общественные институты стран своего базирования (метрополии). Это: церковь, политические партии, профсоюзы и другие общественные организации, наука и образование, культура, средства массовой информации и т.д. А самое главное — государство, включая все ветви государственной власти — исполнительную, законодательную, судебную.

Между корпорациями и государством складывается такой тип отношений, который можно назвать альянсом . Поначалу корпорации выступали в этом альянсе младшим партнером, однако этот период существования альянса был достаточно коротким. На протяжении по крайней мере последнего столетия в США и Западной Европе ведущую роль в альянсе захватили корпорации, превратив государство в своего «слугу». Или, как писалось в советских учебниках политэкономии, — в «комитет по управлению делами монополистического капитала». С учетом сегодняшних реалий (превращение капитализма из промышленного в финансовый) можно без натяжки сказать, что государство — «комитет по управлению делами финансового (или ростовщического) капитала» .

В зарубежной литературе и в политической лексике для описания реальной роли монополий в общественной жизни западных стран используется термин «плутократии» (означает «власть богатых», «власть денег»). С учетом того, что сегодня капитализм из торгово-промышленного превратился в финансовый, можно сказать: современный политический строй — «банкократия» (власть банков, банкиров).

Достаточно широко используется термин «корпоратократия» : он акцентирует внимание на том, что реальная власть в обществе принадлежит таким институтам, как капиталистические корпорации, которые поставили под свой контроль государство [129] .

Выше мы уже отмечали, что еще в 20-е годы прошлого столетия в политический обиход вошел термин «корпоратизм» . Он появился в Италии, тогда под ним подразумевался равноправный альянс государства и корпораций, причем под корпорациями понимались не только компании и банки, но также иные институты, представляющие интересы разных слоев общества (в первую очередь профсоюзы). Лидер итальянских фашистов Муссолини считал, что это синоним слова «фашизм» (от слова «фашина», что в переводе означает: «связка прутьев»). Под «фашизмом» дуче понимал соединение в «единое целое» корпораций и государства. Определение классического (итальянского) фашизма не следует смешивать с гитлеризмом и нацизмом — германской версией фашизма (в ней акцент делался на национально-расистских вопросах общественного устройства).

Известный в Америке политический деятель оппозиционного направления Линдон Ларуш для характеристики американского капитализма предпочитает использовать термин «фашизм», хотя в его понимании это уже не итальянская версия фашизма, а скорее германская (Ларуш акцентирует внимание на человеконенавистнической политике правящей верхушки США).

Есть еще один термин, описывающий сущность современного капитализма: государственно-монополистический капитализм (ГМК) . Именно такой термин использовался для характеристики капитализма XX века в советских учебниках политэкономии, и он был хорошим смысловым ориентиром для изучения реальных механизмов функционирования капитала.

Поскольку нас сейчас в большей степени интересует не политическая сторона вопроса, а финансовый механизм сращивания государства и монополий, мы будем использовать термин «государственно-монополистический капитализм».

Прежде всего отметим: все без исключения современные монополии (промышленные, торговые, банковские, информационные) своим существованием обязаны государственной поддержке. Без нее не было бы не только государственно-монополистического, но и просто монополистического капитализма.

Комментируя крылатую фразу Рокфеллера «Конкуренция — это грех», известный американский исследователь Энтони Саттон писал:

«Старый Джон Рокфеллер и его собратья, капиталисты XIX века, были убеждены в абсолютной истине: ни одно большое состояние не могло быть создано по беспристрастным правилам laissez-faire (фр. «позвольте делать», означает принцип невмешательства государства. — В. К.). Единственно верный путь к достижению крупного состояния — монополия, вытесняйте конкурентов, уменьшайте конкуренцию, уничтожайте laissez-faire и прежде всего добивайтесь государственной защиты вашего производства, используя податливых политиков и государственное регулирование. Этот путь дает огромную монополию, а законная монополия всегда ведет к богатству» [130] .