Дем Михайлов - Изгой 6

После чего я осмотрел себя, отметил еще несколько ставших более мягкими кожных участков на животе, груди и ногах, накинул белую рубашку, влез в чистые штаны… и уселся у стены во дворе, с удобством вытянув босые ноги. Все бы ничего, но на улице все еще была зима… выглядела сия картина весьма странно с какой стороны не посмотри. Прямо на снегу, привалившись спиной к ледяной каменной стене, сидит босой мужик одетый лишь в рубаху и штаны. И не мерзнет при этом. Но проходящие мимо люди и гномы лишь улыбались. Ибо человек припорошенный инеем выглядит лучше, чем нечто в темных шипастых доспехах. Особенно когда мои щупальца собраны в плотный жгут и спрятаны за спиной.

Само собой отказываться от дарящих столь надежную защиту доспехов я не собирался. Сейчас их чистили песком, отскребали всю грязь изнутри и снаружи. Причем делали это во дворе, на холоде. Потому как в тепле, оттаяв, доспехи начнут немилосердно вонять. Причем не застарелым потом, а гнилой шурдской кровью и той вонючей слизью, что текла в жилах восставших мертвецов.

Слегка повернув голову, я покосился в дальний угол двора, где несколько мужчин ожесточенно скребли песком и тряпками части моих доспехов. Часть брони уже бесследно исчезла. Словно испарилась. Это постарались гномы, мгновенно прознавшие, что я собираюсь на время снять доспехи. И само собой коротышки решили, что кроме них никто лучше не отремонтирует повреждения. Спорить с упертыми гномами я не собирался, да собственно им и в голову не пришло поинтересоваться моим мнением по этому вопросу. Просто собрали уже оттертые от мерзкой корки части доспехов и быстренько уволокли их в подземную темноту.

- Господин! Славно выглядите!

- Не льсти – лениво усмехнулся я, переводя взор на неслышно подошедшего Литаса. Глава охотников выглядел недовольным, хотя и пытался скрыть это – И сразу говорю – нет!

- Но, господин Корис! – запротестовал глава охотников – Зверье мимо так и прет, так и прет! Словно рыба на нерест! А мы клювами щелкаем! Мясо упускаем! Шкуры!

- Нет – повторил я – Забыл про свору пауков?

- С нами сгархи.

- Они тоже не всесильны, Литас – качнул я головой – Да и не это меня беспокоит. Верю, что сумеете справиться с десятком пауков и не положить при этом половину охотников и сгархов. Меня беспокоит другое!

- Другое?

- Один вход – пояснил я, поднимая руку и шлепая ладонью по стене – Через узкую горловину ущелья и до этой самой стены. Затем надо ждать пока спустится платформа подъемника,… а она не сможет вместить вас все за один раз. В общем, если придется отступать от сильного противника, он будет гнать вас до самой этой стены, где и положит прямо на наших глазах. Но и это не самое страшное! Здесь, у стены, мы можем успеть с подмогой. А если враг окажется умнее? Если он отрежет путь к отступлению? Если блокирует вход в ущелье? Что тогда делать будете?

- Оно верно, конечно, господин! Но ведь раньше охотились как-то!

- Раньше мимо нашего дома не бежали перепуганные до смерти звери, Литас! И костяные пауки десятками не ходили!

- И что теперь делать?

- Ждать гномов – улыбнулся я, понимая нетерпение прирожденного охотника и бывшего егеря. Для такого сидение в четырех стенах сравнимо с заключением в тюрьму.

- А их-то чего ждать? – не понял меня Литас.

- Пока они не закончат доделывать черный вход снабженный надежной дверью – ответил я – Как только все будет сделано, опять начнете охотиться. И тогда, даже если вас отсекут от ущелья, всегда сможете вернуться в поселение, пройдя через заброшенный рудник. И… эй, Литас! Ты куда?

- Простите, господин Корис! – через плечо бросил глава охотников – Пойду коротышек торопить! Нехай к вечеру закончат черный вход!

- К вечеру? – пробормотал я себе под нос – Это вряд ли…

Окликать Литаса я не стал. Пусть от души поругается с гномами обожающими подобные перебранки и спустит пар. Но топать ему далековато придется. Сперва вниз, затем предстоит преодолеть длинный извилистый коридор, потом пройти через весь рудник… может, выдохнется и поумерит свой охотничий пыл. Койн, а именно он руководил работами по созданию надежного черного входа и выхода, дневал и ночевал в руднике вместе с другими крайне воодушевленными открывшимися перспективами гномами. Коротышки буквально грызли неподатливый гранит, чертили понятные только им планы, бурно обсуждали, а затем снова бросались ломать камень. И все из-за меня. Дело в том, что я пообещал гномам, что к следующей зиме, а может и раньше, переселю всех сгархов под Подкову. В рудник. Навсегда.

Посетившая меня сия мысль была весьма дельной, если учесть беременность самок и ожидающийся приплод сгархов. Держать огромных зверей во дворе поселения возможно, но вот стена… каждый раз приходилось по несколько раз спускать и поднимать трещавшую от натуги платформу. Плюс, если нас атакуют враги и сумеют преодолеть стену, самки и детеныши окажутся в их власти. Что меня совершенно не устраивало.

А вот внизу, глубоко в сердце Подковы, под защитой нерушимых скал, сгархи окажутся в безопасности. Вполне реально обустроить им комфортабельные по их понятиям норы, забить их снегом и льдом. И расположить норы у самого черного выхода. Тем самым я убью сразу нескольких зайцев. Во-первых, черный вход будет защищен всегда живущими там свирепыми сторожами. Во-вторых, сгархи сумеют входить и выходить самостоятельно, не пользуясь подъемником. В-третьих, самки и детеныши не окажутся под ударом. А в-четвертых… коротышки гномы будут дико счастливы, потому-как их любимые зверушки будут жить рядом с ними.

Ну и в-пятых… это был первый шаг по преобразованию Подковы в настоящую крепость-город, так часто грезящуюся мне в редких сновидениях. У нас полно территории, просто мы ее не используем. Эх,… мне бы побольше жителей сюда! Но пока это лишь мечты…

Что-то кольнуло в сердце, и я передернул плечами. Опять… опять это чувство… вот уже второй день, с момента той памятной охоты и встречи с древней киртрассой, это чувство меня не отпускало.

Чувство… или же смутное предчувствие. Именно поэтому я вновь запретил охотничье вылазки и приказал удвоить количество часовых. Что-то не давало мне покоя. Что-то неотступно грызло меня изнутри. Заставляло подниматься на стену и вглядываться в тянущееся вдаль ущелье. Даже если я поднимался на самую вершину Подковы, мой взгляд сам собой всегда обращался в сторону далекой реки, в ту сторону, откуда бежали перепуганные звери. С сегодняшнего утра съедающее меня чувство необъяснимой тревоги стало еще острее…

Тяжело поднявшись, я угрюмо взглянул на серое небо и зашагал к лестнице. Постою, посмотрю на ущелье… что-то колет у меня в ледяном сердце, что-то не дает мне покоя…