Admin - i 42cf63a15e16204e

До тех пор, пока Антон не включил в боевое уравнение ноги.

Зажав одну руку своего противника под мышкой, а вторую отпихнув в сторону, он с резким воплем на выдохе, демонстрируя неожиданно превосходную для мужчины растяжку, ударил Илью носком ботинка в челюсть, а обратным движением ноги толкнул атлета в грудь.

Гриф подлетел над полом и рухнул на спину. Но не остался лежать на нем.

Будто не он только что пропустил тяжелейший удар, мужчина оттолкнулся спиной от холодных плит и всем своим весом вновь набросился на Ставровича, беря противника в клинч. Он стремился уронить его и перевести бой в партер, где у него наверняка было бы преимущество. Но его соперником был тоже неплохо обученный воин, который прекрасно понимал, что это не тренировка и сейчас призом для победившего будет его собственная жизнь, а смерть заберет проигравшего.

Второй раз провести тычок пальцами у него не было возможности, поэтому он пошел другим путем. Позволив Грифу схватить себя, он освободил руки и без проблем смог поднять их на уровень лица. Без единой тени сомнения он хлопнул Илью в больной глаз и тут же перешел в полное наступление.

Из-за пронзившей всю голову боли, Поздняков ослабил хватку, отдав контроль над боем своему врагу. Антон не заставил себя просить дважды. Он без проблем повалил врага на пол. На Грифа посыпались методичные удары локтями и кулаками, нацеленные в голову и лицо, которые тот едва прикрывал сжатыми руками.

Тяжело дыша, словно паровоз, Ставрович все же не прекращал своего занятия. Он уже забыл и про нож и про все остальное. Осталась только жажда схватки, утолить которую можно было лишь брызжущей во все стороны кровью. Похоже он окончательно разбил Грифу нос и теперь пытался целиться в несчастный и без того уже поврежденный глаз. Илья продолжал защищаться, но его движения становились все более слабыми и дерганными, лишь реагирующими на удар, а не блокирующими его.

Наблюдая за этим со стороны, Олег не ожидал, что Гриф будет так легко побежден, но реальность порою преподносила и такие сюрпризы. А еще со стороны была видна и та, про которую все забыли.

Ева медленно подползала к дерущимся мужчинам. Она высунула язык, по которому стекала кровь и почти не дышала, чтобы не выдать себя. В хлещущем из-за окна снегопаде и холодном ветре, женщина напоминала ангела смерти из самых страшных кошмарных снов, которые внезапно стали реальностью. Ее движения, такие медленные и тяжелые, могли оборваться в любую секунду, но женщина упорно двигалась к цели. Железные клепки все еще впивались в ее горло, но она не обращала на это внимания, таща хлыст по полу за собой. В руках Ева сжимала свою неизменную саблю, будто та была ей чем-то очень дорога.

Гриф в это время уже перестал сопротивляться. Он пытался дотянуться хотя бы пальцами до своего противника и коснуться его, наверное, представляя, что у него хватит сил, чтобы причинить тому хоть какую-то боль. Но вместо этого его руки безвольно дергались в воздухе.

Антон почувствовал неладное только в самый последний момент. Может ветер стих на мгновение, и мужчина услышал хриплое дыхание смерти за спиной. Или на обострившихся инстинктах почувствовал ее приближение, вспомнив о том, что оставил еще одного недобитого врага.

Он успел обернуться, чтобы увидеть своими глазами, как ржавое лезвие пронзает его грудь, легко проходя сквозь ребра, разрывая внутренние органы и выпивающая его жизнь, как давно обещанную дань.

Ева не останавливалась и продолжала давить, а лезвие, чавкая и царапая кости, прошло сквозь человеческое тело, окатив лежащего на полу Грифа струйкой горячей крови.

Так они и замерли втроем на какое-то мгновение. Еще один гротеск, созданный состязанием. Мертвые и живые в тесной связи друг с другом, зависящие друг от друга, и убивающие друг друга. По-другому быть не может, просто потому, что иного выбора не существует. Убей или будешь убит и неважно, кем ты был раньше: теперь ты или триумфатор, или труп.

Олег встал и направил пистолет на Еву, но женщина не шевелилась. Ее ладони, наконец, разжались, отпустив тяжелое оружие. Потеряв единственную опору, она завалилась на бок и бездыханная рухнула на пол. Тело Антона еще какое-то время держалось ровно, а потом старая сабля перевесила, и оно упало рядом.

Толькой вой ветра и непонятные звуки, издаваемые Ильей, царили в зале. Снега намело уже немало, и каждый шаг скользил по мокрым плитам.

За разбитым окном было видно, как одна за одной взлетели две сигнальных ракеты.

Подойдя ближе, Олег понял, что Гриф смеется. Захлебываясь собственно кровью и давящей болью, он все же смеялся, находя в себе силы открыть рот и растянуть губы в страшной ухмылке.

- Что так тебя забавляет?

Олег опустился на пол рядом с ним, не убирая пальца с курка, целясь атлету точно в лоб.

- Ты.

У Ильи получилось выдохнуть только одно короткое слово, но было видно, что хотелось ему сказать многое. Все лицо у него походило на сплошное кровавое месиво, будто новичок решил попытать удачи в бою с профессиональным немного сумасшедшим боксером, которого некому было остановить.

- Я почти победил, между прочим.

Гриф засмеялся еще громче и тут же захрипел, сжавшись от боли.

- Мне бы твою уверенность.

- Ты упустил свой шанс. Даже Влада была тобой разочарована.

Он ничего не ответил. Приоткрыл глаз, который еще был способен что-то видеть, и посмотрел им на Олега.

- Надо было прикончить тебя в отеле.

- Возможно. Но это было бы скучно, признай. А здесь даже немного весело.

Илья захрюкал, пытаясь изобразить сарказм.

- Ты себя видел, веселый?

- Выгляжу точно получше, чем ты. Этот парень оказался хорош.

Олег пнул ногой тело Ставровича.

- Все были хороши. Только это не имеет значения. Есть лишь...

Гриф не договорил и дернул рукой, что-то доставая из-за спины. Олег спустил курок, и хищная пуля проделала дыру в голове атлета.

Звук выстрела быстро погас в гуле поднявшегося ветра. Хлесткие удары метели по щекам приводили в чувство, единственного живого человека в зале. Олег еще не осознал этого, продолжая без движений смотреть на гору тел перед собой.

Опустив пистолет, он дотянулся и посмотрел, что же сжимал в руке Гриф.

Это была старая черно-белая фотография. Ее пересекали борозды от постоянных сгибов, но изображение оставалось четким и понятным. Ясный солнечный день на берегу реки. Улыбающиеся лица совсем молодого Грифа, девушки с темными волосами, заплетенными в две косички и двух мальчишек лет четырех. Снимок явно был сделан задолго до краха, когда люди еще умели вот так искренне улыбаться и радоваться каждому мгновению собственной жизни.

Олег тяжело вздохнул. Он вложил фотографию в ладони мужчины и скрестил их на груди. Опустил его веки.