Луи-Себастьен Мерсье - Картины Парижа. Том I

Это самые полезные для заграничных типографов люди. Они обогащают Голландию, Швейцарию, Нидерланды и прочие страны. Они так трусливы, так мелочны, так робки, что решаются давать свое одобрение только самым незначительным произведениям. И кто сможет их за это осудить, раз они несут личную ответственность за все, что ими одобрено? Поступать иначе значило бы подвергать себя бесславной опасности.

Благодаря тому, что они помимо воли налегают на ярмо, которое и без того давит страну, этот гнет становится еще тяжелее, и рукопись летит в другие страны, где господствуют разум и разумная свобода. Между прочим, по странному противоречию, едва произведение появится в печати, — перед ним раскрываются врата столицы, и запрещенные книги после нескольких незначительных формальностей расходятся гораздо быстрее тех, которые получили одобрение цензора, ибо последние до своего появления в свет проходят бесконечный ряд всевозможных формальностей.

Некто Клод Морель {218} 218 Морель, Клод (Morel) — французский богослов XVII столетия, профессор Сорбонны; ярый противник янсенистов. , доктор Сорбонны и королевский цензор, которому поручено было рассмотреть перевод Корана, заявил, что он не нашел в нем ничего противного католической религии и чистоте нравов!

Существует некоторая разница между римским цензором и цензорами памфлетов и брошюр; между Катоном-цензором и цензором Кокле {219} 219 Катон-цензор и цензор Кокле. — Катона Старшего называют иногда Катоном-цензором, так как он занимал некоторое время должность цензора — одного из высших государственных чиновников, на обязанности которого лежало наблюдение за финансовыми мероприятиями консулов. Мерсье играет словами, подчеркивая разницу в обязанностях древнеримского цензора и цензора новейшего времени. Кокле де-Шосепьер, Шарль-Жорж (Coqueley, 1711—1790) — французский юрист, писатель и актер; долгое время был цензором юридических книг. Он славился остроумием, обменивался эпиграммами с Вольтером и Ленге (см. коммент. 215). Кроме нескольких юридических сочинений, известны его шуточные поэмы. .

Для чего нужны королевские цензоры? Только для того, чтобы время от времени выдавать паспорта глупости. Препятствуют ли они появлению свободных, преисполненных благородства книг? О нет! Уничтожить книгопечатание уже не во власти короля!

В среду, четверг и пятницу на страстной неделе, под предлогом почтить обычай старины и отстоять вечернюю службу в Лон-Шане {220} 220 Лон-Шан (Long-Champ) — монастырь в Булонском лесу в Париже, основанный в XIII столетии и разрушенный во время революции. В XVIII веке монастырь этот являлся модным местом прогулок; он особенно славился своими певчими; весь Париж стекался туда на страстной неделе, настолько из набожности, сколько ради развлечения. Незадолго до революции архиепископ де-Бомон положил этому конец, закрыв двери монастыря для посторонних лиц. Но, как говорит историк, парижане не унывали, и прогулки их не прекратились, только вместо монастыря целью их стал просто Булонский лес. — маленькой деревушке в четырех милях от Парижа, — туда отправляется вся столица, причем каждый старается перещеголять остальных великолепием своего экипажа, ретивостью лошадей и красотой ливрей своих слуг.

Туда являются осыпанные драгоценными украшениями женщины, ибо жизнь парижанки заключается главным образом в том, чтобы всюду выставлять себя напоказ; целая вереница экипажей катится в эти дни по сухим или топким аллеям Булонского леса.

Куртизанки выделяются из толпы своей исключительной пышностью и великолепием; у некоторых из них лошади украшены изделиями из марказита. Принцы являются туда для того, чтобы посмотреть на последние новинки знаменитых седельных мастерских, и иногда сами правят лошадьми. Столпившиеся верховые и пешеходы лорнируют проезжающих женщин. Народ пьет и мало-по-малу пьянеет. Церковь пуста; кабаки переполнены. Так оплакивают страдания Иисуса Христа!

В прежнее время туда отправлялись ради музыки. Архиепископ запретил ее, думая тем самым положить конец гулянью. Но он ошибся: верные старине парижане по-прежнему отправляются через Булонский лес к церкви Лон-Шана, но в нее не заходят.

Прогулка в Марли. С гравюры Гуттенберга по рисунку Моро младшего (Гос. музей изобразит. искусств).

Когда на землю спускается весна — это непостоянное время года, когда веет легкий зефир, когда небо безоблачно, а рощи зеленеют, — можно подумать, что люди собрались сюда, чтобы поклониться природе в ее храме и поблагодарить ее за то, что она не забыла нас.

В этот день женщины не являются главным предметом внимания; первенство переходит к лошадям и экипажам. Ветхие извозщичьи пролетки только резче подчеркивают красоту новых, изящных экипажей. Современные кареты, сделанные по новейшим рисункам и не перегруженные украшениями, несравненно красивее прежних; они отличаются большей легкостью и мчатся значительно быстрее.

Рабочие в эти вечера одеваются по-праздничному и тоже выходят из дому, смешиваются с толпой и, как все другие, провожают глазами красивых женщин; однако их легко узнать по черным мозолистым рукам.

В то время как одни гуляют и дышат чистым, свежим весенним воздухом, другие идут в церковь послушать певчих, пение которых нарушает однообразие длинной и печальной службы, заканчивающейся нестройным общим хором молящихся, говором и шумом. Для школьников это хорошее времечко!

Обычно их делают из елового дерева и очень редко — из железа; но они легко могли бы быть сделаны из литого золота, если бы весь доход, который они приносят, шел на их изготовление.

У заставы чиновник в форменном мундире, получающий сто жалких пистолей в год, зорко за всем следящий и ни на шаг не отлучающийся от поста (от его глаз не укрылся бы и мышонок), подходит к дверцам вашего экипажа и, быстро их открыв, спрашивает: Имеете что-либо из запрещенного королевским указом? На что вы обязаны ответить: Посмотрите! и никак не иначе! Тогда чиновник влезает в карету и производит неприятный обыск, после чего выходит, захлопнув за собой дверцы. Вы можете его проклинать — про себя ли, вслух ли, — его это ни мало не смутит. В тех же случаях, когда он находит у вас что-нибудь из подлежащего пошлине, не предъявленное вами, он составляет протокол, и Никола́ Сальзар, олицетворяющий собою всех откупщиков налогов, присуждает вас к штрафу, так что, если когда-либо и можно будет повесить откупщиков {221} 221 …если когда-либо и можно будет повесить откупщиков. — Слова Мерсье оказались пророческими: во время революции все двадцать восемь откупщиков налогов (fermiers généraux) были гильотинированы (1794). , — на виселицу удастся вздернуть всего только одного человека.