Луи-Себастьен Мерсье - Картины Парижа. Том I

Парижанин не задумывается над тем, что та же самая система, которая доставляет ему пропитание, может с такой же легкостью это пропитание у него отнять, даже помимо его ведома.

Городское управление ведает исправлением мостов и набережных, содержанием в порядке фонтанов, устройством празднеств и общественных развлечений. Оно утратило все прочие привилегии, и то, что называлось городской управой, превратилось теперь в предмет насмешек: до такой степени это учреждение стало чуждо парижским гражданам. С ним имеют дело только те, которым приходится получать в одном из его отделений проценты с наследственной или пожизненной ренты, да приговоренные к смертной казни преступники, которые пишут там свои духовные завещания.

Как далек парижский губернатор от лондонского лорд-мера! Губернатор время от времени появляется на улицах Парижа в прекрасном экипаже, с целой свитой лакеев, нанятых только для того, чтобы носить ливрею. Он бросает населению (с крайней умеренностью!) монеты по двенадцати су, а на другой день после этого представления опять превращается в полнейшее ничтожество.

Купеческий старшина следит за сбором подушной подати и известен только благодаря этой подати — в одно и то же время и мелочной, и обременительной, и унизительной.

Королевский прокурор приводит к присяге членов различных общин и собирает с них большие деньги. Вот перед ним простой деревенский башмачник; он заставляет его присягнуть в верности королю и государственным законам, и башмачник, ошеломленный столь громкими словами, платит королевскому прокурору за труд, который тот понес, выслушивая его клятву!

Раздутые от важности эшевены, видя свои имена увековеченными на мраморе общественных памятников под именами царствующих монархов, проникаются гордым сознанием своего величия и жаждут передать потомству свои изображения. Они заказывают свои портреты художникам, которые изображают их лица и парики на больших полотнах; и они красуются в красных мантиях, коленопреклоненные перед монархом.

В городской управе ротозеи-любители могут созерцать ни к чему ненужные портреты всех парижских эшевенов. Но вы напрасно стали бы искать там портрет того полезного человека, который изобрел способ сплавлять лес по рекам; а я предпочел бы видеть его изображение, чем портрет Жерома Биньона {211} 211 Биньон , Жером (Bignon, 1589—1656) — французский чиновник, один из образованнейших людей своего времени, автор «Трактата о превосходстве французского короля и французского королевства» (1610) и других сочинений. Его первая работа «Хронология Святой земли» была издана в Париже, когда автору было десять лет (1600). Впоследствии он занимал ряд высоких должностей. Генрих IV назначил его воспитателем дофина — будущего Людовика XIII. .

Должность эшевена дает дворянство. Над этим дворянством изрядно посмеиваются, потому что оно очень уж недавнее. Но я все же предпочитаю его тому, которое приобретается за деньги, словно мебель. Эти представители горожан, может быть, смогут когда-нибудь, при особых обстоятельствах, поднять свой патриотический голос; королевский же секретарь никогда ни на что не будет годен.

Лукиан {212} 212 Лукиан (125—200) — греческий софист и сатирик, автор «Диалогов», высмеивающих нравы, философию и религию античного мира. рассказывает об одном человеке, отправившемся к адвокату спросить совета по своему делу. Адвокат холодно выслушивает его и ничего определенного не говорит. Он полон недоумения, сомнения, нерешительности и своим видом напоминает буриданова осла {213} 213 Буриданов осел. — Схоластический философ XIV века Жан Буридан (или, вернее, Бюридан), опровергая теорию свободы воли, привел в пример осла, который испытывает одинаково острые голод и жажду; если поставить осла на равное расстояние между ведром воды и охапкой сена, — он неминуемо должен умереть, не сойдя с места, так как не будет иметь стимула для движения в ту или другую сторону. . Создается впечатление, что он никогда не выйдет из состояния нерешительности, в которое погрузила его предложенная ему трудная задача. Но клиент вынимает кошелек, и в ту же минуту равновесие в мыслях адвоката нарушается. Он начинает понимать, горячится, находит выход из трудного положения. Он всецело на стороне клиента. Правота его дела совершенно очевидна и неоспорима для него. Он готов писать о ней в течение шести месяцев и раз десять простудиться за это время. И он с великим пылом берется за дело, к которому за несколько минут перед тем относился с полнейшим равнодушием.

Таков парижский адвокат. Неустойчивость законов сделала его пирроником {214} 214 Пирроник — т. е. скептик, последователь древнегреческого философа Пиррона (III век до н. э.), который считал, что человеку не дано познание качества предметов, а потому следует воздерживаться от каких бы то ни было суждений и быть ко всему равнодушным. в отношении исхода любого дела, и поэтому он берется за все, что только ему попадется. Первый обратившийся к нему предопределяет направление его суждений и руководит его красноречием.

Легкий налет педантизма, всегда присущий представителям судейского мира, отводит адвокату место между литератором и университетским профессором.

В общем во Франции все сословия сильно отстали от века, а адвокатское больше других заслуживает этого упрека. Оно придерживается множества нелепых формальностей и, считая себя свободным, в действительности находится во власти бесчисленных предрассудков. Попробуйте хотя бы слегка усомниться в непогрешимости римского права, — и целый поток бессодержательных речей тотчас же поглотит ваше робкое замечание.

Парижские адвокаты являются врожденными врагами литераторов, потому что последние более философичны, во всем добираются до основ, стараются упростить все вопросы и всегда готовы принести авторитет старых книг в жертву авторитету разума.

Так как обычно адвокаты пишут очень плохо и перегружают свой слог кучей ненужных слов (по привычке слишком много говорить, и говорить впустую), то очень завидуют каждому своему собрату, более или менее владеющему пером, что они и дали почувствовать г-ну Ленге {215} 215 Ленге, Симон-Никола́-Анри (Linguet, 1736—1794) — французский литератор и знаменитый адвокат, отличавшийся язвительным умом и крайне строптивым характером. Он выиграл несколько громких судебных процессов, но за памфлет, направленный против адвокатов, был исключен из адвокатского сословия (1774) и занялся журналистикой. В 1779 г. по проискам своих врагов был неожиданно заключен в Бастилию, где просидел два года. Плодом этого невольного досуга явились его «Мемуары о Бастилии», вышедшие в Лондоне в 1783 г. и имевшие громадный успех. Вовремя революции был гильотинирован. .