Луи-Себастьен Мерсье - Картины Парижа. Том II

Эти же самые судебные пристава, которые, едва только им дадут волю, подобно прожорливой своре набрасываются на частных лиц, не осмеливаются послать повестки ни члену парламента, ни одному из должностных лиц; каждый старается свалить эту обязанность на другого. Когда судишься с вельможей, приходится прибегать к главному прокурору, чтобы заставить судебного пристава исполнить его обязанность.

Таким образом, парижский буржуа, помимо всяких других обуз, должен еще вести борьбу с властным дворянством. Он встречается со сплоченным союзом, который незаметно становится все могущественнее и могущественнее.

Эти-то низшие служители правосудия, наводняющие его храм, и являются причиной того, что к нему приближаются теперь не иначе, как со страхом и трепетом. Благодаря этим людям судьи оказались окруженными всякими ловушками и неожиданностями, а медлительность судебных учреждений заставляет пострадавших отказываться от самых ценных своих прав, так как каждое законное ходатайство ведет за собой неизбежное разорение целого семейства.

Это зло, которое верховные судьи и не думают пресечь, терзает неимущее население столицы. Были примеры, когда бесчестные люди грозили судом тем, кого они же сами разорили, в случае если те не прекратят своих жалоб и ропота, и бедняки, желая сберечь хотя бы остатки своих средств, умолкали, боясь, что чудовищное крючкотворство отнимет у них последние крохи.

Стряпчие любят вести между собой шутливые разговоры, в которых двусмысленно звучат профессиональные словечки. Ничего нет безвкуснее и противнее насмешки этих дельцов; их грубые и плоские шутки к тому же и бесчеловечны, так как предметом насмешек являются люди, которых они сами же притесняют и разоряют.

Гуляние в Пале-Рояле. С гравюры Дебюкура.

Нельзя сказать, что бесчестность является неотъемлемой принадлежностью этой профессии. Существуют и честные стряпчие, которые знакомят своих клиентов с подлинным правосудием, а не с его тенью. Они пользуются своим искусством для вызволения клиентов из лабиринта ошибок и гибельных положений. Многие облагораживают свою профессию добродетелью, которая способна украсить любую профессию. Они служат примером другим и заслуживают всеобщее уважение и доверие, но про них можно тоже сказать:

Корпорации стряпчих тесно связаны с парламентом. Они послушны всем его движениям и горячо воспринимают все его идеи.

Это корпорация клерков; здесь обсуждают они все свои дела. В прежние времена существовал король Базоша, повелитель базошского королевства, предоставлявший членам этой корпорации право производить суд. Но когда число клерков дошло до десяти тысяч, — Генрих III отменил этот королевский титул. «Генрих был очень труслив», — скажут иные; но нередко люди дают над собою такую власть словам, что последние заводят их гораздо дальше, чем можно было предположить.

Герб Базоша состоит из трех чернильниц. О, какой всепоглощающий поток устремляется, подобно черным водам Стикса, из этого красноречивого орудия, все губя и уничтожая на своем пути! Как! Монтескьё, Руссо, Вольтер и Бюффон тоже обмакивали свои перья в чернильницу? Судебный пристав и вдохновенный писатель пользуются одним и тем же орудием!

Актеры будут отлучены от церкви до тех пор, пока король, парламент и духовенство не пожелают снять с них анафему. Такова власть обычая, предрассудков, или, если хотите, непоследовательности. Что касается самих актеров, то они предпочитают потешаться над этим отлучением, чем стараться освободиться от него.

Девица Клерон {4} 4 Девица Клерон (Клер-Ипполит-Жозеф Легри-де-Латюд, по сцене Clairon, 1723 — 1802) — одна из величайших французских трагических актрис. Однажды, в самый разгар своей славы, Клерон отказалась выйти на сцену, требуя удаления нежелательной ей актрисы; спектакль пришлось отменить, а Клерон была заключена в тюрьму Фор-л’Эвек, где весело провела несколько дней, окруженная многочисленными поклонниками. Однако, вернувшись из тюрьмы, Клерон нашла свое место занятым. В 1799 году она издала свои мемуары. составила докладную записку по этому вопросу. Адвокат, к которому она обратилась для ведения дела, был за свою предприимчивость и смелость немедленно исключен из адвокатского сословия, и возлюбленная Танкреда {5} 5 Возлюбленная Танкреда — т. е. Аменаида, героиня трагедии Вольтера «Танкред» (1760). была вынуждена подыскать другую службу своему защитнику, потерявшему место за старание помирить актрису с церковью. Адвокат вскоре поступил на сцену, но и там его постигла неудача: отлучение от церкви обрушилось на его голову так же, как и на голову девицы Клерон!

Некоторое время Клерон сердилась на публику. Актер или актриса никогда не должны выражать своего недовольства этому всемогущему властелину. Однажды, когда занавес был уже поднят и зала полна, — девица Клерон отказалась играть из-за какой-то закулисной ссоры. Партер резко выразил ей свое неодобрение, и ей пришлось провести ту ночь в Фор-л’Эвек {6} 6 Фор-л’Эвек — старинная тюрьма, куда заключали главным образом провинившихся актеров и неисправных должников; разрушена в 1780 году. . Чтобы отомстить дерзкому партеру за грубые крики и за тюрьму, Клерон бросила театр, уверенная, что на другой же день ее на коленях будут умолять вернуться. Что же произошло? Публика ее позабыла, а у нее из-за отсутствия практики пропал талант. Оставшись в тени, вдали от рукоплесканий, она провела однообразные дни, которые могли бы быть полны жизни и славы, не сними она с себя одежд Мельпомены, которая ее устами говорила с большим достоинством.

Людовик XIV принимал на сцену только актеров высокого роста и с благородными чертами лица. Государственный театр, на сцене которого оживают герои древности, требует строгого подбора. Среди современных актеров слишком мало хорошо сложенных мужчин, что не может внушить иностранцу выгодное мнение о нашей любви к красоте. Когда он видит людей маленького роста, изображающих величественных и прекрасных исторических лиц, он, естественно, составляет себе крайне неблагоприятное представление о природных данных нашей нации и увозит это впечатление с собою на родину.

Тщеславие актеров маленького роста благоприятствует принятию на сцену еще более низкорослых людей, так как актеры воображают, что при таком сравнении они покажутся выше. Если эта мания уменьшать рост трагических персонажей продолжится в течение некоторого времени, то, в конце-концов, мы увидим в театре лилипутов, которые, желая изображать героев, будут только смешны.