Сьюзен Янг - Программа

Я думаю о том, что бы он сделал, будь он на моем месте. Он бы действовал безрассудно. Самоуверенно. Я снимаю пластиковое пурпурное кольцо и прицеливаюсь. Размахиваюсь и бросаю, попав Джеймсу в выбритый затылок. Он останавливается, потирая это место. Обработчики идут дальше, выходят в дверь, а кольцо катится по комнате и останавливается возле стола.

Джеймс медленно оборачивается, ищет того, кто попал в него. Я стою в центре комнаты и не пытаюсь скрыть того факта, что это была я. Его голубые глаза скользят по мне, и я чувствую, как будто он узнает. Я целую кончики пальцев и машу ему. Жду.

Джеймс смотрит на меня несколько секунд, снова потирает голову, как будто все еще больно. Потом, не улыбнувшись, совсем не отреагировав, он поворачивается и уходит из Велнес Центра.

У меня в животе все сжимается, напряжение растет. Я надеюсь, что Джеймс побежит назад, что он узнает меня, но когда этого не происходит, у меня как будто сердце перестает биться. Пустота, глубокая и темная, охватывает меня. У меня по щеке скользит слеза, но я даже не думаю о том, чтобы смахнуть ее. К чему это? Зачем это мне?

Когда я вздыхаю, я издаю звук, наполненный такой болью, что в зале становится тихо. Люди оборачиваются и смотрят, как я, спотыкаясь, иду к столу, чтобы подобрать кольцо, лежащее на линолеуме, такое яркое, полное надежды. От сердца откололся уголок.

- Дорогая? - говорит мне женщина за столом, в ее голосе ясно слышно беспокойство. Я знаю, что должна собраться и ответить. Что я должна. Но вместо этого я выхожу за дверь и мечтаю, чтобы день поскорее закончился.

* * *

Впервые Джеймс поцеловал меня, когда мы были у реки. Мой брат забросил нас, чтобы встретиться со своей девушкой, Дарой. Джеймс все равно попросил меня пойти с ним, и хотя я нервничала, я согласилась. Прошло уже почти три месяца с тех пор, как мои чувства к нему переменились, с тех пор, как я заметила его.

Я сидела на скамейке и бросала камешки в реку, а Джеймс доплыл до маленькой лодочной пристани и кувыркался назад в воде, а его кожа блестела на солнце. Когда он вернулся ко мне, он весь дрожал.

- Согрей-ка меня, Слоан, - сказал он игриво и упал на мое полотенце. С его холодного тела стекала вода.

- Ты весь мокрый, - засмеялась я, пытаясь оттолкнуть его, а он боролся со мной.

- Теперь ты тоже.

Он вытер лицо подолом моей футболки, и я захихикала, вырывая ее у него из рук. Я лежала на спине, и он завис надо мной, опираясь на локоть и широко ухмыляясь.

- Почти искупалась, - сказал он и потряс мокрыми волосами, обдав меня капельками воды.

Защищаясь, я подняла руки, но когда он остановился, его улыбка сошла с лица. Он смотрел на меня почти с любопытством. Я нахмурилась.

- Что?

- Можно мне поцеловать тебя?

У меня по коже пробежали мурашки, и я почувствовала, как вспыхнули щеки. Я не знала, что сказать... так что просто кивнула. Джеймс ухмыльнулся. Похоже, он волновался. Он наклонился ближе и остановился, только когда его губы коснулись моих. Я так боялась того, что случится дальше. Мой первый поцелуй.

- Это, наверное, большая ошибка, - пробормотал он и зарыл руку у меня в волосах, осторожно обхватил меня за шею.

- Знаю.

И потом его губы, мягкие и теплые, коснулись моих. Мои руки обхватили его, я прижала его к себе, и он стал целовать меня сильнее, его язык касался моего. Это было самое восхитительное чувство в мире, как будто я вышла из тела. Мы целовались целую вечность, по крайней мере, пока не начало садиться солнце.

Когда мы наконец остановились, Джеймс упал на спину, стал смотреть на звезды.

- Вот черт, Слоан.

Я засмеялась, прикоснувшись пальцем к губам. Они немного распухли, но не потеряли чувствительность. Немного покалывало.

- Было здорово, - удалось мне сказать.

Джеймс повернулся и посмотрел на меня.

- Ты знаешь, что я никогда больше не смогу обойтись без того, чтобы целовать тебя? - сказал он. - Всю оставшуюся жизнь, когда я буду смотреть на тебя, мне придется тебя целовать.

Я улыбнулась.

- Остаток нашей жизни — это очень долго, Джеймс. Я уверена, что будут и другие губы.

В ту же минуту, что я сказала это, возненавидела эти слова. Но Джеймс просто медленно покачал головой.

- Не-а, - сказал он, перекатившись на бок, чтобы снова наклониться надо мной, - Я буду хотеть целовать только эти губы.

И он поцеловал меня снова.

Может, поэтому сейчас я обнаруживаю, что сижу у реки, на берегу, и смотрю на воду. Джеймс имел в виду именно это, когда говорил, но с этой частью его жизни покончено. Теперь он чей-то еще. Теперь мои губы больше не принадлежат ему.

В тот день он меня пленил. Он мне и раньше нравился, но после этого, я больше не могла снова избегать его. Мы проводили вместе каждую секунду, какую могли, даже если никто и не знал. Мне интересно, сложилось бы все иначе, если бы мы рассказали Брейди. Но затем думаю, может брат держался так долго из-за нас, чтобы убедиться, что с нами все в порядке.

Прошло две недели после смерти брата, когда Джеймс сказал мне, что любит меня. Что они никогда не оставит меня. Что спасет нас всех. Он обещал.

Он обещал.

* * *

Родители спрашивают о Джеймсе, и я говорю, что он выглядит отлично. Улыбаюсь. Шучу, что теперь, может быть, он будет разбираться в математике. Выглядит так фальшиво, что я замечаю, как отец с матерью испуганно переглядываются, и тогда извиняюсь и иду в комнату. Пока я лежу на кровати, я думаю о том, чтобы никогда не вставать. Но к чему? Обработчики просто зайдут и заберут меня.

Когда на следующее утро я встаю, надеваю пару джинсов и носки, которые не подходят друг другу. Даже не чищу зубы и не причесываюсь. Долго смотрю на овсянку в моей тарелке. Я не хочу есть. Не хочу кормить это тело. Мысль об истощении кажется такой привлекательной, что, когда мать не смотрит, я вываливаю еду в раковину и выхожу из дома.

Я прогуливаю школу. Даже не могу думать о том, чтобы встречаться с доктором. Слушать о «хорошей стороне» Программы. Лгать о своих чувствах, о том, что Джеймс вернулся. Я не пойду в Велнес- центр снова. Не хочу видеть Джеймса с промытыми мозгами. Через несколько недель он начнет разговаривать, может, кому-нибудь улыбнется. Интересно, что я сделаю, если он подарит другой девушке пластиковое кольцо в форме сердца.

Джеймс не узнает меня, нет ни проблеска узнавания. Как будто я не существовала. У нас было столько общих тайн, а теперь они только мои. Они слишком тяжелы для меня.

Я останавливаю машину у фермы и достаю блокнот, записывая туда то, что чувствую. Мне некому больше рассказать о них — нет никого, кому бы я доверяла. Я так одинока, что как будто мертва, только в сознании. Через сорок пять минут я написала так много слов, что они теряют всякий смысл.

Поцелуй, смерть, любовь, потеря... Слова наползают друг на друга, а страница промокла от слез. Потом я даю себе волю и перечеркиваю слова, с каждым разом я нажимаю все сильнее, рисую большие круги. Скоро я перечеркиваю все станицы и чиркаю ручкой по картону. Нажимаю так сильно, что достаю до колен. До кожи. Жму изо всех сил и морщусь от боли. Но мне все равно. Я больше не могу.