Ирина Коваленко - Жизнь продолжается

А в это время Алла, встав на колени перед иконой Божьей Матери с Христом, прошептала, перебирая в руках католические чётки:

- Прости меня, Дева Мария, прости за всё, что я совершила. Ты тоже мать и, наверное, можешь меня понять, как никто другой... Да, я хочу защитить Давида и ради него иду на все эти ужасные поступки! И я готова заплатить за все свои грехи! Лишь бы спасти его, моего сына... Он ни в чём не виноват, Дева Мария, и он МОЙ СЫН, как бы там ни было... Поэтому я прошу тебя лишь об одном - пусть Давид никогда не узнает правды.

Закончив молитву, женщина перекрестилась, встала и ещё немного постояв возле иконы, тяжело вздохнула и снова направилась в гостиную. После молитвы ей стало намного легче, а самое главное - Алла вдруг осознала одну очень важную для неё вещь - она ни минуты не жалела о том, что недавно сделала. Это был ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД из создавшегося положения, и Алла знала, что несмотря ни на что, Господь и Пресвятая Дева не осудят её.

В гостиной Алла сразу увидела Олега, который сидел на диване и терпеливо выжидал появления хозяйки, разглядывая её роскошные букеты роз, стоявшие здесь повсюду. Ему нравилась атмосфера этого дома, в ней чувствовался семейный уют, тепло и любовь, и если бы Олег видел всё это со стороны, не зная всех проблем семьи Фернандес, с которыми он сам, увы, был очень тесно связан в последнее время, то даже мог бы позавидовать им! Не так часто видишь такие дружные и счастливые семьи, в которых царит такое взаимопонимание и такое искреннее отношение друг к другу. Олег тяжело вздохнул и поднялся, направляясь к Алле, остановившейся напротив него.

- Рафаэль сейчас в Санта-Исабель, - сообщила женщина, даже не поздоровавшись со своим гостем, - ему повезло, он уже нашёл покупателя, так что совсем скоро мы сможем покинуть Коста-де-Эсмеральда и уехать туда, где нас никто и никогда не найдёт.

- Вы решили, куда поедете, Алла? - Участливо спросил её собеседник.

- Пока нет, это будет решать Рафаэль. Сейчас он занимается продажей поместья, а как только всё решит... - Женщина горько вздохнула, огляделась по сторонам, а потом, немного помолчав, медленно опустилась на диван.

- Я всё понимаю, Алла, - нерешительно начал Олег, которому чисто по-человечески было жаль сидевшую напротив него женщину, - наверное, это очень тяжело, вот так, неожиданно уезжать, бросая то, что так дорого, то, что создавалось таким трудом...

- Однажды мы уже делали это. Мы спрятались на этом крошечном, забытом Богом и людьми островке в надежде, что никто и никогда не найдёт нас. И мы были счастливы, больше двадцати лет мы прожили в мире и покое, а последнее время даже стали забывать о том, что нам угрожает! Знаете, Олег, - немного помолчав, произнесла она, - Давид познакомился с русской девушкой, и сегодня она была здесь.

- Что? Русская девушка? - Олег заметно напрягся, - Она приходила к вам?

- Да, она была здесь и задала мне вопрос, услышав который я едва удержалась на ногах. Думала, что помру от ужаса, хотя и была морально готова к такому.

- Что вы ей сказали, Алла? Неужели...

- Я сказала ей то, что она САМА ХОТЕЛА услышать. Я сказала ей, что Давид - сын Ивана Милериса.

Глава 4.

Вернувшись в отель, Маша ещё долго не могла успокоиться, находясь под сильным впечатлением от того, что услышала от матери Давида. Ни ласковые бирюзовые волны Карибского моря, ни прекрасные пейзажи буйной тропической зелени, ничто не могло оторвать Машу от её тяжёлых размышлений, мысленно Маша была далека от всей этой беззаботной курортной жизни, напрочь забыв о том, что приехала сюда с целью расслабиться и отдохнуть, причём не только физически, но и морально!

Вспоминая признание Аллы, девушка испытывала очень противоречивые и странные чувства. Умом она давно осознала то, что сходство Давида и покойного Ивана не может быть простым совпадением, и была вполне готова к тому, что её предположение подтвердится, но вот где-то в душе Маша по-прежнему чувствовала, что НЕ ВЕРИТ в то, что услышала сегодня. Что это было? Может, ревность? Она ревновала Аллу к любимому певцу, кумиру детства и юности, представляя, что когда-то у них были любовные отношения, после которых и родился Давид? Или же она просто до конца не верила в то, что узнала от матери Давида? Маша включила планшет и, открыв нужный ей сайт, ещё раз перечитала то, что, как ей казалось, она уже знала наизусть. А именно биографию Ивана. Особенно внимательно девушка прочитала последнюю часть биографии певца, а потом, бросив планшет на кровать, встала и озабоченно прошлась по комнате. Как странно! Она точно помнила дату рождения Давида, так как он ей сам вчера сказал, когда у него День Рождения, и при этот отсчитав девять месяцев от этой даты, она наткнулась на очень удивительный факт - в момент зачатия Давида Ивана УЖЕ НАХОДИЛСЯ В КОМЕ! Он лежал в неподвижном, бессознательном состоянии уже больше месяца, его жизнь поддерживали приборы, из чего следовало, что зачать ребёнка женщине Милерис на тот момент уже никак не мог! Маша потёрла виски, которые готовы были взорваться от сильного напряжения. Но что же тогда получается? Она опять произвела нехитрые математические подсчёты... Нет, нет и ещё раз нет. Если только Алла родила Давида не через девять месяцев после зачатия, а через десять с половиной? Но даже тут ничего хорошего не складывалось, ибо Маша отлично знала, что за день до того несчастья, Иван прилетел в Москву с зарубежных гастролей, в которых находился больше трёх месяцев! Он объехал тогда всю Восточную Европу, был в Израиле, США, Канаде, Японии! И где, скажите тогда, он мог пересечься с простой русской женщиной, которая вдобавок ко всему ещё и была замужем! "Я, наверное, схожу с ума, - подумала девушка, подходя к окну, - или же я совсем запуталась, капаясь в чужом прошлом. Но если Давид не сын Ивана, если Алла меня обманула, то кто он тогда? Какое он имеет отношение к Милерису? И чем тогда можно объяснить их удивительное сходство?!"

Маша умылась прохладной водой и спустилась в холл отеля, где было полно иностранных туристов, вернувшихся с экскурсии. Они что-то бойко обсуждали между собой, показывая друг другу фотографии, сделанные во время поездки на фоне самых живописных мест Коста-де-Эсмеральда. Маша, взяв в баре стакан ледяного сока, молча присела на диванчик и, неторопливо потягивая свой сок через трубочку, подумала, продолжая наблюдать за иностранцами, которые казались ей сейчас абсолютно счастливыми людьми: "Может, мне тоже съездить на какую-нибудь экскурсию? Хоть отвлекусь немного! А то приехала в такую даль и сижу в отеле, ломаю голову над чужими семейными тайнами... Не место и не время сейчас изображать из себя детектива-любителя! Надо отдыхать и наслаждаться жизнью!"

Твёрдо решив, что с копанием в чужих секретах покончено, Маша встала и, допив свой сок, решила изучить предложенные гидом экскурсии. Конечно, она могла бы поехать и с Давидом, который, как ей казалось, мог бы дать ей побольше полезной информации о здешних достопримечательностях и красотах, но встречаться с ним после сегодняшнего девушка откровенно боялась! Хватит с неё того, что она нагло вторглась в его семью и задала очень неприятные вопросы его матери. Понятно, что Давид не узнает о её визите, и, конечно, он ни в чём не виноват, но отчего-то ей стало тяжело думать о возможной встрече с этим парнем, возможным сыном Ивана Миллериса. Хотя почему возможным? Развить эту мысль Маша не успела, так как в коридоре, который вёл к лифтам, она столкнулась с Олегом, который едва не сшиб её с ног - так быстро тот мчался в сторону лифта. Причём, что удивило Машу ещё больше, он совершенно не отреагировал на их встречу, поскольку был занят телефонным разговором. Против своей воли (Маша не любила подслушивать чужие разговоры) она услышала следующую фразу: