Ирина Коваленко - Жизнь продолжается

Подошло время родов. Алла, конечно, волновалась, но вопреки её ожиданиям, роды прошли легко и без осложнений. И для неё, и для малыша. Мальчик родился абсолютно здоровеньким и очень красивым - смугленький, с длиннющими чёрными ресницами и огромными тёмно-синими глазами.

- Я никогда не видела таких красивых детей! - Говорила медсестра, которая помогала принимать роды, - Поздравляю вас, будет настоящий сердцеед!

Белецкий появился сразу после рождения Давида. Прибежал раньше Рафаэля. И заметно волновался, что выглядело очень странно. Но Рафаэль и Алла делали вид, что всё нормально, между собой, правда, обсуждая такое непонятное поведение профессора. Что это его вдруг ТАК волнует новорожденный? Но на этом странности не кончились. Прошло две недели после родов, Алла и малыш чувствовали себя отлично, молока у Аллы было много, и вообще все медсестры и врачи в один голос удивлялись, почему профессор всё ещё держит их в больнице. А Белецкий с загадочным видом говорил, что малыша надо ещё обследовать, но тут же заверял Аллу, что с маленьким Давидом всё в порядке. Первым не выдержал Рафаэль. Однажды, выходя из палаты супруги, он направился не на улицу, а в кабинет профессора. И потребовал объяснений - что, мол, такое творится с ЕГО ребёнком, почему их с Аллой всё никак не выпишут.

- С вашим сыном? - Профессор ехидно ухмыльнулся, - Давид - не ваш сын, должен вам напомнить.

- Он МОЙ сын! Мой и больше ничей! - Эта ухмылка окончательно вывела Рафаэля из себя, - И вы не имеете права так со мной говорить. Скажите, что с моим сыном? Почему вы его не выписываете? И что за обследования вы постоянно проводите, зачем они? Говорите, чёрт вас возьми, профессор, что происходит?

Белецкий, немного помолчав, пообещал завтра им всё объяснить. Вместе с Аллой. И на другой день профессор сдержал своё обещание...

- Ты не представляешь, Давид, что мы с твоей матерью испытали в тот момент, - Рафаэль опять посмотрел на сына, который за всё время его рассказа не проронил ни слова, - этот Белецкий объяснял нам, как он хотел воскресить умирающего Милериса, как рискнул взять у него образцы ДНК, как сам, обманув своих сотрудников, провёл операцию искусственного оплодотворения яйцеклеток Аллы. То есть, никакого оплодотворения там и не было... Он удалил всю генетическую информацию её яйцеклетки, заполнив её уже готовым ядром, в котором содержалась генетическая информация Милериса. Алла фактически стала суррогатной матерью, хотя...

- Тогда выходит, что я не ваш сын, - это было первым, что сказал Давид после того, как Рафаэль поведал ему историю его появления на свет.

- Биологически да, но... Тут всё очень сложно, Давид. Но самое сложное было убедить этого доктора молчать о своём эксперименте. Ведь он очень хотел рассказать всему миру о своём удачном опыте! И хотел заявить в прессу о том, что родился клон Ивана Милериса.

- А он, этот Иван, уже умер, когда я родился?

- Нет, но он был в коме. Умер он, когда тебе было полтора месяца. И тогда этот Белецкий как обезумел. Сначала он приходил к нам каждый день, умолял нас пойти с ним к матери Ивана, а потом... Потом он вдруг исчез. Поначалу мы не верили своему счастью, но потом поняли, что это знак свыше и однажды, бросив всё, просто уехали из России, поняв, что только так мы можем быть уверены в том, что этот сумасшедший нас больше не побеспокоит. Сначала мы уехали в Колумбию, но потом, поняв, что там он тоже может нас найти, перебрались сюда, на этот тихий прекрасный остров.

- Почему вы оставили меня? - Эта фраза далась парню с трудом, - Ведь я... я не ваш сын, я всего лишь копия... я клон... я даже не человек!

- Ты человек, нормальный человек, Давид! Знаешь, я много читал о клонировании. Ты такой же, как все, уверяю тебя, твоё отличие заключается лишь в способе твоего зачатия. В остальном ты ничем не отличаешься от остальных.

Но Давид этого не слышал. Он вспоминал своё детство - как родители волновались, если он вдруг заболевал обычной простудой или гриппом, как мама переживала из-за его постоянных ссадин и синяков. Как будто он был каким-то особенным! А ведь и правда, он особенный. Он даже и не человек вовсе. Он клон, генетическая копия умершего человека. Какой-то учёный психопат взял кусок кожи или волоса у лежавшего в коме Ивана, из которого получил генетический материал для создании копии... КОПИЯ! Теперь Давиду стало понятно очень многое, но от этого становилось только хуже. Кто он? Человек или всего лишь продукт удачного эксперимента? И кто его родители? Да и могут ли быть у клона родители? А душа? Есть ли у него душа? На этот вопрос он тоже не знал ответа. Но, наверное, нет. Как у копии человека может быть душа? Душа была у Ивана, но он мёртв, а это значит, что... О, Господи, как страшно! Очень страшно!

Ни слова не говоря, Давид встал и направился к выходу. Рафаэль даже не попытался его остановить, прекрасно понимая, что сейчас сыну надо побыть в одиночестве.

...Автобус остановился в самом центре города, и Маша, накинув на плечи свой рюкзачок, вместе с другими пассажирами, которых несмотря на столь ранний час, было немало, вышла на улицу. Она приехала в город Санта-Исабель, столицу Коста-де-Эсмеральда, и ориентируясь по карте, которую купила в отеле, девушка направилась в сторону исторического центра.

В отличии от небольших городков с побережья, центр Санта-Исабель был почти весть застроен бетонно-стеклянными многоэтажками, но также здесь были и старинные постройки, выполненные в колониальном испанском стиле. Особенно Машу поразил главный кафедральный собор города - он был огромный, с разноцветными башенками, и по своему стилю чем-то напоминал творения архитектуру каталонца Антонио Гауди. Войдя во внутрь собора, Маша замерла от того, насколько огромным было это архитектурное сооружение. Казалось, что его купола должны упираться в облака! Подойдя к алтарю, Маша немного постояла, размышляя обо всём, что случилось с ней за последнее время. Девушка никогда не была религиозной, но каждый раз, приезжая на экскурсию в какой-нибудь собор или монастырь, она невольно ловила себя на мысли, что она молча, про себя пытается общаться с Богом. Также произошло и на сей раз.

- Господи, - едва слышно прошептала Маша, глядя на висевшее над её головой распятье, - помоги мне разобраться в своих чувствах. К Давиду и к Ивану. И пусть Давид простит меня. И... пусть он выяснит всё, что от него скрывают. Пусть он найдёт, наконец, правду.

Потом Маша долго бродила по старинным узким улочкам исторического центра. Здесь архитектура напоминала ей города Южной Европы, особенно Испании - эдакая смесь готического, романского и мавританского стилей. Затем она вышла на площадь с поющими фонтанами, где Маше страшно захотелось посидеть в одной из уютных кафешек, отведать местных деликатесов, глядя на главную улицу столицы Коста-де-Эсмеральда. Выбрав столик и сделав заказ, Маша на всякий случай проверила свой мобильный. Пропущенных звонков не было. Тяжело вздохнув, она снова убрала телефон и принялась ждать свой заказ, попутно разглядывая улицу. Заказ принесли быстро, и Маша, отведав вкуснейшего красного вина, принялась поглощать неизвестное ей блюдо, приготовленное из местных морепродуктов, которое к радости Маши оказалось невероятно вкусным.