Ирина Коваленко - В тени другого (отредактированный текст)

— Она была старше Андрея? — Эта мысль пришла мне в голову весьма неожиданно, — Эта женщина, в смысле.

— Не знаю. А почему вы так решили?

— Сама не знаю, почему. Просто я вдруг представила… Андрею ведь тогда было семнадцать! И по его словам он её любил с самого детства. Так что вполне возможно, что это могла быть его учительница, например…

— Может быть, — Дина опять отвернулась, — но сейчас это уже не важно. Андрея уже не вернёшь…

Тяжело вздохнув, я вышла из комнаты Дины. Меня снова захлестнуло отчаяние. Придя в нашу с Андреем спальню, я подумала, глядя на нашу свадебную фотографию:

"Я ведь совсем не знала своего мужа. Я только думала, что знаю всё о его чувствах и его прошлом, а на самом деле… Я столько раз обвиняла его в неверности, упоминая при этом Свету, столько раз требовала от него объяснений, всё время что-то искала, копалась в его прошлом, требовала чего-то! А ведь Андрей был болен. И он очень страдал. Но мне было наплевать на это. Мне нужна была какая-то правда. Вот и получила я правду… Правда, сейчас она мне уже не нужна!"

Я опять зарыдала. А потом… Нет, мысли о самоубийстве посещали меня и раньше, например, в день похорон Андрея я уже думала о том, что вот, мол, умереть бы и всё. И не страдать больше. Потом, правда, появился какой-то непонятный страх… Ведь говорят, что самоубийцы попадают в ад, и их души проходят через страшные муки, которые длятся целую вечность. Но правда ли это? Может, и нет там никакого ада? И вообще нет никакой загробной жизни?

Я решительно подошла к аптечке с таблетками. Нашла упаковку снотворного. Потом налила воды из графина. Если загробная жизнь всё же существует, то, возможно, я уже скоро встречусь с Андреем. И ещё увижу папу… Бабушку, дедушку… Другого дедушку, который погиб на войне и которого я видела только на фотографиях… Другую бабушку, которая умерла за год до моего рождения… А если там и правда ничего нет, то ещё лучше. Значит, не будет ничего. Пустота. И не будет больше страданий, мучительных воспоминаний и чувства вины, которое постепенно съедает мою душу. Что ж, тоже вариант. Лучше никак, чем плохо. Лучше ничего, чем постоянные страдания.

Я проглотила таблетки. Запила водой. Потом, постояв немного на одном месте, я подумала о том, что надо бы оставить предсмертную записку. Но что я напишу? Что? Найдя ручку и бумагу, я задумалась. В голове появился какой-то неприятный туман… Наверное, это конец. Вот и всё. Сейчас, через несколько минут, я, возможно, узнаю тайну жизни. И тайну смерти. А ещё, возможно, я увижу его, Андрея… И скажу ему, как сильно я его любила. И попрошу прощение за всё.

Взяв в руки нашу свадебную фотографию, я легла на кровать. Перед глазами всё плыло, потом я почувствовала сильный озноб и тошноту, которая неожиданно подступила к горлу.

"Скоро всё закончится, — думала я, прижимая к себе фото в рамке, — надо только потерпеть… Ведь ничего страшного не происходит. И умирать совсем не страшно."

***

…Облака были мягкие, белые и пушистые. Как перья из больших подушек, только ещё и тёплые. Я прикасалась к ним руками, лицом, всем телом, и мне было тепло и приятно. А потом всё завертелось перед глазами. Перья-облака вдруг исчезли. Стало темно, холодно и неуютно. А потом…

— Нет, всё-таки психолога я бы вам рекомендовал, — услышала я чей-то незнакомый голос, — в таких случаях только психолог может конкретно помочь, уверяю вас.

Я с трудом открыла глаза. Вокруг был туман, который начал быстро рассеиваться. Приглядевшись, я увидела, что я лежу на кровати, но не в своей комнате, а где-то в незнакомом месте. Вокруг белые, выкрашенные масляной краской стены, окно без занавесок, в углу белый столик с пустой вазой… Рядом с моей кроватью стояла мама и немолодой мужчина с огромной рыжей бородой.

— Она пришла в себя! — Произнёс мужчина, едва заметив, что я смотрю в его сторону, — Отлично, значит, всё в порядке….

Он подошёл поближе, и я, наконец-то, увидела его глаза. Темно-серые, как мокрый асфальт, но при этом добрые и понимающие. И улыбка добрая.

— Что ты наделала, дочка? — Услышала я голос мамы, — Да как тебе такое в голову могло прийти?!

Позже я узнала, что меня нашли в спальне без сознания. Рядом обнаружили пустой пузырёк из-под снотворного. К счастью, врачи успели промыть мне желудок. Всё обошлось, хотя без сознания я провалялась почти сутки. И потом ещё долго всё болело, а в голове стоял такой звон, будто внутри моего мозга повесели огромный колокольчик.

— Я не знаю, как мне пришла в голову мысль о самоубийстве, — сказала я, когда чуть позже меня всё-таки заставили рассказать, что именно произошло со мной в тот день, — но я тогда подумала, что смерть может принести мне облегчение. Ещё подумалось, что, может, после смерти я снова увижу Андрея… Мне даже показалось, что он сам звал меня к себе.

— Ты так его любишь, да? — Спросила мама, украдкой вытирая слёзы.

— Увы, да. Только сейчас, потеряв его навсегда, я поняла, как много он для меня значил. А я… Я не ценила его. И не понимала. Эх, если бы можно было всё это вернуть… И начать с начала… Но только это невозможно. В моей жизни больше не будет любви…

— Будет! — Неожиданно вставила тётя Люба, которая до этого молча стояла в стороне, слушая наш с мамой разговор — Будет, Алисонька, любовь в твоей жизни, да ещё какая. Вот увидишь.

— Нет, тётя Люба, увы… Я больше не смогу любить. Никогда.

— А я говорю, что полюбишь. И очень скоро. Я сама в картах видела. И это будет твоя настоящая любовь, которая принесёт тебе много радости! Вот увидишь, скоро ты сама всё поймёшь.

— А сейчас поспи, дорогая, — сказала мама, недовольно посмотрев в сторону тёти Любы, — и не думай больше о смерти. Ты всем нам очень нужна! О тебе все беспокоятся, даже Дина! Кстати… Ведь это именно она нашла тебя. Так что в какой-то степени это она тебя спасла от смерти.

На другой день Дина сама появилась в больнице. Принесла мне фруктов и татарские сладости, которые испекла сама.

— Вы не должны были этого делать, Алиса, — сказала она, передав мне свои угощения, — вы ещё такая молодая… Со временем всё забудется, вот увидите! И не такие раны заживают, время лечит, поверьте. Я сама многое пережила, поэтому знаю, что вы сейчас чувствуете.

— Андрей был болен, — прошептала я, чувствуя, как опять в моих глазах появились непрошенные слёзы, — а я ничем не смогла ему помочь. Это по моей вине он погиб, Дина!

— Нет, Алиса, конечно, нет. Не было в этом вашей вины! Наоборот, вы очень ему помогли… Знаете, Алиса, Андрей вас очень любил. Может, немного не так, как вы бы хотели, но вы были ему очень дороги. В какой-то степени он любил вас даже больше, чем ту женщину.

Я с благодарностью смотрела на Дину, при этом чувствуя себя виноватой и перед ней тоже. Ведь я всегда так плохо о ней думала, считала её чуть ли не своим врагом и даже думала, что она хочет выжить меня из дома! Какая же я была глупая! А ведь Дина по сути одинокая несчастная женщина, которая всю свою жизнь посветила Андрею и его семье. И она никогда не была против меня и нашего с Андреем брака. Сейчас это было очевидно.