Ирина Тарасова - Тени глубины. Сборник стихов

За окнами гаснет закат:
Солнце в постель улеглось.
За окнами вновь темнота —
Светило в тиши смотрит сон.

Проснувшись зевнула Луна,
Надев серебристый наряд.
Проснувшись взялась источать
Призрачный свет-аромат.

Кто-то как Солнце во снах
Ночь проведет до утра.
Кого-то ж бодрит аромат,
В ночь зовет коим Луна.

Словно летучая мышь
Я на закате проснусь.
Словно красавец-вампир
В изящный наряд облачусь.

Маску свою я сниму:
Пусть подождет до утра.
Маску в ларец положу,
Где заснула дневная игра.

Под Луной я не кто-то другой.
Под ней я вспоминаю себя.
Под Луной обретаю я плоть,
Чтобы звезд светом строки писать.

Полночь. С экрана
Чешир подмигнул,
Высунул лапку,
Сладко зевнул…

Зашевелились
Скелеты в шкафу:
Слагают сонеты,
Устав ждать сову.

Где-то на полке
Стучит киркой гном,
Средь книг и блокнотов
Узрев хребты гор.

В старом комоде
Шуршанье, возня:
Единорогов
Резвятся стада.

Из зеркала мерно
Струится туман,
И пахнет листвою,
И капли шумят.

За тонкою шторой,
Что днём так пестра,
Прозрачных лемуров
Хвосты тут и там.

За дверью кладовки
Поёт странный хор
О вечности, тлене
И бездне времён.

На люстре ворчит
Летучая мышь:
«Тебя б напугала,
Но ты вот не спишь!»

Под люстрой изящно
Пьёт чай принц-вампир,
А рядом дракончик
Кусает зефир.

Задумчивый эльф
За чашечкой кофе
Вслух размышляет
О сыре и море.

На кресле лежит
Улыбаясь Чешир…
Улыбка растает,
Вернув прежний мир.

Созерцаю ночное небо —
Глазами вижу лишь звезды,
А в мозгу с хвостами кометы,
Планеты и астероиды.

Созерцаю тёмное небо:
На синем бархате россыпь.
А в сознании на корабле я,
Видавшем систем много звёздных.

Предо мною панели приборов
Внеземных ламп глазами мигают,
Рядом лишь голограмма-помощник
Молчаливо ждёт указаний.

Я странствовал по планетам,
С интересом миры изучая:
На одних дорогим гостем принят,
На других же пришлось убегать мне.

Под фисташковыми небесами
Травы розовые изучал я,
Меж сиреневыми ветвями
Сухопутный карась покусал меня…

Среди скал, что блестят зеркалами,
Там, где реки из мглы текут в гору,
На бескрайнем малиновом пляже
О жизни болтал с камнем бурым…

В лесу с синими чудо-стволами
В шапках из терракотовых листьев
За хищным цветком наблюдал я,
Не став едва его пищей…

И в пустыне одной побывал я,
Где песок – стеклянных сфер море:
В свете двух солнц те ярко мерцали,
Из бархана вдруг вылез лес щупалец…

Обо всем собирал тогда знанья,
Но не вел в дневниках длинных записей:
Не учёным я был, а романтиком,
Что маним неизвестными далями.

Созерцаю тёмное небо:
На синем бархате россыпь…
Сейчас вижу чудные сны я
О незримых планетах далёких.

Созерцаю ночное небо —
Глазами вижу лишь звезды.
А в мозгу вновь встречаю миры я,
К коим был когда-то влекомым.

Холодные озера.
Горячие ключи.
Туманная долина.
Неведомы пути.

Зловещие болота.
Леса хмуры, темны.
Гнетущая тревога:
Дорога в сердце мглы.

Луна бледна, угрюма.
Глаза звезд ледяных.
Желанье побыть дома
Громче ветров лихих.

Крепок дорожный посох,
Меч в ножнах своих спит,
Мешок с едою полон,
На славу плащ пошит.

Столетья я плутаю
Людей средь во плоти —
Так долго обитаю
Средь них, что путь забыл.

Лишь в памяти осколки
Я чувствую в ночи:
Воспоминаний крохи
Кажут, куда идти.

Я слышу звук портала,
Вижу свеченья блик…
Но просыпаюсь снова:
Лишь путь к нему лежит.

Луна бледна, угрюма.
Глаза звезд ледяных.
Я далеко от дома
Среди ветров лихих.

Зловещие болота.
Леса хмуры, темны.
Ест поедом тревога
В сердце тягучей мглы.

Холодные озера.
Горячие ключи.
Туманная долина.
Хочу я все ж дойти.

Шелк спящих в белизне полей.
Холодный в сером небе диск.
Древ черных роща вдалеке.
В объятьях льда озеро спит.

Сильней власть ветра и сильней,
Резвится здесь лишь он один:
Во тьме времен, пучине дней
Куда не знает сам летит.

Податлив ветру белый снег —
Тысячи хрупких балерин
Танцуют под лихую песнь,
Отведать чтоб небес глубин.

Незримый ледяной старик
Совсем не рад будет весне:
Растает ведь на солнце снег —
Снежинок грустный то конец.

Снова в тоске совсем один
Он будет средь деревьев выть,
Листья срывать с ветвей кривых,
Бросать те в воду с высоты.

Ярость же злобы истощив,
Тише воды, ниже травы
Будет, таясь в темных низин
Кустах средь клочьев сизой мглы.

Но краток век его кручин
В сравненьи с тысячами лет,
Течет его что в мире жизнь:
Придет зима, родив вновь снег.

Над белой простыней долин
Будет свои он песни петь,
Будет плясать он, в небе диск
Холодный – с завистью смотреть.

Заброшенный домик —
Мир умерших стен,
Обветренный остов,
В чьем чреве лишь тлен.

Там кто-то был молод,
Был с кем-то успех,
Печальным был кто-то,
Был чей-то там смех…

Тёмны глаза-окна:
Навек погас свет —
В зловещих глазницах
Хранит тьму дом-череп.

Его не жгло пламя,
Не рвал никто плоть,
Что вся деревянна:
Что мышцы, что кость.

Его лишь покинул
Тепла жизни дух:
Вместив все в машину,
Рванул в ней во мглу.

Заброшенный домик —
Мир умерших стен,
Обветренный остов,
Удел чей – лишь тлен.

Сокрытое солнце жемчужных небес.
Безмолвно сияющий девственный снег.
И холод, запрятавший где-то тепло.
И холод – мест здешних незримый король.