Ирина Тарасова - Синдром чародея. Сборник стихов

Однажды в погожий солнечный день
Вдоль парка бежала собака —
Заметили все, кому не было лень:
Для людей она жутко опасна.

Было видно, чем псина давно уж больна
Безнадежно, опасно оскалясь,
Но всем пофиг еще, ибо она
Кусаться лишь собиралась…

Случайно иль нет – никто не узнал —
Вдоль того же стального забора
Путь двоих в этот самый день пролегал —
Тех, кто вышел из Коридора.

Заурядны на вид, как десятки вокруг,
Что гуляют всегда возле парка.
Но то лишь на вид, ибо вспыхнули вдруг
Ленты пламени и стало жарко.

Податливо мягко струился огонь,
Колыхался, как шелковый полог,
Охраняя пару идущих засонь
От укусов, больниц и уколов.

Когда ж ошалевший от хвори барбос
Мимо пламенной юрты промчался,
Огонь вдруг исчез, как решенный вопрос,
Свернувшись клубком в тонких пальцах.

– Почему не убила ты псину тогда
Своим жарким огненным шаром? —
Спросил спутник ее, чуть-чуть подождав,
Проводив хвост опасности взглядом.

– А мне оно надо – людские дела? —
Пробурчала под нос чародейка, —
Чтоб потом на костре при всех «загорать»?
Неприглядная что-то идейка.

– Когда-то пыталась любить я людей —
Быть полезной, сражая врагов их…
Но когда пошли свары среди их детей,
Обвинили меня в бедах всех их…

Из пепла восстать ей помог амулет,
Тело стало сильней и красивей,
Но ожогов на ведьминой нежной душе
Не вылечили пять столетий.

Она пришла в контору к ним,
Чтоб стать работником простым:
Шуршать листами на столе,
Как заурядный средний клерк.

Ничем не выделялся вид,
Характер тоже скромным был,
Разве что взгляд огромных глаз
Словно бы в душу проникал…

Какой-то странный документ
В один злосчастнейший момент
Случайно в руки ей попал,
Директор это увидал.

Ушел к себе он в кабинет…
Кончался уж рабочий день,
Ее же, чтобы задержать,
Заставили отчет писать.

Когда ушли домой уж все
Работники конторы сей,
Позвал ее он в кабинет,
Где ждал уже ручной бандит.

С насмешкой объяснили ей:
Теперь она в афере сей,
Назад нет больше уж пути,
За ней всегда будут следить.

На удивление была
Спокойной в тот момент она.
Кроме того, мелькнула вскользь
Ухмылка по лицу её.

Потом же голову склонив,
Свою прическу распустив,
Шепнула странные слова…
Нет, дама не сошла с ума.

Начальничий огромный стол
Поднялся в воздух сам собой,
Потом же с грохотом упал —
Головореза распластал.

Бледнейший босс в углу дрожит,
Элитный сотовый горит
В его слабеющей руке —
Не будет помощи уже.

Вот ведьма прямо перед ним,
Над пальцами огонь горит,
В глазах усмешка и сарказм:
«Твоя жизнь здесь – в моих руках!»

Она его могла тут сжечь,
Но не хотелось ей смотреть,
Живой как человек горит:
Она хоть ведьма, не садист.

Окутал шефа вдруг туман —
Густой такой, что не видать,
Творилось что в том уголке,
Где только что был человек.

Когда же спала пелена,
Довольно хмыкнула она:
На тряпках дорогих его
В углу сидел обычный кот.

Он черен был и желтоглаз —
Питомец ведьме в самый раз.
Взяв за пушистые бока,
Ему взглянула прям в глаза.

«Возьму тебя к себе домой-ка…
Или же хочешь на помойку?..
Нет, лучше тетушке отдам —
Будешь мышей ловить в сенях!»

От этой ночи ты ждал удовольствий,
Позвав её в одинокий свой дом,
Обдумал план соблазняющих действий,
Купил конфеты, коньяк и вино.

В своих намереньях явно злодейских
Не видел низкого ты ничего:
Помог немного в проблемах житейских
Красивой девушке за уговор.

За череду всех возможных последствий
Она ответит сама пред собой —
Ведь никаких незаконных воздействий
Не оказал прежде ты на неё.

Она пришла в своих джинсиках узких,
В обтяжку майка, прическа копной.
Её духов ароматом французским
Тебя коснулся сквозняк озорной.

Мельком взглянув на питье и закуски,
Ты сразу к делу тому перешел:
Ведь организм давно просит разгрузки
И далеко ты в мечтах уж зашел.

Она не думала сопротивляться —
Легко одежду сорвал ты с неё,
То, что увидев бы мог побояться,
Уже светилось под грудью её.

То, что при свете похоже на тату —
Витиеватый фольклорный узор —
Во тьме зловещих таинственных знаков
Цепочкой тело покрыло её.

Глаза из карих в момент превратились
В лимонно-желтые с узким зрачком,
Ногти на пальчиках вмиг удлинились —
Каждый из них стал острейшим когтем.

И окруженье вдруг заколыхалось:
Диван исчез, исчез стол и ковер,
Странная спальня кругом проявлялась —
Там был камин, зеркала, много штор.

Она легонько ладошкой взмахнула —
Ты повалился на атлас и на шелк,
Что устилали просторы кровати
Резьбой украшенной и серебром.

Тебя сковали блестящие цепи,
Что неизвестно откуда взялись —
Не мог ты в них и пошевелиться:
Хоть тонки, но держат крепко они.

Она стоит пред тобой обнаженной,
Замысловатый рукой творит жест —
И перед ней возник маленький столик
С богатой чашей, кинжал рядом с ней.

Твоя «любовница» хитро взглянула,
Кинжал со столика быстро взяла,
Беззвучно чаши когтями коснулась
И грациозно к тебе подошла.

Ты уж ни жив и ни мертв от испуга,
Взглянуть боишься в зрачки хищных глаз.
Она ж коснулась лица как подруга,
Волос отрезав лишь тонкую прядь.

Бросила в чашу такую добычу,
Оттуда выплыл светящийся пар,
Обвил змеей твои оба предплечья,
И на одном зачернел странный знак.

Так она стала твоею хозяйкой:
Неподчинение – острая боль…
Кого считал ты беспомощной зайкой,
За близость с кем заключил договор?..

Теперь ты собственность миленькой ведьмы,
Что в измерении далеком живет —
С собой таскать тебя будет сквозь время
И рисковать будешь ты за неё.

Он был пленен её светлою кожей,
Взглядом её чарующих глаз.
Он видел её взрослым ребенком,
Запретные радости с ней предвкушал.