User - i dfee46a8588517f8

В. И. Ленин писал, что классы никогда не ошибаются в политике, он как раз имел в виду, что они совершенно точно знают, в чем зак­лючается их классовый интерес. Основным вопросом внутренней политики царизма в годы войны, помимо традиционного подавле­ния революционного движения, была проблема взаимоотношений с «Прогрессивным блоком», с земскими и городскими союзами и другими оппозиционными течениями цензовой общественности, вылившаяся в конфликт между правительством и Думой по вопро­су о так называемом «министерстве общественного доверия». И политически неподготовленный Распутин, и более 20 лет процар­ствовавший Николай II в своем отношении к Думе и ее основному требованию занимали совершенно одинаковую позицию, поскольку она отвечала их общим интересам. Кстати сказать, если следовать логике Е. Д. Черменского, царица также не могла играть никакой роли в политике, потому что, несмотря на свой кембриджский дип­лом, намного уступала «старцу» в уме и сметке.

Как историк-марксист Е. Д. Черменский справедливо усматри­вает причину разложения и гибели российского царизма в объек- зо

тивных факторах. Подчеркивание всемогущества Распутина представляется ему, по-видимому, отрицанием такого подхода, выражением вольного или -невольного стремления объявлять од­ной из главных причин, приведших самодержавие к гибели, фак­тор не только субъективный, но в какой-то мере даже случайный. Версия о Распутине — погубителе монархии и династии вышла из буржуазно-помещичьего лагеря. В частности, Родзянко свою схе­му развития событий, приведших к Февральской революции, на­чинает и кончает Распутиным 56. Не желая солидаризироваться с Родзянко, Е. Д. Черменский выдвигает свой тезис о «феноменаль­ной необразованности» Распутина и... попадает в объятия Родзян­ко, утверждавшего то же самое.

Встречающееся порой в нашей литературе противопостав­ление конкретно-исторического общеисторическому, отрицание данной конкретной реальности на основании общеисторической концепции или схемы ошибочно. Марксизм требует обратного подхода — обязывает историка рассматривать конкретные факты и явления, в том числе и субъективную деятельность людей, как проявление, чаще всего сложное и скрытое, объективных исто­рических закономерностей, хода истории.

Факты показывают, что до 1914 г. царица практически не вме­шивалась в государственные дела, а влияние Распутина в довоен­ные годы было хотя и значительно, но все же ограничено. Однако постепенно это вмешательство и влияние стали нарастать, достиг­нув апогея в 1915—1916 гг.

Впитав в себя смолоду правило, что жены не должны вмеши­ваться в деловую жизнь мужей, писал Гурко, Александра Федо­ровна в течение долгого времени занималась только домашними делами и в политику не вмешивалась. Царь на политические темы с женой «по-прежнему» вообще не разговаривал. Впервые цари­ца стала интересоваться политическими вопросами в 1905 г. и то только по инициативе царя, который стал обращаться к ней за советами. Так, вероятно, через ее цензуру прошел манифест 18 февраля 1905 г., в котором говорилось о незыблемости само­державия. Но в целом влияние царицы в предвоенные годы было «второстепенным и притом сказывалось лишь спорадически» 57.

В принципе таким же было и влияние Распутина. Ни один ми­нистр вплоть до осени 1915 г. не был назначен по его указанию. Исключение составлял обер-прокурор синода В. К. Саблер, кото­рого назначили благодаря вмешательству императрицы. «Импе- ратица,— пояснял Сазонов,— была инспирирована Распутиным, который в это время еще не вмешивался в государственные дела, но был озабочен устранением одних епископов, которые были ему враждебны, и протежировал другим, на поддержку которых он мог рассчитывать» 58. Распутин в то время интересовался почти исклю­чительно церковными делами. На это у него были две причины. Во-первых, ведя пьяный и развратный образ жизни, он, естествен­но, мог ожидать протестов (и таковые были) против его близости к двору прежде всего со стороны церковных иерархов, синода,

в чью первейшую обязанность входило обеспечение достоинства и морального авторитета царствующего дома. Кроме того, «старец» подозревался в хлыстовстве 59_ Во-вторых, амплуа «молитвенни­ка», в котором Распутин подвизался перед царской четой, обязыва­ло его интересоваться именно делами церковного управления. Он даже сочинил книгу о своем путешествии в Иерусалим (нечто нево­образимое по своей безграмотности и отсутствию смысла), которая пользовалась исключительным признанием у императрицы, Вы­рубовой и толпы его истеричных поклонниц из «высшего света».

В. Н. Коковцов утверждал, что в числе врагов, добивавшихся его отставки с поста председателя Совета министров, врагом номер один был Распутин, но ряд фактов заставляют усомниться в ис­тинности этого утверждения 60. Что же касается вмешательства Распутина в подготовлявшуюся отставку П. А. Столыпина, то здесь участие его, если оно и имело место вообще, было небольшим и косвенным.

Более того, карьера Распутина несколько раз находилась под серьезной угрозой. В 1908—1910 гг. им занялись с целью убрать из Петербурга Столыпин и обер-прокуроры синода П. П. Изволь­ский и Лукьянов. В начале 1911 г. эта попытка удалась. В резуль­тате соответствующего доклада Столыпина царю Распутин, по словам Родзянко, «очень быстро и неожиданно исчез с петербург­ского горизонта и долгое время на нем не появлялся». Когда же усилиями царицы он был вновь возвращен, им занялись Дума и «общественность». Некий Новоселов, москвич, член кружка мос­ковского губернского предводителя дворянства Самарина, ярого ненавистника Распутина, выпустил брошюру, разоблачавшую «старца», а в Думе был внесен запрос о нем. Николай II, по сви­детельству того же автора, «колебался и искал таких обстоя­тельств, которые бы поставили его в положение, вынуждающее в силу вещей удалить Распутина».

В феврале 1912 г. Родзянко во время доклада царю заявил, что просит разрешения говорить о Распутине. «Опустив голову», царь разрешил. Последовал длинный рассказ о похождениях «старца» и была показана фотография, изображавшая его с напер­сным крестом (на что имели право только духовные лица). Реак­ция царя, человека очень религиозного, выразилась в словах: «Да, уж это слишком». Однако на вопрос Родзянко, может ли он теперь всем говорить, что Распутин не вернется в столицу, царь ответил: «Нет, я не могу Вам этого обещать — Вашим же словам верю вполне». 28 февраля Родзянко позвонил его приятель, дворцовый комендант В. Н. Дедюлин, и сообщил, что доклад произвел на царя большое впечатление и он просит передать председателю Думы, чтобы Родзянко произвел расследование по делу Распутина.